О запрете книги В.Авдеева "Расология"
Примером последовательности действий русофобской секты является запрещение русских изданий - не только пропагандистских материалов, которые, действительно, могут быть некорректными, но и научной литературы. Вопиющим фактом стал запрет книги Владимира Авдеева «Расология. Наука о наследственных качествах людей» решением Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга, определившего объемное исследование как «экстремистское». Суд не взял во внимание тот факт, что книга уже проходила всевозможные экспертизы, и экстремизма в ней в результате прокурорской проверки в 2006 году найдено не было. Судья Колпакова А.В.сослалась на тот факт, что после этих экспертиз книга переиздана в 2007 году. Насколько второе издание отличается от первого, не указано. Судья без всяких оснований определила книгу как «пропаганду», и по этому признаку отнесла ее к ст. 282 УК РФ. Также без всяких оснований исследование расовых различий и выделение «высших» и «низших» рас определено как пропаганда негативных установок «по отношению к представителям разных рас и национальностей»; ни один из представителей не назван, ни одна раса или национальность не названа. Очевидно криминальным судья сочла подчеркивание достоинства европеоидной расы. Как преступное расценено изложение взглядов автора на природу рас.
Дополнительная психолого-лингвистическая экспертиза, назначенная судом и проведенная неназванными экспертами, пришла к выводу: в книге не содержатся прямые высказывания в форме призывов к действиям против представителей какой-либо расы. «Однако, в высказываниях использованы специальные языковые средства эмоционализации информации для целенаправленной передачи оскорбительных характеристик, негативных эмоциональных оценок и установок, которые могут способствовать формированию в сознании читателя побуждения к действиям против представителей какой-либо расы». Судом это истолковано так: любые трактовки книги - не в пользу автора, а значит, ее следует толковать как экстремистское издание. Ведь книга «может» чему-то способствовать! Суд проник в «подтекстовую форму» и распознал там общественную опасность.
Уже сама мысль о неравенстве рас заставляет суд подчиниться противоправным ориентирам, диктуемым русофобской властью. Тот факт, что какая-либо раса может иметь превосходство над другой вызывает «культурный шок» в денационализированном сознании невежды с официальным статусом, но без совести и понимания профессионального долга. Вероятно, ощущая свою ущербность, эти люди опасаются даже информирования «о генетически присущих им или социально обусловленных отрицательных свойствах» некоторых рас. Как свойства рас могут быть «социально обусловленными», знает только судья Колпакова.
В решении суда не приведены факты призывов к расовой ненависти и возбуждению расового превосходства, имеются лишь ссылки на районного прокурора. Ни единого факта, ни единого выражения, почерпнутого из книги. При этом филологическая экспертиза специалиста высокого уровня, представленная адвокатом, полностью опровергла прокурорскую экспертизу, продемонстрировав ее ненаучность и выход за рамки компетенции экспертов. Только суду эта экспертиза, как и мнение компетентных специалистов, - не указ.
Опрошенная в суде эксперт-лингвист Плотникова А. М. решила, что ее профессия позволяет рассуждать о различии разных рас по цвету кожи, объему головного мозга, приобщенности к культуре, наличии лидерских качеств. Именно такой подход - опрос некомпетентного лица - был принят судом как приемлемый, а доводы лингвистической экспертизы доктора филологических наук, представленные адвокатом, признаны безосновательными. Только потому, что эксперт не присутствовал на заседании суда. Вероятно, суд именно потому и проходил в Екатеринбурге, чтобы московским экспертам было невозможно в нем появиться. Получилось, что истина в наших судах теперь связана с тем, присутствует кто-то в суде или нет.
Некомпетентный судя трактует Конституцию, не замечая проблемы терминологии, которой пользуется. Конституция предоставляет свободу выражения мнений, но запрещает пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства (ст. 29). Невежественному судье не понять, что есть разница между мнением и пропагандой. Книга - есть мнение автора, а не пропаганда. Но в русофобской власти любое мнение, отличное от мнения этой власти, является пропагандой.
Некомпетентный судья создал симптоматичный прецедент. Оказывается, теперь, чтобы удовлетворить цензурным требованиям режима, необходимо любую цитату сопровождать нравственной оценкой, исходя их интересов этого режима. Если цитата не прокомментирована в негативном ключе, то она становится пропагандой расистских установок.
Суд легко отбросил позитивные рецензии на книгу от именитых ученых - докторов наук, руководителей научных учреждений (биологов, медиков, психологов, антропологов, филологов). Потому что, «целью предоставленных рецензий не являлось установление признаков наличия или отсутствия в книге экстремистских высказываний». Тем самым получается, что научность может быть сопряжена с экстремизмом! Что, собственно, и подтвердил суд, создав прецедент: научную книгу определяют как экстремистскую и запрещают. При этом налицо факт сверхцензуры: если в подцензурное время из издания просто вычеркивали сомнительные фразы, то теперь запрещают издание целиком. Нарушая при этом ряд основополагающих положений Конституции: отсутствие цензуры и право гражданина распространять свои мнения. В данном случае речь идет о научно обоснованных мнениях.
Ученые-рецензенты, разумеется, не занимались вопросом о «принижении или возвеличивании рас», поскольку то и другое может иметь и имеет научную основу (что и продемонстрировано в книге В.Авдеева). Но для судьи, прокурора, эксперта-наемника все это - повод для запрещения издания. Констатация фактов есть экстремизм - вот что пропагандирует нам режим. Если мы себя считаем в чем-то выше других, то мы расисты. Но если мы на самом деле в чем-то выше, что же тогда означает преследование нас за знание этих преимуществ, за убежденность в том, что эти преимущества имеются, и отражена в нашей истории и культуре? Это значит, что против нас действуют расисты. Они запрещают нам думать, говорить и даже проводить научные исследования, если они хоть в чем-то возвышают нас. Если же принижают - нет проблем: русофобские книги выпускаются массовыми тиражами.
Симптоматично, что на сайте Генеральной прокуратуры информация о решении суда и о включении книги В.Авдеева в список запрещенной литературы появилась до его вступления в законную силу. Кривозащитный сайт «Сова» торжествовал: их многолетняя борьба с этим изданием завершилась успехом. Те и другие как будто уже знали решение кассационной инстанции. Незаконное, но «толерантнрое».
Дополнительная психолого-лингвистическая экспертиза, назначенная судом и проведенная неназванными экспертами, пришла к выводу: в книге не содержатся прямые высказывания в форме призывов к действиям против представителей какой-либо расы. «Однако, в высказываниях использованы специальные языковые средства эмоционализации информации для целенаправленной передачи оскорбительных характеристик, негативных эмоциональных оценок и установок, которые могут способствовать формированию в сознании читателя побуждения к действиям против представителей какой-либо расы». Судом это истолковано так: любые трактовки книги - не в пользу автора, а значит, ее следует толковать как экстремистское издание. Ведь книга «может» чему-то способствовать! Суд проник в «подтекстовую форму» и распознал там общественную опасность.
Уже сама мысль о неравенстве рас заставляет суд подчиниться противоправным ориентирам, диктуемым русофобской властью. Тот факт, что какая-либо раса может иметь превосходство над другой вызывает «культурный шок» в денационализированном сознании невежды с официальным статусом, но без совести и понимания профессионального долга. Вероятно, ощущая свою ущербность, эти люди опасаются даже информирования «о генетически присущих им или социально обусловленных отрицательных свойствах» некоторых рас. Как свойства рас могут быть «социально обусловленными», знает только судья Колпакова.
В решении суда не приведены факты призывов к расовой ненависти и возбуждению расового превосходства, имеются лишь ссылки на районного прокурора. Ни единого факта, ни единого выражения, почерпнутого из книги. При этом филологическая экспертиза специалиста высокого уровня, представленная адвокатом, полностью опровергла прокурорскую экспертизу, продемонстрировав ее ненаучность и выход за рамки компетенции экспертов. Только суду эта экспертиза, как и мнение компетентных специалистов, - не указ.
Опрошенная в суде эксперт-лингвист Плотникова А. М. решила, что ее профессия позволяет рассуждать о различии разных рас по цвету кожи, объему головного мозга, приобщенности к культуре, наличии лидерских качеств. Именно такой подход - опрос некомпетентного лица - был принят судом как приемлемый, а доводы лингвистической экспертизы доктора филологических наук, представленные адвокатом, признаны безосновательными. Только потому, что эксперт не присутствовал на заседании суда. Вероятно, суд именно потому и проходил в Екатеринбурге, чтобы московским экспертам было невозможно в нем появиться. Получилось, что истина в наших судах теперь связана с тем, присутствует кто-то в суде или нет.
Некомпетентный судя трактует Конституцию, не замечая проблемы терминологии, которой пользуется. Конституция предоставляет свободу выражения мнений, но запрещает пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства (ст. 29). Невежественному судье не понять, что есть разница между мнением и пропагандой. Книга - есть мнение автора, а не пропаганда. Но в русофобской власти любое мнение, отличное от мнения этой власти, является пропагандой.
Некомпетентный судья создал симптоматичный прецедент. Оказывается, теперь, чтобы удовлетворить цензурным требованиям режима, необходимо любую цитату сопровождать нравственной оценкой, исходя их интересов этого режима. Если цитата не прокомментирована в негативном ключе, то она становится пропагандой расистских установок.
Суд легко отбросил позитивные рецензии на книгу от именитых ученых - докторов наук, руководителей научных учреждений (биологов, медиков, психологов, антропологов, филологов). Потому что, «целью предоставленных рецензий не являлось установление признаков наличия или отсутствия в книге экстремистских высказываний». Тем самым получается, что научность может быть сопряжена с экстремизмом! Что, собственно, и подтвердил суд, создав прецедент: научную книгу определяют как экстремистскую и запрещают. При этом налицо факт сверхцензуры: если в подцензурное время из издания просто вычеркивали сомнительные фразы, то теперь запрещают издание целиком. Нарушая при этом ряд основополагающих положений Конституции: отсутствие цензуры и право гражданина распространять свои мнения. В данном случае речь идет о научно обоснованных мнениях.
Ученые-рецензенты, разумеется, не занимались вопросом о «принижении или возвеличивании рас», поскольку то и другое может иметь и имеет научную основу (что и продемонстрировано в книге В.Авдеева). Но для судьи, прокурора, эксперта-наемника все это - повод для запрещения издания. Констатация фактов есть экстремизм - вот что пропагандирует нам режим. Если мы себя считаем в чем-то выше других, то мы расисты. Но если мы на самом деле в чем-то выше, что же тогда означает преследование нас за знание этих преимуществ, за убежденность в том, что эти преимущества имеются, и отражена в нашей истории и культуре? Это значит, что против нас действуют расисты. Они запрещают нам думать, говорить и даже проводить научные исследования, если они хоть в чем-то возвышают нас. Если же принижают - нет проблем: русофобские книги выпускаются массовыми тиражами.
Симптоматично, что на сайте Генеральной прокуратуры информация о решении суда и о включении книги В.Авдеева в список запрещенной литературы появилась до его вступления в законную силу. Кривозащитный сайт «Сова» торжествовал: их многолетняя борьба с этим изданием завершилась успехом. Те и другие как будто уже знали решение кассационной инстанции. Незаконное, но «толерантнрое».