Липовые патриоты путаются под ногами (Сюжет 1)
В Русском Национальном Фронте исходно числилось движение "Черная сотня". Но что-то настораживало: вместо формального лидера организации Александра Штильмарка почему-то от имени движения выступал все время Дмитрий Прянишников, в речи и мыслях которого как-то не заметно было никаких признаков близости к исторической "Черной сотне". Ни его комплекция, ни его дикция как-то не вязалась с суровой силовой структурой начала ХХ века. Я уже не говорю, что его предложения в начале работы РНФ не походили на предложения, которые логично могли бы исходить от православно-монархической организации. Попахивало либерльщиной или просто деструктивом. Ну, например, от имени ЧС г-н Прянишников предлагал превратить коалицию в политическую партию и подать документы на регистрацию. Как будто мы не знаем, что это означает! Ничего, кроме сдачи всех позиций и подчинения собственным врагам.
Серьезного ресурса - организационного или интеллектуального - ЧС не имела. На Русском марше за флагами ЧС пошли несколько десятков человек, а размеры актива выявились при проведении первых митингов РНФ. Флаги ЧС просто некому было держать. И снова на трибуну со своей кашей во рту выходил Прянишников.
Понятно, что все русские организации не в лучшем состоянии. И мы в рамках РНФ могли бы поддерживать ослабших союзников, давать им какой-то импульс, чтобы организация существовала, как-то себя пропагандировала. Но тут у представителей ЧС была другая задача. И она очень быстро проявилась. Г-н Прянишников на организационные собрания ходить перестал, зато всецело посвятил себя организацию скандала в коллективной переписке, которая была создана для подготовки мероприятий и документов. Скандал был инспирирован не вполне адекватным человеком, случайно попавшим в списки учредителей РНФ, и ЧС с удовольствием устроила агрессивную полемику - на глазах у десятков людей, которые получали рассылку, но в делах РНФ не участвовали. Препирательства приобретали все более отвратительную форму, сыпались оскорбления, и никакие увещевания не действовали.
Почему доводы рассудка о том, что больного человека надо просто разместить в фильтр и заниматься реальными делами, ради которых и был создан РНФ, не действовали? А потому что скандал был необходим ЧС ради достижения собственных целей. Что это за цели, стало ясно, как только дискуссии с больным человеком иссякли. В этот момент г-н Прянишников решительно выдвинул требование, чтобы РНФ определился с отношением к Патриарху Кириллу. И заранее объявил, что не может числить в соратниках тех, кто относится к Патриарху без должного уважения (что это такое, разумеется, не определялось). Я лично сразу сказал, что данная тема не входит в круг вопросов, которые являются для РНФ существенными, тем более, что в коалицию входят лидеры организаций, которые либо вовсе не являются православными, либо не принадлежат к Московской Патриархии. И поэтому отказался отвечать на вопрос о своем отношении к Патриарху, а тем более поддерживать его в каком-то заявлении.
Г-да Прянишников и Штильмарк просто засыпали нашу переписку настойчивыми требованиями, чтобы "лидеры определились". Лидеры отказались даже откликаться на эти требования. Некоторые соратники напрасно урезонивали разошедшихся руководителей ЧС. Все напрасно. С первых фраз всей этой словесной баталии чувствовалось, что указанные персонажи ищут повода, чтобы покинуть нас. Наконец, они это сделали, выпустив соответствующее заявление. Которое я даже не стал читать со вниманием. Все стало ясно. ЧС - это не организация, а просто группа лиц, действующих по воле Московской Патриархии и подписавшая документы РНФ вовсе не для того. чтобы их выполнять. Сколько мы ни указывали на содержание подписанных документов, воспрещающих публичные склоки, сколько мы ни указывали, что у нас Декларация посвящена другим вопросам, - все без толку. Эти люди стремились либо разрушить РНФ, либо создать обстановку скандала, который мог закончиться громким хлопком двери.
Все это далеко от тех событий, которые могли бы заботить широкие круги национально-патриотической общественности. Тем не менее, масштаб деятельности национал-патриотов вот таков: кухонные склоки оказывают на наши дела серьезное влияние. Но одновременно и учат тому, как выявлять лукавых изменников, которые только прикидываются единомышленниками.
Я сильно разочарован в Александре Штильмарке, с которым еще в 1992 году проводил мероприятия национал-патриотов в Красном зале Моссовета. И считал, что Александр Робертович только в силу своих жизненных обстоятельств как-то отошел в тень и его "Черная сотня" почти совсем завяла. Теперь я понимаю, что это была ошибка. Штильмарк сдался давным-давно. Бренд "Черной сотни" удерживался мало кому интересным сайтом и редко выходящим журналом. В организации поддерживали жизнь лишь для того, чтобы на ее месте не возникло другой - более адекватной историческому прообразу. Ну а "смотрящим" от Патриархии был поставлен г-н Прянишников - как раз очень типичный для такого рода деятельности человек. Может быть, РНФ для него был просто пробой сил: как ставить палки в колеса, подыгрывая врагам Русского движения. Он делал это как бы по наивности и неопытности. Но, как теперь я понимаю, двигал его циничный расчет. И когда этот расчет провалился, и РНФ не принял абсурдных предложений, не погрузился в склоку, было принято решений уйти. Ну, не работать же на общее для русских людей дело!
Я уверен, что немногочисленный рядовой состав ЧС просто не в курсе, как и кто выступал от его имени. А потому предполагаю, что все эти люди рано или поздно придут к нам. Потому что больше некуда.
Серьезного ресурса - организационного или интеллектуального - ЧС не имела. На Русском марше за флагами ЧС пошли несколько десятков человек, а размеры актива выявились при проведении первых митингов РНФ. Флаги ЧС просто некому было держать. И снова на трибуну со своей кашей во рту выходил Прянишников.
Понятно, что все русские организации не в лучшем состоянии. И мы в рамках РНФ могли бы поддерживать ослабших союзников, давать им какой-то импульс, чтобы организация существовала, как-то себя пропагандировала. Но тут у представителей ЧС была другая задача. И она очень быстро проявилась. Г-н Прянишников на организационные собрания ходить перестал, зато всецело посвятил себя организацию скандала в коллективной переписке, которая была создана для подготовки мероприятий и документов. Скандал был инспирирован не вполне адекватным человеком, случайно попавшим в списки учредителей РНФ, и ЧС с удовольствием устроила агрессивную полемику - на глазах у десятков людей, которые получали рассылку, но в делах РНФ не участвовали. Препирательства приобретали все более отвратительную форму, сыпались оскорбления, и никакие увещевания не действовали.
Почему доводы рассудка о том, что больного человека надо просто разместить в фильтр и заниматься реальными делами, ради которых и был создан РНФ, не действовали? А потому что скандал был необходим ЧС ради достижения собственных целей. Что это за цели, стало ясно, как только дискуссии с больным человеком иссякли. В этот момент г-н Прянишников решительно выдвинул требование, чтобы РНФ определился с отношением к Патриарху Кириллу. И заранее объявил, что не может числить в соратниках тех, кто относится к Патриарху без должного уважения (что это такое, разумеется, не определялось). Я лично сразу сказал, что данная тема не входит в круг вопросов, которые являются для РНФ существенными, тем более, что в коалицию входят лидеры организаций, которые либо вовсе не являются православными, либо не принадлежат к Московской Патриархии. И поэтому отказался отвечать на вопрос о своем отношении к Патриарху, а тем более поддерживать его в каком-то заявлении.
Г-да Прянишников и Штильмарк просто засыпали нашу переписку настойчивыми требованиями, чтобы "лидеры определились". Лидеры отказались даже откликаться на эти требования. Некоторые соратники напрасно урезонивали разошедшихся руководителей ЧС. Все напрасно. С первых фраз всей этой словесной баталии чувствовалось, что указанные персонажи ищут повода, чтобы покинуть нас. Наконец, они это сделали, выпустив соответствующее заявление. Которое я даже не стал читать со вниманием. Все стало ясно. ЧС - это не организация, а просто группа лиц, действующих по воле Московской Патриархии и подписавшая документы РНФ вовсе не для того. чтобы их выполнять. Сколько мы ни указывали на содержание подписанных документов, воспрещающих публичные склоки, сколько мы ни указывали, что у нас Декларация посвящена другим вопросам, - все без толку. Эти люди стремились либо разрушить РНФ, либо создать обстановку скандала, который мог закончиться громким хлопком двери.
Все это далеко от тех событий, которые могли бы заботить широкие круги национально-патриотической общественности. Тем не менее, масштаб деятельности национал-патриотов вот таков: кухонные склоки оказывают на наши дела серьезное влияние. Но одновременно и учат тому, как выявлять лукавых изменников, которые только прикидываются единомышленниками.
Я сильно разочарован в Александре Штильмарке, с которым еще в 1992 году проводил мероприятия национал-патриотов в Красном зале Моссовета. И считал, что Александр Робертович только в силу своих жизненных обстоятельств как-то отошел в тень и его "Черная сотня" почти совсем завяла. Теперь я понимаю, что это была ошибка. Штильмарк сдался давным-давно. Бренд "Черной сотни" удерживался мало кому интересным сайтом и редко выходящим журналом. В организации поддерживали жизнь лишь для того, чтобы на ее месте не возникло другой - более адекватной историческому прообразу. Ну а "смотрящим" от Патриархии был поставлен г-н Прянишников - как раз очень типичный для такого рода деятельности человек. Может быть, РНФ для него был просто пробой сил: как ставить палки в колеса, подыгрывая врагам Русского движения. Он делал это как бы по наивности и неопытности. Но, как теперь я понимаю, двигал его циничный расчет. И когда этот расчет провалился, и РНФ не принял абсурдных предложений, не погрузился в склоку, было принято решений уйти. Ну, не работать же на общее для русских людей дело!
Я уверен, что немногочисленный рядовой состав ЧС просто не в курсе, как и кто выступал от его имени. А потому предполагаю, что все эти люди рано или поздно придут к нам. Потому что больше некуда.