В преддверии 8 Марта
Автора «Бурлаков на Волге» супруга «пришила к юбке»
Когда друзья-приятели собирались ехать в гости к художнику Илье Репину, они знали: надо загодя поужинать. Ведь насытиться котлетами из сена и бифштексами из клюквы, которые подавали в этом странном доме, не удавалось никому. Кроме разве что второй жены художника Натальи Нордман, которая и ввела эти порядки.
Она была против убийства животных, поэтому котлеты в ее доме не могли быть из мяса - только из сена; сеном же утепляла пальто на зиму, поскольку не могла надеть на себя натуральную шубу.
Она знала шесть языков. Была феминисткой. Подавала руку швейцарам в гостиницах. Не позволяла прислуге ухаживать за гостями (мол, сами справятся). Гости справлялись, ворчали и от души жалели 54-летнего Репина, которого «пришила к своей юбке» (это цитата) 35-летняя особа. А «пришитый» словно воспарил душой, сено в котлетах считал веселым приключением и обожал выезжать с Натальей на выставки и концерты, потому что увиденное можно было обсудить с ней как с равной.
Лет через 15 их совместной жизни она заболеет чахоткой. И вдруг поймет, что стала своему любимому обузой. И тогда все еще мощная, хоть и подкошенная болезнью Наталья соберет минимум вещей, оставив все подаренные ей драгоценности дома, и уедет помирать в швейцарскую клинику для бедных...
Репин не успеет на похороны. И всю жизнь будет признаваться друзьям, как скучает по своей Наталье. Но котлеты из сена в меню этого дома больше не вернутся.
[Spoiler (click to open)]Демоны и Ангел Михаила Врубеля
Когда Михаил Врубель и его будущая жена Надежда Забела встретились в конце XIX века, она, 28-летняя, уже была известной певицей. А вот Врубель, несмотря на свои 39 с гаком, был известен в ту пору еще немногим.
Забела поет в «Садко» - Врубель расписывает подводное царство спектакля, сочиняет костюмы. Забела в 90-й раз исполняет роль Морской Царевны - Врубель в 90-й раз слушает ее в зале. Он даже Демона перестал рисовать, хотя до сих пор с мрачноватой тоской много раз пытался изобразить его...
Но в 1900-м у Врубелей родится сын с заячьей губой. Для Михаила это станет жутким потрясением. Мальчик умрет через три года, а художник отправится лечиться в психиатрическую клинику в Москве (она и нынче на месте - огромная больница в районе улицы 8 Марта, обнесенная оградой с воротами, которые созданы по рисункам пациента Врубеля). Он будет снова рисовать своего Демона, искать его единственный точный образ. А за 4 года до смерти ослепнет. Ох, каково это художнику! И единственной радостью станут приезды жены, которая будет ему петь. Эти песни держали Врубеля до последнего.
А Забелу не удержали. Через три года после смерти любимого мужа, закончив свой последний концерт, она пришла домой и ночью скончалась. Говорят, это было самоубийство.
«Оставьте ему руки! Он художник...»
Кто помнит картины Бориса Кустодиева - краснощеких жизнестойких русских красавиц, - с трудом, наверное, поверит, что вот этот утонченно-печальный образ перед нами - работа все того же мастера и что это его жена. На картине Юлия Кустодиева будто только что вернулась из больницы, где доктор поставил ее мужу страшный диагноз: опухоль спинного мозга. «Но чтобы добраться до нее, - сказал врач, - нужно перерезать нервные окончания. Больной без сознания. Решите, что сохранить ему - руки или ноги». «Руки оставьте! Художник - без рук? Он жить не сможет...» - был ответ.
...Последние 11 лет жизни Борис Кустодиев проведет в инвалидном кресле, оберегаемый утонченной нежной женой, и создаст бОльшую часть своих краснощеких русских красавиц. Жизнерадостных, жизнеутверждающих. Жизнестойких.
«Неразвратимый» Серов
Много раз друзья Валентина Серова начинали рассказывать при нем о своих любовных похождениях, пытаясь заставить друга поучаствовать в разговоре. Но тот мрачно бурчал: «Я неразвратим». Однажды (а точнее, в 1889 году) женившись на Ольге Трубниковой, он подтвердит это всей своей жизнью, в которой будут шестеро детей, нежная любовь к жене и ни одной измены. Подумать только, а ведь Серов обрел славу не в 2016 году, когда толпы современных ценителей искусства сносили двери в московской Третьяковке, а при жизни. Преклонение публики - и такая скромность. Бывает же!
В письмах он называл супругу «Лелюшка» и «маленькая моя»: «Маленькая моя, надеюсь, дети слушаются?» Они слушались, да. И потом долго с теплом вспоминали свой дом, из которого так внезапно (утром встал и вдруг замертво упал обратно в кровать) ушел 46-летний отец. Пережившая его на 16 лет Ольга Федоровна все оставшееся время посвятила детям, внукам и творчеству неповторимого Валентина Серова.
Клятва Кончаловских наперекор Сурикову
Дедушка Андрона Кончаловского и Никиты Михалкова, Петр Кончаловский и его будущая жена познакомились еще подростками. Но в вечной любви поклялись друг другу лишь спустя 12 лет. Отец невесты Ольги, художник Василий Суриков по этому поводу устроил грандиозный скандал, потому что был уверен, что из мужа-художника ничего путного не выйдет. Но эти двое мало того что поженились, так еще и торжественно поклялись друг другу «создать необыкновенную семью». Да, вот прямо так, это цитата. Более того - клятву свою сдержали. И всегда соблюдали придуманное в самом начале правило: куда бы не ехал Петр Кончаловский, семья следовала с ним. Прибыв на место, Ольга обустраивала очередную съемную квартиру, чтоб и мужу, и обоим их детям было удобно. Имелась у нее и еще одна обязанность - честно и откровенно оценивать картины своего супруга. И если критика была серьезной, он их переделывал, да-да.
Петр Кончаловский умер в 1956-м, почти в 80 лет. С тех пор Ольга часто повторяла знакомым, что «ее ждет Петечка». И ушла к нему через два года, тоже в 80.
Петров-Водкин для начала нарисовал свою семью в воображении
В начале 20 века многие художники то и дело мотались за вдохновением во Францию, так что неудивительно, что в 1906 году в одном из пансионов под Парижем поселился и будущий автор «советских мадонн» Кузьма Петров-Водкин. И влюбился в одну из дочек хозяйки пансиона, Мару. Через несколько дней Кузьма поинтересовался, выйдет ли та за него замуж. И, не дожидаясь ответа, сообщил, что раз ее отца зовут Теодором, значит, в России она станет Марией Федоровной. Ну кто бы спорил.
Мара тоже спорить не стала, только спросила, хорошо ли подумал жених. Жених признался, что и не думал вовсе, а просто вообразил такую картинку: себя, Мару и их дочь Ленушку возле Исаакиевского собора в Петербурге. Чем не повод жениться?
Пораженная такой логикой Мара дала согласие на брак, выучила русский язык и переехала с мужем в Питер. И все было бы так же весело и трепетно, если б не...
Начинается Первая мировая. По пути на выставку в Швецию куда-то пропадает картина «Купание красного коня» - первая признанная критиками. Наконец, никак не становится явью «картинка у Исаакия»: у Кузьмы и Мары нет детей.
Но Ленушка все-таки родилась, чуть не стоив матери жизни (Марии Федоровне было 37, Кузьме Сергеевичу - 44). Семья проживет еще 17 счастливых лет, пока Петров-Водкин не умрет от туберкулеза. Уже после смерти его Мара-Мария отыщет-таки пропавшего «Красного коня» и сделает все, чтобы он прописался в Третьяковке. Он и поныне там, среди других работ художника, на которых женщины в красном кормят грудью младенцев - «советские мадонны», в ликах... простите, в лицах которых проступают черты его любимой Мары-Марии.
Отсюда
Когда друзья-приятели собирались ехать в гости к художнику Илье Репину, они знали: надо загодя поужинать. Ведь насытиться котлетами из сена и бифштексами из клюквы, которые подавали в этом странном доме, не удавалось никому. Кроме разве что второй жены художника Натальи Нордман, которая и ввела эти порядки.
Она была против убийства животных, поэтому котлеты в ее доме не могли быть из мяса - только из сена; сеном же утепляла пальто на зиму, поскольку не могла надеть на себя натуральную шубу.
Она знала шесть языков. Была феминисткой. Подавала руку швейцарам в гостиницах. Не позволяла прислуге ухаживать за гостями (мол, сами справятся). Гости справлялись, ворчали и от души жалели 54-летнего Репина, которого «пришила к своей юбке» (это цитата) 35-летняя особа. А «пришитый» словно воспарил душой, сено в котлетах считал веселым приключением и обожал выезжать с Натальей на выставки и концерты, потому что увиденное можно было обсудить с ней как с равной.
Лет через 15 их совместной жизни она заболеет чахоткой. И вдруг поймет, что стала своему любимому обузой. И тогда все еще мощная, хоть и подкошенная болезнью Наталья соберет минимум вещей, оставив все подаренные ей драгоценности дома, и уедет помирать в швейцарскую клинику для бедных...
Репин не успеет на похороны. И всю жизнь будет признаваться друзьям, как скучает по своей Наталье. Но котлеты из сена в меню этого дома больше не вернутся.
[Spoiler (click to open)]Демоны и Ангел Михаила Врубеля
Когда Михаил Врубель и его будущая жена Надежда Забела встретились в конце XIX века, она, 28-летняя, уже была известной певицей. А вот Врубель, несмотря на свои 39 с гаком, был известен в ту пору еще немногим.
Забела поет в «Садко» - Врубель расписывает подводное царство спектакля, сочиняет костюмы. Забела в 90-й раз исполняет роль Морской Царевны - Врубель в 90-й раз слушает ее в зале. Он даже Демона перестал рисовать, хотя до сих пор с мрачноватой тоской много раз пытался изобразить его...
Но в 1900-м у Врубелей родится сын с заячьей губой. Для Михаила это станет жутким потрясением. Мальчик умрет через три года, а художник отправится лечиться в психиатрическую клинику в Москве (она и нынче на месте - огромная больница в районе улицы 8 Марта, обнесенная оградой с воротами, которые созданы по рисункам пациента Врубеля). Он будет снова рисовать своего Демона, искать его единственный точный образ. А за 4 года до смерти ослепнет. Ох, каково это художнику! И единственной радостью станут приезды жены, которая будет ему петь. Эти песни держали Врубеля до последнего.
А Забелу не удержали. Через три года после смерти любимого мужа, закончив свой последний концерт, она пришла домой и ночью скончалась. Говорят, это было самоубийство.
«Оставьте ему руки! Он художник...»
Кто помнит картины Бориса Кустодиева - краснощеких жизнестойких русских красавиц, - с трудом, наверное, поверит, что вот этот утонченно-печальный образ перед нами - работа все того же мастера и что это его жена. На картине Юлия Кустодиева будто только что вернулась из больницы, где доктор поставил ее мужу страшный диагноз: опухоль спинного мозга. «Но чтобы добраться до нее, - сказал врач, - нужно перерезать нервные окончания. Больной без сознания. Решите, что сохранить ему - руки или ноги». «Руки оставьте! Художник - без рук? Он жить не сможет...» - был ответ.
...Последние 11 лет жизни Борис Кустодиев проведет в инвалидном кресле, оберегаемый утонченной нежной женой, и создаст бОльшую часть своих краснощеких русских красавиц. Жизнерадостных, жизнеутверждающих. Жизнестойких.
«Неразвратимый» Серов
Много раз друзья Валентина Серова начинали рассказывать при нем о своих любовных похождениях, пытаясь заставить друга поучаствовать в разговоре. Но тот мрачно бурчал: «Я неразвратим». Однажды (а точнее, в 1889 году) женившись на Ольге Трубниковой, он подтвердит это всей своей жизнью, в которой будут шестеро детей, нежная любовь к жене и ни одной измены. Подумать только, а ведь Серов обрел славу не в 2016 году, когда толпы современных ценителей искусства сносили двери в московской Третьяковке, а при жизни. Преклонение публики - и такая скромность. Бывает же!
В письмах он называл супругу «Лелюшка» и «маленькая моя»: «Маленькая моя, надеюсь, дети слушаются?» Они слушались, да. И потом долго с теплом вспоминали свой дом, из которого так внезапно (утром встал и вдруг замертво упал обратно в кровать) ушел 46-летний отец. Пережившая его на 16 лет Ольга Федоровна все оставшееся время посвятила детям, внукам и творчеству неповторимого Валентина Серова.
Клятва Кончаловских наперекор Сурикову
Дедушка Андрона Кончаловского и Никиты Михалкова, Петр Кончаловский и его будущая жена познакомились еще подростками. Но в вечной любви поклялись друг другу лишь спустя 12 лет. Отец невесты Ольги, художник Василий Суриков по этому поводу устроил грандиозный скандал, потому что был уверен, что из мужа-художника ничего путного не выйдет. Но эти двое мало того что поженились, так еще и торжественно поклялись друг другу «создать необыкновенную семью». Да, вот прямо так, это цитата. Более того - клятву свою сдержали. И всегда соблюдали придуманное в самом начале правило: куда бы не ехал Петр Кончаловский, семья следовала с ним. Прибыв на место, Ольга обустраивала очередную съемную квартиру, чтоб и мужу, и обоим их детям было удобно. Имелась у нее и еще одна обязанность - честно и откровенно оценивать картины своего супруга. И если критика была серьезной, он их переделывал, да-да.
Петр Кончаловский умер в 1956-м, почти в 80 лет. С тех пор Ольга часто повторяла знакомым, что «ее ждет Петечка». И ушла к нему через два года, тоже в 80.
Петров-Водкин для начала нарисовал свою семью в воображении
В начале 20 века многие художники то и дело мотались за вдохновением во Францию, так что неудивительно, что в 1906 году в одном из пансионов под Парижем поселился и будущий автор «советских мадонн» Кузьма Петров-Водкин. И влюбился в одну из дочек хозяйки пансиона, Мару. Через несколько дней Кузьма поинтересовался, выйдет ли та за него замуж. И, не дожидаясь ответа, сообщил, что раз ее отца зовут Теодором, значит, в России она станет Марией Федоровной. Ну кто бы спорил.
Мара тоже спорить не стала, только спросила, хорошо ли подумал жених. Жених признался, что и не думал вовсе, а просто вообразил такую картинку: себя, Мару и их дочь Ленушку возле Исаакиевского собора в Петербурге. Чем не повод жениться?
Пораженная такой логикой Мара дала согласие на брак, выучила русский язык и переехала с мужем в Питер. И все было бы так же весело и трепетно, если б не...
Начинается Первая мировая. По пути на выставку в Швецию куда-то пропадает картина «Купание красного коня» - первая признанная критиками. Наконец, никак не становится явью «картинка у Исаакия»: у Кузьмы и Мары нет детей.
Но Ленушка все-таки родилась, чуть не стоив матери жизни (Марии Федоровне было 37, Кузьме Сергеевичу - 44). Семья проживет еще 17 счастливых лет, пока Петров-Водкин не умрет от туберкулеза. Уже после смерти его Мара-Мария отыщет-таки пропавшего «Красного коня» и сделает все, чтобы он прописался в Третьяковке. Он и поныне там, среди других работ художника, на которых женщины в красном кормят грудью младенцев - «советские мадонны», в ликах... простите, в лицах которых проступают черты его любимой Мары-Марии.
Отсюда