Окно в Азию
«- Будем снова искать особый путь для России?
- А ничего искать не надо, все уже найдено. Это путь демократического развития. Конечно, Россия более чем разнообразная страна, но мы - часть западноевропейской культуры. И вот в этом наша ценность, на самом деле. Где бы ни жили наши люди - на Дальнем Востоке или на юге, мы - европейцы.»
В.В.Путин 2000г
из книги «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным», составленной журналистами Натальей Геворкян, Натальей Тимаковой и Андреем Колесниковым.
Убежденность в том, что Россия - европейская страна, до сих пор присуща правящему классу России. И недаром именно правящий класс всегда был источником модернизации и вестернизации русского народа. Пушкин справедливо замечал, что "в России правительство - единственный европеец».
Необходимо ответить на вопрос необходима ли России модернизация? Скорее всего ответ будет быстрым, без раздумий, положительным. В таком случае необходимо задать уточняющий вопрос о том, что такое модернизация. Наверняка отвечающий воспринимает модернизацию как ход технического прогресса, развитие технологий и средств производства труда. Это техническая составляющая модернизации.
Но есть и другая составляющая - культурная, социальная, моральная. «Новое время» последовательно и стремительно порывает с культурой прошлого, вызывает распад нравов, уничтожает социальные институты традиционного общества. Эта идейная составляющая неразрывна с технической, является в какой-то мере «топливом» для осуществления последней.
Результатами модернизации в советский период стал впечатляющий рассвет промышленного хозяйства, за который пришлось заплатить репрессиями и множеством жизней простых людей. Прорубание окна в Европу Петром Алексеевичем Романовым устилалось бесчисленными трупами в болотах гнилого, скизлого, вечно ненастного города. Модернизация производилась на плечах русского народа, руками русского народа и против воли русского народа. Важно заметить, что, во-первых, модернизация была направлена на развитие оборонных технических средств, то есть вестернизация служила в большей степени актом защиты от самой угрозы вестернизации, от угрозы потери идентичности. Во-вторых, простой народ не был идеологом этих изменений, а был их актором и одновременно жертвой, «топливом».
В 2002 г. респонденты ВЦИОМ отвечали на вопрос о том, должна ли Россия стремиться к интеграции с Евросоюзом. 51,5% ответили положительно, доля оппонентов составляла 36%. В 2007 г. ситуация изменилась и количество оппонентов «европейского будущего» превысила число его сторонников более чем на 10%. Данные опроса в 2009 г. подтвердили неслучайность результатов предыдущего опроса - сторонники европоцентризма снова оказались в меньшинстве (45% против 36%).
Еще Достоевский отметил, что для образованных русских людей его эпохи Европа была своего рода вторым (а иногда и первым) отечеством. Безусловно, что направление развития страны определяют элиты. И их сознание определяет успех развития России и выбор вектора движения. Поэтому необходимо сконцентрироваться на методах воздействия на сознание тех, кто в силу причин отказывается следовать национальным интересам нашего государства и выражать волю народной мудрости.
Сейчас маятник модернизационного развития стремительно перемещается с запада на восток. Вид шанхайских небоскребов постепенно вытесняет восприятие Европы как локомотива общемирового развития. Восточный модернизационный процесс, имея огромный традиционный задел (топливо крестьянской крови, традиционного аграрного общества), будет продолжать усиливать свое влияние в мире и усиливать эрозию «европейского выбора» элит русского общества.
С другой стороны евроскептицизм основан на вполне прагматичных выводах о враждебности и эгоистичности политики стран западной Европы к интересам России. Опыт сближения с Западом по целому ряду причин оказался разочаровывающим, а надежды, которые возлагались на этот процесс, преувеличенными. Действия НАТО против Сербии произвели разрушительное действие на перспективы европоцентризма в сознании россиян. Применение двойных стандартов в отношении геноцида в Цхинвали и размещение системы ПРО в опасной близости к нашим границам усилили антинатовской дискурс российского общества. А события на Украине впервые сплотили позицию российского народа и элит в оппозиции к «европейскому выбору».
Тут важно заметить, что смена центра развития мировой экономики без какого-либо внешнего участия уже приводит к началу переориентации элит на восток. Необходимо использовать этот процесс дрейфа в сторону «восточного выбора» для укоренения цивилизационных евразийских идей развития России, развития не только в рамках "европейского" государства, но и как континентальной цивилизации. Необходимо подогревать китаефильские настроения в обществе с популяризацией позиций евразийской логики мышления для вызволения сознания элит из узконаправленного стремления к Западу. Перехват разочаровавшихся в европоцентризме на пути дрейфа к востоку и внедрение в их сознание истинных интересов России, как континентальной цивилизации.
Москва и Петербург, как своеобразные конденсаторы европейского влияния должны быть ограничены в развитии и переведены в провинциальный отстойник. Столицу обновленного государства необходимо перенести в Екатеринбург, город на стыке Азии и Европы, для закрепления срединности и диверсификации интеграционных стремлений России на континенте.
Старая Европа в текущем виде до сих пор представляет собой привлекательный для сотрудничества конгломерат стран. Но, выработав весь аккумуляционный запас традиционного общества, замыкается сама на себе и сталкивается с проблемами смысла развития, присущих постиндустриальному обществу. Безусловно она достигла впечатляющих результатов в техническом развитии и создала промышленность, но при этом оборотная сторона модернизации создала «нового» человека. Свободного от Бога, от традиции, от семьи, от морали, от долга; провозглашение эгоистических, гедонистических мотивов, эрозии семьи, пола, нравственности пугают.
В этом новом контексте культурно-историческая самобытность России интерпретируется уже не как «проклятие», а как непреходящая базовая ценность. Набирающей силу евразийской парадигме переосмысляется и отношение между «Мы» и «Они» в его международном преломлении, в том числе применительно к внешнеполитическим задачам государства. И относительное ослабление российского политического европеизма стало следствием не ухудшения отношений россиян к Европе, а прогрессирующей диверсификации российских интересов и устремлений.
«Для россиян, для России вопросы "Кто мы?", "Кем мы хотим быть?" звучат все громче. Мы ушли от советской идеологии, вернуть ее невозможно. Приверженцы фундаментального консерватизма, идеализирующие Россию до 1917 года, похоже, так же далеки от реальности, как и сторонники западного ультралиберализма. Очевидно, что наше движение вперед невозможно без духовного, культурного, национального самоопределения, иначе мы не сможем противостоять внешним и внутренним вызовам, не сможем добиться успеха в условиях глобальной конкуренции. А сегодня мы видим новый виток такой конкуренции.»
В.В.Путин 2013г на выступлении в Валдаском форуме
Виктор Грек