Юношеские зарисовки, найденные в шкафу
Эти записи были сделаны в конце 80-х. И я еще не знал тогда, какой путь предстоит пройти дальше, и что еще ждет меня в жизни. Тогда эти записи были полны пессимизма, упадничества. Это потому, что никто не учил тогда, как нужно жить в дружбе с головой и чувствами.
Все началось с того, что я заканчивал школу, и стоял перед выбором дальнейшего пути.
Я всегда много мечтал в жизни, и наверное поэтому, решил, что работать надо там, где хорошо для души. Самое любимое у меня - рыбалка, и я подумал, что неплохо бы было заниматься этим всю жизнь. Даже не просто рыбалкой, а изучением рыб. Интернета еще не было, и я по крупицам начал изучать учебные заведения, в которых учили на ихтиолога. В СССР было 4 техникума этой направленности, и все очень далеко. Ближайший располагался в Тобольске. Родственники все отговаривали, и объявили чуть ли не бойкот. Никто не хотел разговаривать на эту тему. Лежа на диване, я сказал, что пролежу так всю жизнь. По сути, я тогда начал манипулировать близкими, чтобы они согласились, что и произошло вскоре.
Тобольск радовал весенней красотой, куполами церкви, что стоит на "Красной площади". Здание техникума массивное, старинное. Общежитие грязное и шумное.
Все неудобства воспринимались философски. Ни на что не жалуясь, мы жили и учились.
Учеба в техникуме была интересной и легкой. Кампания будущих ихтиологов подобралась разношерстная. Казалось, что такой будет и вся последующая жизнь.
Денег как всегда не хватало. И время от времени мы ходили на вокзал разгружать вагоны. Разгрузим за ночь вагон с 50 тоннами, и сразу получаем деньги.
Выходных было мало, а домой съездить очень хочется. Долго ехать было в ту пору. И для того, чтобы к выходному прибавить пару дней, мы идем сдавать кровь. С нами идут девушки из медучилища. Худенькие, зелененькие от потери крови, они качаясь бредут к себе, чтобы поехать домой.
Прошел год. Мы едем на первую практику в город Троицк Челябинской области. Город уютный зеленый. Мы живем в общежитии, ездим на работу, а по вечерам продаем пойманную днем рыбу. На вырученные деньги покупаем яблоки, груши и другие фрукты. Работа была тяжелая, ведь нас никто не поставил в начальники, а только простыми рабочими. Вот и постигали с низов всю науку.
Кроме обычной работы, бывали и ночные авралы, когда надо было разгружать вагон. Мужики почти дрались за эту работу. Ведь деньги выдавали сразу, да еще пара бутылок коньяка из кармана начальника делали свое дело.
В свободное время я ходил, смотрел на рыбу, растущую в садках, и радовался как маленький. Я мог даже погладить рукой кормящуюся рыбу. Вода просто кипела от живого серебра. И это казалось таким заманчивым, что я готов был часами созерцать эту красоту.
Кроме этого, после работы нам разрешали половить дикую рыбу между садков. За пару часов можно было поймать с десяток килограммов. Дома нас уже ждали местные бабушки, с радостью забиравшие у нас улов.
Начальство смотрело на это сквозь пальцы, и как я понял потом, оно себя никогда не обижало. Все что-то тащили в свой уютный домик.
В местном клубе были замечательные дискотеки и нас там всегда ждали. Ведь благодаря той самой рыбе, у нас всегда к ней было что-то горячее. Друзей оказалось много, и все были рады приходить вечерами к нам в общежитие, орать песни под гитару, и попивать вино под местные яблоки.
Воздух осенью благоухал фруктами. Это будоражило кровь, и я присмотрел себе девушку. Жила она далековато, но что такое 10 км для легкого на подъем юноши. проработав физически 8 часов, помывшись, я бегу но благоухающей фруктами ночной тьме по знакомой дороге, а потом обратно, чтобы утром опять ехать на работу.
Из теплой золотой осени возвращаемся в Екатеринбург в зимний холод и снег. Несколько дней дома, и опять Тобольск.
Прошел еще год.
Мне вручают красный диплом, и все пути открыты.
И вот я, с красным дипломом, попадаю в глубокую дыру на карте Пермской области под названием Шерья.
От конторы в Перми, мы едем в кузове грузовика, укрывшись брезентом от дождя. Вальяжный начальник, что отправил меня туда, вначале показался мне очень плохим человеком. Но, потом, когда я узнал его лучше, оказалось, что он отличный человек и руководитель.
У него все люди хотели работать. К каждому нужно найти свой подход, и он находил.
Там мне пришлось пройти пешком огромные расстояния, чтобы наблюдать за состоянием всех прудов, что входили в состав хозяйства.
Жил я в то время у старой больной женщины и ее сына-инвалида. Сам доил корову, помогал старушке по хозяйству.
Местный клуб находится довольно далеко, и осенью до него можно добраться только в сапогах.
Там меня ждет интересная встреча с двумя девушками-литераторами, которых жизнь занесла в эту дыру. Мы идем ночью по грязной раскисшей от дождя дороге, и рассказываем друг другу истории, стихи. Я провожаю девушек, а потом добираюсь к себе. Пройдя несколько километров, я выгляжу абсолютной свиньей, по уши измазанной в глине.
Летом здесь было замечательно, но зимой просто жуть. Самым жутким было поголовное пьянство. Молодой начальник пил до того, что его три раза увольняли с работы, а потом восстанавливали, потому, что других кандидатов на его пост не было.
Мне предложили перевод в г. Березники. И там оказалось почти прекрасно, по сравнению с предыдущим местом. Жить пришлось в квартире для приезжих - домашней гостинице. Кроме меня в ней жила женщина-комендант. По утрам мы с ней пьем чай, делимся новостями. Замечательный человек была эта пожилая женщина.
Начальник и его жена тоже оказались душевными людьми. У него язва желудка, выпивка и дикие боли потом. У жены больное сердце, и абсолютно противопоказано волноваться. Однако, он пьет, несмотря на запреты врачей, а она переживает за мужа.
Пришла повестка в армию. И эти прекрасные люди провожают меня на перроне.
После двух лет. проведенных большой многонациональной семье из 22 национальностей, лечу домой. не верится, что все кончилось. Теперь пора и о своей жизни подумать, в своем родном доме.
И вот теперь, когда прошло столько лет, я все думаю, прав ли я был тогда? Нужно ли было уезжать из дома ради призрачной мечты? Или лучше было остаться, и приобрести рабочую специальность, чтобы не думать ни о чем.
Началась перестройка, и моя специальность стала никому не нужна. Люди постепенно перестали работать, и многие хозяйства, где занимались выращиванием рыбы, перестали существовать.
Что было потом - это совсем другая история.
Все началось с того, что я заканчивал школу, и стоял перед выбором дальнейшего пути.
Я всегда много мечтал в жизни, и наверное поэтому, решил, что работать надо там, где хорошо для души. Самое любимое у меня - рыбалка, и я подумал, что неплохо бы было заниматься этим всю жизнь. Даже не просто рыбалкой, а изучением рыб. Интернета еще не было, и я по крупицам начал изучать учебные заведения, в которых учили на ихтиолога. В СССР было 4 техникума этой направленности, и все очень далеко. Ближайший располагался в Тобольске. Родственники все отговаривали, и объявили чуть ли не бойкот. Никто не хотел разговаривать на эту тему. Лежа на диване, я сказал, что пролежу так всю жизнь. По сути, я тогда начал манипулировать близкими, чтобы они согласились, что и произошло вскоре.
Тобольск радовал весенней красотой, куполами церкви, что стоит на "Красной площади". Здание техникума массивное, старинное. Общежитие грязное и шумное.
Все неудобства воспринимались философски. Ни на что не жалуясь, мы жили и учились.
Учеба в техникуме была интересной и легкой. Кампания будущих ихтиологов подобралась разношерстная. Казалось, что такой будет и вся последующая жизнь.
Денег как всегда не хватало. И время от времени мы ходили на вокзал разгружать вагоны. Разгрузим за ночь вагон с 50 тоннами, и сразу получаем деньги.
Выходных было мало, а домой съездить очень хочется. Долго ехать было в ту пору. И для того, чтобы к выходному прибавить пару дней, мы идем сдавать кровь. С нами идут девушки из медучилища. Худенькие, зелененькие от потери крови, они качаясь бредут к себе, чтобы поехать домой.
Прошел год. Мы едем на первую практику в город Троицк Челябинской области. Город уютный зеленый. Мы живем в общежитии, ездим на работу, а по вечерам продаем пойманную днем рыбу. На вырученные деньги покупаем яблоки, груши и другие фрукты. Работа была тяжелая, ведь нас никто не поставил в начальники, а только простыми рабочими. Вот и постигали с низов всю науку.
Кроме обычной работы, бывали и ночные авралы, когда надо было разгружать вагон. Мужики почти дрались за эту работу. Ведь деньги выдавали сразу, да еще пара бутылок коньяка из кармана начальника делали свое дело.
В свободное время я ходил, смотрел на рыбу, растущую в садках, и радовался как маленький. Я мог даже погладить рукой кормящуюся рыбу. Вода просто кипела от живого серебра. И это казалось таким заманчивым, что я готов был часами созерцать эту красоту.
Кроме этого, после работы нам разрешали половить дикую рыбу между садков. За пару часов можно было поймать с десяток килограммов. Дома нас уже ждали местные бабушки, с радостью забиравшие у нас улов.
Начальство смотрело на это сквозь пальцы, и как я понял потом, оно себя никогда не обижало. Все что-то тащили в свой уютный домик.
В местном клубе были замечательные дискотеки и нас там всегда ждали. Ведь благодаря той самой рыбе, у нас всегда к ней было что-то горячее. Друзей оказалось много, и все были рады приходить вечерами к нам в общежитие, орать песни под гитару, и попивать вино под местные яблоки.
Воздух осенью благоухал фруктами. Это будоражило кровь, и я присмотрел себе девушку. Жила она далековато, но что такое 10 км для легкого на подъем юноши. проработав физически 8 часов, помывшись, я бегу но благоухающей фруктами ночной тьме по знакомой дороге, а потом обратно, чтобы утром опять ехать на работу.
Из теплой золотой осени возвращаемся в Екатеринбург в зимний холод и снег. Несколько дней дома, и опять Тобольск.
Прошел еще год.
Мне вручают красный диплом, и все пути открыты.
И вот я, с красным дипломом, попадаю в глубокую дыру на карте Пермской области под названием Шерья.
От конторы в Перми, мы едем в кузове грузовика, укрывшись брезентом от дождя. Вальяжный начальник, что отправил меня туда, вначале показался мне очень плохим человеком. Но, потом, когда я узнал его лучше, оказалось, что он отличный человек и руководитель.
У него все люди хотели работать. К каждому нужно найти свой подход, и он находил.
Там мне пришлось пройти пешком огромные расстояния, чтобы наблюдать за состоянием всех прудов, что входили в состав хозяйства.
Жил я в то время у старой больной женщины и ее сына-инвалида. Сам доил корову, помогал старушке по хозяйству.
Местный клуб находится довольно далеко, и осенью до него можно добраться только в сапогах.
Там меня ждет интересная встреча с двумя девушками-литераторами, которых жизнь занесла в эту дыру. Мы идем ночью по грязной раскисшей от дождя дороге, и рассказываем друг другу истории, стихи. Я провожаю девушек, а потом добираюсь к себе. Пройдя несколько километров, я выгляжу абсолютной свиньей, по уши измазанной в глине.
Летом здесь было замечательно, но зимой просто жуть. Самым жутким было поголовное пьянство. Молодой начальник пил до того, что его три раза увольняли с работы, а потом восстанавливали, потому, что других кандидатов на его пост не было.
Мне предложили перевод в г. Березники. И там оказалось почти прекрасно, по сравнению с предыдущим местом. Жить пришлось в квартире для приезжих - домашней гостинице. Кроме меня в ней жила женщина-комендант. По утрам мы с ней пьем чай, делимся новостями. Замечательный человек была эта пожилая женщина.
Начальник и его жена тоже оказались душевными людьми. У него язва желудка, выпивка и дикие боли потом. У жены больное сердце, и абсолютно противопоказано волноваться. Однако, он пьет, несмотря на запреты врачей, а она переживает за мужа.
Пришла повестка в армию. И эти прекрасные люди провожают меня на перроне.
После двух лет. проведенных большой многонациональной семье из 22 национальностей, лечу домой. не верится, что все кончилось. Теперь пора и о своей жизни подумать, в своем родном доме.
И вот теперь, когда прошло столько лет, я все думаю, прав ли я был тогда? Нужно ли было уезжать из дома ради призрачной мечты? Или лучше было остаться, и приобрести рабочую специальность, чтобы не думать ни о чем.
Началась перестройка, и моя специальность стала никому не нужна. Люди постепенно перестали работать, и многие хозяйства, где занимались выращиванием рыбы, перестали существовать.
Что было потом - это совсем другая история.