1941 год - взгляд снизу
"Записки инженера" Василия Эмильевича Спроге были опубликованы издательством "Русский Путь" (ISBN 5-85887-048-1, тираж 2000 экземпляров) в 1999-м году во "Всероссийской мемуарной библиотеке" Александра Солженицына, в 4-м томе серии "Наше недавнее", редактировавшейся Натальей Солженицыной. Первые десять томов этой серии можно скачать на сайте ( Read more... )
Во-первых, существует специфика мемуарной литературы: память со временем изменяет, путаются имена и даты, мемуарист, пусть даже подсознательно, пытается себя выставить в лучшем свете и т.д.
Во-вторых, мемуарист мог быть изначально не в курсе дела. Например, Спроге путает одного из руководителей большевистского переворота в Москве, а потом видного троцкиста, Николая Муралова (http://knowbysight.info/MMM/08209.asp) с его братом, наркомом земледелия РСФСР, Александром Мураловым (http://knowbysight.info/MMM/11989.asp). Вообще во всём, что касалось внутренних дел ВКП(б), Спроге явно разбирался слабо. О Сталине он первый раз услышал в конце 1926-го года, то есть через год после того, как тот официально стал первым лицом в партии.
В-третьих, существует проблема выборки. Вот, например, что Спроге пишет о начале Февральской революции:
"Начало революции в Москве я увидел с довольно необычного пункта наблюдения. Я был в тот день в кафе “Мюр и Мерелиз”. Это комфортабельное, уютное и недорогое кафе помещалось на седьмом этаже громадного универсального магазина, стоявшего на углу Театральной площади рядом с Большим театром. Услышав крики и шум, я подошел к окну, откуда открывался вид на всю Театральную и часть Вознесенской площади. Громадные толпы народа, запрудившие улицы, шли к Городской думе. Они несли какие-то транспаранты. Над головами развевались красные флаги.
Выйдя на улицу, я попытался пробраться домой. Повсюду такие же толпы стремились со всех концов города в центр. На одном из транспарантов я прочитал: “Да здравствует демократическая республика!” Я изумился и подумал: “Совсем ошалели! Куда хватили!”
В самом деле, такое требование в тот момент казалось совершенно несуразным. Широкие слои населения при всем своем недовольстве деятельностью Правительства, критикуя его, исходили из позиций лояльности к строю. Успешное ведение войны стояло на первом плане. Этим оправдывалось требование устранения чехарды в правительственных кругах. Самым радикальным желанием было, чтобы Государь, слабый и неустойчивый человек, не отвечающий требованиям момента, отрекся от власти и передал трон кому-нибудь более дееспособному. Таковым виделся Великий Князь Николай Николаевич. Считалось, что он спасет государство и укрепит трон. О свержении монархии и установлении республиканского строя никто не думал."
Вполне вероятно, что в кругах, в которых вращался Спроге -- путейцы были традиционно консервативны, о чём он сам рассказывает, и к кадетам он в 1917-м году примкнул только потому, что они были самой правой из жизнеспособных партий -- о "свержении монархии и установлении республиканского строя никто не думал", но в других кругах настроения могли быть совсем другими.
В-четвёртых, в условиях массового террора трудно определить, кто что думает. Возможно, что среди той трети сталинистов, о которой говорил Олег Спроге, были просто хорошо замаскировавшиеся люди.
Reply
Reply
/Широкие слои населения при всем своем недовольстве деятельностью Правительства, критикуя его, исходили из позиций лояльности к строю. Успешное ведение войны стояло на первом плане. /
Это - факт. Жаль, что редко приводится.
Reply
Понятно, что первые дни "патриотический угар" охватывает почти все "темное население".
Но с появлением реальных лишений, умерших на войне и т.д., война радовать перестает.
Вспоминается что-то о саботажах (?) или проблемах ж/д транспорта при воинских поставках (?).
Reply
Leave a comment