Две картины Айвазовского
1867. Айвазовский И.К. "Взрыв Аркадионского монастыря на Крите в 1866."
Эта картина Ивана Константиновича Айвазовского была написана в 1867 году. Произведение выполнено маслом на холсте. Работа находится в Государственном Русском музее.
Монастырь Аркади, находится в 23 км на юго-восток от Ретимно и в 7 км от берега Критского моря, на склонах горы Ида. Историки расходятся во мнении, когда же был основан этот монастырь, то ли в 5 веке н.э., то ли в 14-м... Неизменны лишь легенды, передающиеся поколениями, дошедшие до наших дней. Одна из них гласит, что однажды какой-то монах Аркадиус, бродя по окрестностям, увидел, что на вершине этого холма что-то сверкает. Он взобрался туда и обнаружил икону, оклад которой сиял в ветвях оливы. И было решено основать здесь монастырь. Вокруг монастыря посадили виноградники, оливковые деревья, монахи развели огороды. Писали здесь в тиши и благодати манускрипты, создавали собственные книги. В конце 16 века - эта дата более точна - венецианцы возвели здесь церковь св.Константина, которую описывают как пример сочетания разных архитектурных стилей.
В 1866 году принадлежащий Турции, но населенный греками остров волновался в связи с повышением налогов на соль и договором между Турцией и Грецией.
Подписанный большинством критян меморандум (петиция) султану был вручён генерал-губернатору Исмаил-паше. Документ содержал жалобы на размер налогов, отсутствие школ и больниц, нарушение принципов веротерпимости. Консулам европейских стран, в том числе России был вручён адрес с требованием присоединения острова к Греции. Исмаил-паша депутатов велел разогнать, и тогда греки взялись за оружие.
В бухту Суда был направлен русский военный корабль "Генерал-адмирал", под командой капитана I ранга Ивана Ивановича Бутакова. "Генерал-адмирал" - крупнейший в русском флоте парусно-паровой деревянный фрегат, экипаж 793 чел. Официально целью экспедиции была защита интересов русских подданных и дипломатических агентов. С той же целью в Суду прибыли корабли других великих держав.
В монастыре Аркади были собраны огромные запасы пороха, закупленные на средства греческих патриотов. Коронеос, кадровый греческий офицер, добровольно примкнувший к восставшим, посчитал его неудобным для обороны и ушёл со своим отрядом. Это стало известно Мустафа-паше от Паисиоса, Παΐσιος, епископа Ламбиса Сфакийского, которого критяне прозвали "турчонком" и "Туркопаисиосом", Τουρκοπαϊσιος. 15-тысячная турецкая армия при 30 орудиях осадила монастырь, где было 259 вооруженных мужчин, включая 12 из 16 членов критского революционного комитета, и 600 женщин и детей. У защитников монастыря закончились пули. Турецкая артиллерия пробила ворота, завязалась рукопашная. Игумен Гавриил Маринакис, Γαβριήλ Μαρινάκης, которого было приказано взять живым, знал об этом приказе. Он вышел на стену и вёл огонь, пока приказ не был нарушен. Умирая от ран, игумен согласился с планом подрыва монастыря, который предложил Константин Ябудакис, Κωστής Γιαμπουδάκης. Когда в монастырь ворвались тысячи солдат, Ябудакис поджёг пороховой погреб. В результате взрыва погибло 864 критянина и около 1500 турецких и египетских солдат. 114 выживших пленника были немедленно умерщвлены. Подвиг монастыря Аркади привлёк на сторону восстания симпатии по всему миру. Виктор Гюго описал этот подвиг и обвинил европейские правительства в "заговоре молчания", "la conspiration du silence", в отношении героических критян.
Знамя защитников монастыря
После событий в Аркади и Селино на южном берегу Крита тысячи беженцев укрывались от карателей в прибрежных пещерах. Турецкие крейсера в упор расстреливали их. Иностранные корабли ничем не могли помочь, так как власти запретили им вступать в контакт с местным населением, приставать к берегу и принимать на борт людей. Бутаков просил у российского правительства разрешения вмешаться, но получал неопределённые ответы.Капитан Бутаков на свой страх и риск решил вывезти в Грецию 3000 беженцев. Бросив якорь около ущелья Трипити, φαράγγι Τρυπητής в 4 км к востоку от Суйи, Σούγια (западные отроги гор Лефка-Ори, область Ханья), "Генерал-адмирал" принял на борт 1142 чел., из них более 1000 женщин и детей. Больше взять помешал внезапно поднявшийся ветер.
В своём дневнике Бутаков написал: "Вывоз семейств на фрегате хотя рискованная штука и, взяв её на себя, я, конечно, был бы не одобрен и послами, и правительством, но общественное мнение было бы за меня... У нас так, что делай, что хочешь по своему усмотрению, но чтобы вышло хорошо, не вредя правительству, а вышло дурно - на тебя же всё и обрушится... Не знаю, решусь ли ставить на карту всю свою судьбу. Посмотрю, вернувшись на Кандию (название Крита, критяне назывались "кандиоты")... Другие кровью жертвовали в пользу России и её чести, а я жертвую своею службой, найдутся добрые люди, приголубят. Посмотрим."Поведение нижних чинов поразило Бутакова. Матросы отдали греческим женщинам свои плащи и часть своего судового рациона. Боцман качал грудных детей, а молодые офицеры раздавали сахар и конфеты, купленные за свои личные деньги. Приход фрегата в Пирей сопровождался массовой манифестацией.
Иван Константинович Айвазовский. "На острове Крит", 1867 г.
На берегу изображены семьи повстанцев, которые перевозит на борт фрегата "Генерал-адмирал" шлюпка. Издали за происходящим наблюдает корабль турецкого флота. Его капитан направил Бутакову формальный протест, на что тот ответил, что "действует по своему усмотрению".
Монастырь восстановили, оставили нетронутым только пороховой склад. Здесь продолжают жить монахи, их совсем немного, поддерживают и монастырь, и церковь с уникальными иконами. Куда же пропала та икона, найденная в оливе, - никто не знает. Старая олива - уже безжизненная - стоит во дворе монастыря. На ее стволе - следы того побоища. И пожилая гречанка-гид, привезя сюда очередную туристическую группу, показав ей и старую оливу, и кельи монахов, и монастырский двор с церковью, и руины порохового склада, обязательно расскажет эту легенду, а в конце повествования махнет досадливо рукой: "Да кто в мире об этом сейчас помнит!.."
