Просто мысль. Без призывов и планов
Странно получается. Вот, живет человек. Любит свою семью, дом, улицу, город, край. Обожает страну, чью восточную границу видит не «где-то сразу за Днепром», а далеко-далеко, в бурных водах Тихого океана.
На севере и на востоке от него живут такие же люди, его родственники. Это их общие предки освоили и развили столь грандиозную территорию. Это их общие предки вместе создали богатый язык и великолепную культуру. Все это часть и его достояния, часть его самого.
Но, вдруг (а может и не совсем «вдруг»), появляется какая-то мутная, необразованная субстанция, которая ставит колышки «за речкой» и заявляет: все, что за ними на восток, больше не принадлежит человеку.
Там теперь все чужое. Богатая культура - больше не твоя. Литературный язык - больше не твой! Близкие, друзья, семья - забудь. Песенка, что мамка в детстве пела, так и быть, твоя. А Прокофьев - нет; не вписывается он в отщепенскую политику. Оповіданнячко, що склав сусідський дурник - это теперь твоя литература, а Гоголя брось, Булгакова оставь - цэ ментально не твое, из-за речки они, из-за порогов.
Но и мамкина песенка, и шедевры Прокофьева - все это принадлежит человеку, все это части, из которых сложена его сущность. Нет, заявляет субстанция, больше нет. Твоя только пісенька, и сиди охраняй ее, чтобы там, за речкой, никто не посмел даже шепотом напеть ее мотив. Береги свою культуру!
Семью можешь любить. И дом, и улицу, и город. А вот страну перестань видеть большой! Колышки видел? И хватит. Воззришься в Тихий океан, станешь сепаратистом! Захочешь воссоединения, будешь обвинен в разъединении. Значит, ты плохо любишь свой край, свой город, улицу и дом. Значит, враг!
«Мир - это война, свобода - это рабство…» (с). Воссоединение - это сепаратизм.
На севере и на востоке от него живут такие же люди, его родственники. Это их общие предки освоили и развили столь грандиозную территорию. Это их общие предки вместе создали богатый язык и великолепную культуру. Все это часть и его достояния, часть его самого.
Но, вдруг (а может и не совсем «вдруг»), появляется какая-то мутная, необразованная субстанция, которая ставит колышки «за речкой» и заявляет: все, что за ними на восток, больше не принадлежит человеку.
Там теперь все чужое. Богатая культура - больше не твоя. Литературный язык - больше не твой! Близкие, друзья, семья - забудь. Песенка, что мамка в детстве пела, так и быть, твоя. А Прокофьев - нет; не вписывается он в отщепенскую политику. Оповіданнячко, що склав сусідський дурник - это теперь твоя литература, а Гоголя брось, Булгакова оставь - цэ ментально не твое, из-за речки они, из-за порогов.
Но и мамкина песенка, и шедевры Прокофьева - все это принадлежит человеку, все это части, из которых сложена его сущность. Нет, заявляет субстанция, больше нет. Твоя только пісенька, и сиди охраняй ее, чтобы там, за речкой, никто не посмел даже шепотом напеть ее мотив. Береги свою культуру!
Семью можешь любить. И дом, и улицу, и город. А вот страну перестань видеть большой! Колышки видел? И хватит. Воззришься в Тихий океан, станешь сепаратистом! Захочешь воссоединения, будешь обвинен в разъединении. Значит, ты плохо любишь свой край, свой город, улицу и дом. Значит, враг!
«Мир - это война, свобода - это рабство…» (с). Воссоединение - это сепаратизм.