Я росла в чисто женской семье, с мамой и бабушкой, которая приходилась моей маме мачехой. Мужскую часть разметало: мой отец жил в другом городе, практически не общаясь с нами, бабушкин муж, он же мамин отец, погиб в Гулаге, сын бабушки пропал без вести. В 19 лет его взяли на фронт танкистом, а следов потом не нашли. Несколько коротких скупых писем с фронта - все что от него осталось. "Без вести пропавшие" не считались погибшими, и никаких льгот бабушка за сына не получала. Детство моё прошло под рассказы об этой потере, про то, каким Аркаша был хорошим и умным мальчиком, как он переживал из-за ареста отца (а в комсомол меня уже не примут?) На стене висел его портрет: стрижка под бокс, грубоватое русское лицо, пухлый мальчишеский рот. И так мне нравился портрет несостоявшегося дяди, что я постоянно мечтала, как он однажды объявится и я узнаю об этом первая. Именно я и именно первая! И с каким торжеством я прибегу с этой вестью к бабушке и как она зарыдает от радости!
Аркаша не вернулся. И сколько же детей после войны росло без отцов и мужского присутствия в доме как такового и сколько же их появилось на свет бог знает от кого, потому что мужчин катастрофически не хватало.
На братских могилах. В. Высоцкий
Click to view