О русских партизанах в Приморье
Власть изовралась так, что верить ей невозможно ни в каком случае.
Вот на телеэкране всплывает нечто - лицо (?) милицейского генерала, начальника над ментами Приморья. Физиономия бандюги. Взгляд садиста. И он нас убеждает "не романтизировать" партизан. Можно ему верить? Я не верю ни одному слову.
Нам рассказывают, что партизаны взяли в заложники женщину. Вы верите? Я не верю.
Нам рассказывают, что у партизан нашли экстремистскую литературу. Вы верите? Я не верю. К экстремистской литературе менты и судьи могут отнести все, что угодно. Любую книгу, любую брошюру. Где бы они ни производили обыски, экстремистская литературе найдется.
Нам рассказывают, что двое партизан перед штурмом застрелились. Я уверен, что врут. Их убили. Наверняка.
Вчера в прямом эфире на радио "Говорит Москва" я сказал, что когда-нибудь мы партизанам памятник поставим, а убивших их будем судить народным судом. Ведущие, мягко говоря, расстроились. Стали называть партизан "отморозки". Вероятно, они все еще верят тому, что показывают по телевизору, и что говорит начальство.
Выступать мне пришлось неожиданно в паре с Гейдаром Джемалем. Говорить было трудно, потому что ведущие, вместо того, чтобы модерировать разговор, сами включались в него и сами перебивали и пытались утвердить свое мнение. Мы с Джемалем то находили полное согласие, то расходились на полярные позиции. Отношение к партизанам и к власти у нас было полностью идентично. Передача замысливалась как анализ "русского сепаратизма". В самом начале передачи я сказал, что всякие там чудаки, выдумывающие сибирскую нацию или говорящие, что казаки - не русские, сами отрекаются от русского племени, и говорить о них как о русских нет никакого резона. Что касается реального русского сепаратизма, то мы все хотим сепарироваться от этой власти. У кого чувство омерзения к власти перехлестывает через край, говорят: "Да хоть с китайцами, но только не с этими". В какой-то мере мы все для этой власти - сепаратисты.
Если спокойнее смотреть на ситуацию, то понятно, что сама власть является источником сепаратизма. Она делит страну на бюрократические вотчины, она раздает доходные места "приятелям по горшку". Русские - государственники, а власть - самые настоящие сепаратисты.
По моим наблюдениям в русском движении лишь единицы, кто говорит: "Россия против русских, значит, русские должны быть против России". В подавляющей большинстве своем русские националисты - это государственники. Причем совершенно не чуждые политическим свободам. Только на первом месте у них интересы нации, а не какой-нибудь сволочи, которая смеет называть себя личностью. Вот тут мы с Джемалем полностью разошлись. Он предполагает, что национализм - это порождение либеральной идеологии Запада. Разошлись мы с ним в оценке Империи. Увы, он начал повторять большевистские мифы о крепостном праве. При этом и большевики ему не по душе.
Я заметил, как ведущие напряглись, когда я назвал себя русским националистом. Сразу наметившиеся было теплые отношения разладились, я почувствовал холодок неприязни. Почему? Люди так чувствительны к телевизионной бесовщине? После передачи я передал ведущим "Национальный манифест". Может быть, они попробуют понять, что такое национализм?
Вот на телеэкране всплывает нечто - лицо (?) милицейского генерала, начальника над ментами Приморья. Физиономия бандюги. Взгляд садиста. И он нас убеждает "не романтизировать" партизан. Можно ему верить? Я не верю ни одному слову.
Нам рассказывают, что партизаны взяли в заложники женщину. Вы верите? Я не верю.
Нам рассказывают, что у партизан нашли экстремистскую литературу. Вы верите? Я не верю. К экстремистской литературе менты и судьи могут отнести все, что угодно. Любую книгу, любую брошюру. Где бы они ни производили обыски, экстремистская литературе найдется.
Нам рассказывают, что двое партизан перед штурмом застрелились. Я уверен, что врут. Их убили. Наверняка.
Вчера в прямом эфире на радио "Говорит Москва" я сказал, что когда-нибудь мы партизанам памятник поставим, а убивших их будем судить народным судом. Ведущие, мягко говоря, расстроились. Стали называть партизан "отморозки". Вероятно, они все еще верят тому, что показывают по телевизору, и что говорит начальство.
Выступать мне пришлось неожиданно в паре с Гейдаром Джемалем. Говорить было трудно, потому что ведущие, вместо того, чтобы модерировать разговор, сами включались в него и сами перебивали и пытались утвердить свое мнение. Мы с Джемалем то находили полное согласие, то расходились на полярные позиции. Отношение к партизанам и к власти у нас было полностью идентично. Передача замысливалась как анализ "русского сепаратизма". В самом начале передачи я сказал, что всякие там чудаки, выдумывающие сибирскую нацию или говорящие, что казаки - не русские, сами отрекаются от русского племени, и говорить о них как о русских нет никакого резона. Что касается реального русского сепаратизма, то мы все хотим сепарироваться от этой власти. У кого чувство омерзения к власти перехлестывает через край, говорят: "Да хоть с китайцами, но только не с этими". В какой-то мере мы все для этой власти - сепаратисты.
Если спокойнее смотреть на ситуацию, то понятно, что сама власть является источником сепаратизма. Она делит страну на бюрократические вотчины, она раздает доходные места "приятелям по горшку". Русские - государственники, а власть - самые настоящие сепаратисты.
По моим наблюдениям в русском движении лишь единицы, кто говорит: "Россия против русских, значит, русские должны быть против России". В подавляющей большинстве своем русские националисты - это государственники. Причем совершенно не чуждые политическим свободам. Только на первом месте у них интересы нации, а не какой-нибудь сволочи, которая смеет называть себя личностью. Вот тут мы с Джемалем полностью разошлись. Он предполагает, что национализм - это порождение либеральной идеологии Запада. Разошлись мы с ним в оценке Империи. Увы, он начал повторять большевистские мифы о крепостном праве. При этом и большевики ему не по душе.
Я заметил, как ведущие напряглись, когда я назвал себя русским националистом. Сразу наметившиеся было теплые отношения разладились, я почувствовал холодок неприязни. Почему? Люди так чувствительны к телевизионной бесовщине? После передачи я передал ведущим "Национальный манифест". Может быть, они попробуют понять, что такое национализм?