Иеффай יִפְתָּח и его дочь
Один из "казусов" Библии - история с всесожжением дочери Иеффая (Ифтаха), девятого из судей израильских.
«1 Иеффай Галаадитянин был человек храбрый. Он был сын блудницы; от Галаада родился Иеффай.
2 И жена Галаадова родила ему сыновей. Когда возмужали сыновья жены, изгнали они Иеффая, сказав ему: ты не наследник в доме отца нашего, потому что ты сын другой женщины.
3 И убежал Иеффай от братьев своих и жил в земле Тов; и собрались к Иеффаю праздные люди и выходили с ним.
4 Чрез несколько времени Аммонитяне пошли войною на Израиля.
5 Во время войны Аммонитян с Израильтянами пришли старейшины Галаадские взять Иеффая из земли Тов
6 и сказали Иеффаю: приди, будь у нас вождем, и сразимся с Аммонитянами.
<…>
30 И дал Иеффай обет Господу и сказал: если Ты предашь Аммонитян в руки мои,
31 то по возвращении моем с миром от Аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение.
32 И пришел Иеффай к Аммонитянам - сразиться с ними, и предал их Господь в руки его;
33 и поразил их поражением весьма великим, от Ароера до Минифа двадцать городов, и до Авель-Керамима, и смирились Аммонитяне пред сынами Израилевыми.
34 И пришел Иеффай в Массифу в дом свой, и вот, дочь его выходит навстречу ему с тимпанами и ликами: она была у него только одна, и не было у него еще ни сына, ни дочери.
35 Когда он увидел ее, разодрал одежду свою и сказал: ах, дочь моя! ты сразила меня; и ты в числе нарушителей покоя моего! я отверз [о тебе] уста мои пред Господом и не могу отречься.
36 Она сказала ему: отец мой! ты отверз уста твои пред Господом - и делай со мною то, что произнесли уста твои, когда Господь совершил чрез тебя отмщение врагам твоим Аммонитянам.
37 И сказала отцу своему: сделай мне только вот что: отпусти меня на два месяца; я пойду, взойду на горы и оплачу девство мое с подругами моими.
38 Он сказал: пойди. И отпустил ее на два месяца. Она пошла с подругами своими и оплакивала девство свое в горах.
39 По прошествии двух месяцев она возвратилась к отцу своему, и он совершил над нею обет свой, который дал, и она не познала мужа. И вошло в обычай у Израиля,
40 что ежегодно дочери Израилевы ходили оплакивать дочь Иеффая Галаадитянина, четыре дня в году».
(Суд. 11:1-40)
Джованни Антонио Пелегрини "Возвращение Иеффая"
В этой истории многие усматривают свидетельство того, что в Израиле практиковались иногда человеческие жертвоприношения, как это было принято у финикийцев. Другие считают, что история жертвоприношения дочери Иеффая (Ифтаха) носит выраженный фольклорный характер и не может служить основанием для заключения, что человеческие жертвоприношения в Древнем Израиле были нормой. В некоторых библейских комментариях обет интерпретируется как обет девственности (Rabbi David Kimchi (1160-1232), его отец Rabbi Joseph Kimchi (умер в 1180) и Rabi Levi ben Gerson (родился в 1288). Противники версии всесожжения ссылаются на то, что соединительный суффикс ו (вау) часто используется как разделительный союз, означающий «или», когда есть второе предложение. Тогда обет Ифтаха принимает вид взаимоисключающих фраз. Вопрос остается открытым и по сей день.
История Ифтаха отражает выдвижение лидеров нового типа, не связанных с патриархально-племенным руководством. Ифтах - лишенный удела в своем клане изгой, глава вооруженной шайки (подобно Давиду), к которому в трудную минуту вынуждены обратиться старейшины. Поэтому своим выдвижением Ифтах обязан не помазанию пророка или возложенной на него Богом миссии, а соглашению с племенными вождями. Светский характер приобретения власти вызвал необходимость Божественных санкций: чтобы сделать Бога стороной заключаемого договора о передаче власти, Ифтах дает свой обет. Однако сдержал ли он этот обет - неизвестно.
Томас Бьюкенен Рид "Дочь Иеффая"Вот как освещал этот вопрос З. Дашевский:
Ответ на вопрос: Если, давая обет, Ифтах сказал: "
", то тем самым он, вроде бы, отмел уже то, что не годится для такой жертвы? Действительно, такое соображение близко к тому, что высказывают большинство комментаторов. Поэтому, они его обет понимают в таком виде: "Я, первое, что выйдет из ворот моего дома, принесу в жертву, если оно подходит, или - посвящу Богу, если не подходит". Поэтому, практически все комментаторы, кроме Рамбана, считают, что он не принес дочери в жертву, а она до конца своих дней осталась жить в уединении. Это - не назирут, как у мужчин. Мы знаем, что когда Хана посвятила на всю жизнь своего сына Богу, она посвятила его служению при Храме. Это - способ посвящения для мужчины. Для женщины есть некий причудливый путь. Мы уже говорили, что по мнению Абарбанэля, из этого пути рассуждения пошла христианская практика отправлять девушек в монастырь. К тому, что было уже сказано по этому поводу, можно еще добавить такое соображение. Дело в том, что когда человек приходит к мудрецам, чтобы они разрешили его обет, то он обязательно должен сказать, что он жалеет о том, что он дал этот обет - иначе его разрешить невозможно. Ифтах, как мы видели из комментария Рамбана, совершил еще одну очень крупную ошибку, кроме того, что он был очень упрям и не хотел приходить и говорить с мудрецами, понимая так, что то, что заклято руководителем народа, то никак не может быть выкуплено и непременно должно умереть. И поскольку для Ифтаха было совершенно противоестественно смотреть на себя как-нибудь иначе, чем как на руководителя народа, то он поэтому вряд ли мог сказать, что он жалеет о том, что он дал такой обет. Поэтому он считал, что этот обет неотменяем. Мы уже обсуждали, что раби Йоханан считал, что на Ифтахе была обязанность принести в качестве компенсации некоторую денежную сумму - эквивалент того, во что оценивается человек, а Реш Лакиш считал, что и этой обязанности на нем нет. Тем не менее, все мудрецы Талмуда без исключения не обсуждают другого варианта, кроме того, что он принес дочь в жертву.
Ответ на вопрос: Что ожидал Ифтах, когда давал обет? Что могло выйти ему навстречу из ворот его дома? Действительно, было очень странным с его стороны рассчитывать на то, что ему навстречу выйдет, например, корова. Именно в этом и упрекают мудрецы Ифтаха. Они говорят не о какой-то технической промашке, а они его упрекают в том, что он неграмотно сформулировал свой обет. Как можно было так сказать: "Что первое выйдет?" В похожей ситуации упрекают и Элиэзэра, раба Авраама, за то что он сказал: "Вот, та девушка, которой я скажу...". И это получается, вроде как в сказке про Василису Премудрую: папаша Кащей превратил ее в лошадь, и она говорит: "какой лошади на щеку муха сядет, - та и есть я". Но здесь есть риск: если муха не туда сядет, то можно выбрать не ту жену. С Элиэзэром же еще хуже, потому что вдруг какая-то рабыня прийдет и даст ему попить? Что же тогда он возьмет рабыню в жены своему хозяину? Однако, у Элиэзэра есть по крайней мере одно оправдание: он обращается с молитвой, он просит Бога послать ему ту, которую Он предназначил Ицхаку. Это - просьба, он не полагается на одни только приметы. Он просит: "Дай мне такой знак, чтобы это было подходящим". Ифтах же поступает безумно опрометчиво. Он говорит: "Что выйдет, - то принесу в жертву". А если бы выбежала собака навстречу? - Тоже не лучшая ситуация: нельзя же ее принести на жертвенник! И то, что он так неподобающим образом, так лихо поступил в случае с обетом, учит тому, что когда человек обращается к Богу, он должен быть очень тщательным. За это он наказан страшно, и вышла ему навстречу дочь. Комментаторы пытаются как-то смягчить его обет и говорят, когда он говорит" из дверей дома", то имеются в виду ворота. В этом случае есть еще какая-то надежда, что из ворот может выйти стадо, например. При этом, самый факт, что Ифтах дает недер, ни коим образом не является криминалом, потому что это даже похвально, когда в ситуации, очень острой и неопределенной, человек берет на себя какие-то обязательства.
Ответ на вопрос: Относительно дочери Ифтаха в тексте сказано, что она безропотно со всей дочерней преданностью говорит: "Как ты сказал, так и сделаю". В мидраше же мы видим, что она приводит неопровержимый аргумент в пользу того, что так делать нелепо. Она говорит: "Яаков дал обет Всевышнему, что от всего, что Он ему даст, он будет отделять Ему десятину. Бог дал ему 12 сыновей, что же - он должен одного из них принести в жертву?" Ясно, что когда Яаков произносит свое обещание принести "от всего", он не имеет в виду человеческую "продукцию", он имеет в виду то, что подлежит отделению десятины. То есть, это - обет, который сформулирован грамотно, в отличие от Ифтаха, который это делает неграмотно. Человек обязан бороться за сохранность своей жизни из последних сил. Естественно, что такая покорность дочери Ифтаха не является подарком ни для нее, ни для отца. Если бы ей удалось добиться того, что он бы как-то отменил недер или получил бы разъяснение, что его обет не имеет никакой силы с самого начала, то тогда бы не тоьлко ее жизнь, но и вся жизнь Ифтаха сложилась бы иначе. Насколько ее покорность - это покорность дочери, и насколько - это покорность Богу, очень трудно различать, потому что Бог дал человеку обязанность почитать родителей рядом с обязанностью почитать Бога. Родителей следует почитать, потому что они вместе с Богом дали человеку жизнь. Мудрецы объясняют в мидраше, что дочь Ифтаха пошла в Санhедрин и задала вопрос. Но Бог послал членам Санhедрина внезапное затмение, и они не могли вспомнить Галаху и найти выход из этой ситуации. Это произошло в наказание за то, что Ифтах истребил 42 тысячи человек из колена Эфраима. По поводу возражения о том, что событие с сынами Эфраима произошло позже, мудрецы говорят, что когда пришли эти люди из колена Эфраима, Ифтах еще не исполнил свой обет.
Ответ на вопрос: Есть ли в Торе прямое указание на запрет человеческих жертвоприношений?- Конечно, есть. Говорится, что идолопоклонники так поступали - приносили своих сыновей и дочерей в огонь, и это - мерзость перед глазами Всевышнего, и сказано: "Не делайте так". Естественно, что Ифтах (если он, действительно принес дочь в жертву) совершил преступление. Был только один человек, один еврей, который, действительно, не был уверен в том, что нельзя приносить человека в жертву. И это был первый еврей - Авраам. Ему Бог прямо сказал пойти и принести на жертвеннике своего сына, и тогда еще не было открыто (очевидно), что Богу это сильно "не нравится". И тогда трудно было думать о том, морально ли это, потому что, если Бог так сказал, то это - морально. Что касается жертв Баалу, то тут трудно сказать, насколько обязательным был ритуал принесения в жертву детей в различных идолопоклонских культах. (З.Дашевский, Лекции по книге Шофтим)
«1 Иеффай Галаадитянин был человек храбрый. Он был сын блудницы; от Галаада родился Иеффай.
2 И жена Галаадова родила ему сыновей. Когда возмужали сыновья жены, изгнали они Иеффая, сказав ему: ты не наследник в доме отца нашего, потому что ты сын другой женщины.
3 И убежал Иеффай от братьев своих и жил в земле Тов; и собрались к Иеффаю праздные люди и выходили с ним.
4 Чрез несколько времени Аммонитяне пошли войною на Израиля.
5 Во время войны Аммонитян с Израильтянами пришли старейшины Галаадские взять Иеффая из земли Тов
6 и сказали Иеффаю: приди, будь у нас вождем, и сразимся с Аммонитянами.
<…>
30 И дал Иеффай обет Господу и сказал: если Ты предашь Аммонитян в руки мои,
31 то по возвращении моем с миром от Аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение.
32 И пришел Иеффай к Аммонитянам - сразиться с ними, и предал их Господь в руки его;
33 и поразил их поражением весьма великим, от Ароера до Минифа двадцать городов, и до Авель-Керамима, и смирились Аммонитяне пред сынами Израилевыми.
34 И пришел Иеффай в Массифу в дом свой, и вот, дочь его выходит навстречу ему с тимпанами и ликами: она была у него только одна, и не было у него еще ни сына, ни дочери.
35 Когда он увидел ее, разодрал одежду свою и сказал: ах, дочь моя! ты сразила меня; и ты в числе нарушителей покоя моего! я отверз [о тебе] уста мои пред Господом и не могу отречься.
36 Она сказала ему: отец мой! ты отверз уста твои пред Господом - и делай со мною то, что произнесли уста твои, когда Господь совершил чрез тебя отмщение врагам твоим Аммонитянам.
37 И сказала отцу своему: сделай мне только вот что: отпусти меня на два месяца; я пойду, взойду на горы и оплачу девство мое с подругами моими.
38 Он сказал: пойди. И отпустил ее на два месяца. Она пошла с подругами своими и оплакивала девство свое в горах.
39 По прошествии двух месяцев она возвратилась к отцу своему, и он совершил над нею обет свой, который дал, и она не познала мужа. И вошло в обычай у Израиля,
40 что ежегодно дочери Израилевы ходили оплакивать дочь Иеффая Галаадитянина, четыре дня в году».
(Суд. 11:1-40)
Джованни Антонио Пелегрини "Возвращение Иеффая"
В этой истории многие усматривают свидетельство того, что в Израиле практиковались иногда человеческие жертвоприношения, как это было принято у финикийцев. Другие считают, что история жертвоприношения дочери Иеффая (Ифтаха) носит выраженный фольклорный характер и не может служить основанием для заключения, что человеческие жертвоприношения в Древнем Израиле были нормой. В некоторых библейских комментариях обет интерпретируется как обет девственности (Rabbi David Kimchi (1160-1232), его отец Rabbi Joseph Kimchi (умер в 1180) и Rabi Levi ben Gerson (родился в 1288). Противники версии всесожжения ссылаются на то, что соединительный суффикс ו (вау) часто используется как разделительный союз, означающий «или», когда есть второе предложение. Тогда обет Ифтаха принимает вид взаимоисключающих фраз. Вопрос остается открытым и по сей день.
История Ифтаха отражает выдвижение лидеров нового типа, не связанных с патриархально-племенным руководством. Ифтах - лишенный удела в своем клане изгой, глава вооруженной шайки (подобно Давиду), к которому в трудную минуту вынуждены обратиться старейшины. Поэтому своим выдвижением Ифтах обязан не помазанию пророка или возложенной на него Богом миссии, а соглашению с племенными вождями. Светский характер приобретения власти вызвал необходимость Божественных санкций: чтобы сделать Бога стороной заключаемого договора о передаче власти, Ифтах дает свой обет. Однако сдержал ли он этот обет - неизвестно.
Томас Бьюкенен Рид "Дочь Иеффая"Вот как освещал этот вопрос З. Дашевский:
Ответ на вопрос: Если, давая обет, Ифтах сказал: "
", то тем самым он, вроде бы, отмел уже то, что не годится для такой жертвы? Действительно, такое соображение близко к тому, что высказывают большинство комментаторов. Поэтому, они его обет понимают в таком виде: "Я, первое, что выйдет из ворот моего дома, принесу в жертву, если оно подходит, или - посвящу Богу, если не подходит". Поэтому, практически все комментаторы, кроме Рамбана, считают, что он не принес дочери в жертву, а она до конца своих дней осталась жить в уединении. Это - не назирут, как у мужчин. Мы знаем, что когда Хана посвятила на всю жизнь своего сына Богу, она посвятила его служению при Храме. Это - способ посвящения для мужчины. Для женщины есть некий причудливый путь. Мы уже говорили, что по мнению Абарбанэля, из этого пути рассуждения пошла христианская практика отправлять девушек в монастырь. К тому, что было уже сказано по этому поводу, можно еще добавить такое соображение. Дело в том, что когда человек приходит к мудрецам, чтобы они разрешили его обет, то он обязательно должен сказать, что он жалеет о том, что он дал этот обет - иначе его разрешить невозможно. Ифтах, как мы видели из комментария Рамбана, совершил еще одну очень крупную ошибку, кроме того, что он был очень упрям и не хотел приходить и говорить с мудрецами, понимая так, что то, что заклято руководителем народа, то никак не может быть выкуплено и непременно должно умереть. И поскольку для Ифтаха было совершенно противоестественно смотреть на себя как-нибудь иначе, чем как на руководителя народа, то он поэтому вряд ли мог сказать, что он жалеет о том, что он дал такой обет. Поэтому он считал, что этот обет неотменяем. Мы уже обсуждали, что раби Йоханан считал, что на Ифтахе была обязанность принести в качестве компенсации некоторую денежную сумму - эквивалент того, во что оценивается человек, а Реш Лакиш считал, что и этой обязанности на нем нет. Тем не менее, все мудрецы Талмуда без исключения не обсуждают другого варианта, кроме того, что он принес дочь в жертву.
Ответ на вопрос: Что ожидал Ифтах, когда давал обет? Что могло выйти ему навстречу из ворот его дома? Действительно, было очень странным с его стороны рассчитывать на то, что ему навстречу выйдет, например, корова. Именно в этом и упрекают мудрецы Ифтаха. Они говорят не о какой-то технической промашке, а они его упрекают в том, что он неграмотно сформулировал свой обет. Как можно было так сказать: "Что первое выйдет?" В похожей ситуации упрекают и Элиэзэра, раба Авраама, за то что он сказал: "Вот, та девушка, которой я скажу...". И это получается, вроде как в сказке про Василису Премудрую: папаша Кащей превратил ее в лошадь, и она говорит: "какой лошади на щеку муха сядет, - та и есть я". Но здесь есть риск: если муха не туда сядет, то можно выбрать не ту жену. С Элиэзэром же еще хуже, потому что вдруг какая-то рабыня прийдет и даст ему попить? Что же тогда он возьмет рабыню в жены своему хозяину? Однако, у Элиэзэра есть по крайней мере одно оправдание: он обращается с молитвой, он просит Бога послать ему ту, которую Он предназначил Ицхаку. Это - просьба, он не полагается на одни только приметы. Он просит: "Дай мне такой знак, чтобы это было подходящим". Ифтах же поступает безумно опрометчиво. Он говорит: "Что выйдет, - то принесу в жертву". А если бы выбежала собака навстречу? - Тоже не лучшая ситуация: нельзя же ее принести на жертвенник! И то, что он так неподобающим образом, так лихо поступил в случае с обетом, учит тому, что когда человек обращается к Богу, он должен быть очень тщательным. За это он наказан страшно, и вышла ему навстречу дочь. Комментаторы пытаются как-то смягчить его обет и говорят, когда он говорит" из дверей дома", то имеются в виду ворота. В этом случае есть еще какая-то надежда, что из ворот может выйти стадо, например. При этом, самый факт, что Ифтах дает недер, ни коим образом не является криминалом, потому что это даже похвально, когда в ситуации, очень острой и неопределенной, человек берет на себя какие-то обязательства.
Ответ на вопрос: Относительно дочери Ифтаха в тексте сказано, что она безропотно со всей дочерней преданностью говорит: "Как ты сказал, так и сделаю". В мидраше же мы видим, что она приводит неопровержимый аргумент в пользу того, что так делать нелепо. Она говорит: "Яаков дал обет Всевышнему, что от всего, что Он ему даст, он будет отделять Ему десятину. Бог дал ему 12 сыновей, что же - он должен одного из них принести в жертву?" Ясно, что когда Яаков произносит свое обещание принести "от всего", он не имеет в виду человеческую "продукцию", он имеет в виду то, что подлежит отделению десятины. То есть, это - обет, который сформулирован грамотно, в отличие от Ифтаха, который это делает неграмотно. Человек обязан бороться за сохранность своей жизни из последних сил. Естественно, что такая покорность дочери Ифтаха не является подарком ни для нее, ни для отца. Если бы ей удалось добиться того, что он бы как-то отменил недер или получил бы разъяснение, что его обет не имеет никакой силы с самого начала, то тогда бы не тоьлко ее жизнь, но и вся жизнь Ифтаха сложилась бы иначе. Насколько ее покорность - это покорность дочери, и насколько - это покорность Богу, очень трудно различать, потому что Бог дал человеку обязанность почитать родителей рядом с обязанностью почитать Бога. Родителей следует почитать, потому что они вместе с Богом дали человеку жизнь. Мудрецы объясняют в мидраше, что дочь Ифтаха пошла в Санhедрин и задала вопрос. Но Бог послал членам Санhедрина внезапное затмение, и они не могли вспомнить Галаху и найти выход из этой ситуации. Это произошло в наказание за то, что Ифтах истребил 42 тысячи человек из колена Эфраима. По поводу возражения о том, что событие с сынами Эфраима произошло позже, мудрецы говорят, что когда пришли эти люди из колена Эфраима, Ифтах еще не исполнил свой обет.
Ответ на вопрос: Есть ли в Торе прямое указание на запрет человеческих жертвоприношений?- Конечно, есть. Говорится, что идолопоклонники так поступали - приносили своих сыновей и дочерей в огонь, и это - мерзость перед глазами Всевышнего, и сказано: "Не делайте так". Естественно, что Ифтах (если он, действительно принес дочь в жертву) совершил преступление. Был только один человек, один еврей, который, действительно, не был уверен в том, что нельзя приносить человека в жертву. И это был первый еврей - Авраам. Ему Бог прямо сказал пойти и принести на жертвеннике своего сына, и тогда еще не было открыто (очевидно), что Богу это сильно "не нравится". И тогда трудно было думать о том, морально ли это, потому что, если Бог так сказал, то это - морально. Что касается жертв Баалу, то тут трудно сказать, насколько обязательным был ритуал принесения в жертву детей в различных идолопоклонских культах. (З.Дашевский, Лекции по книге Шофтим)