Государство без государя
Без монарха аристократия неизбежно тяготеет к олигархии. Сословные статусы оказываются не заданием на служение, а возможностью для обогащения. «Монархомахи» - такой термин использует Шмит для описания позиций защитников сословных привилегий. Для изгнания чудес из политики монархомахи требуют правового государства, то есть, исключения экстраординарного случая. Монархию атакуют как тиранию - экстраординарную власть в ординарных условиях.
«У Юния Брута, прочнее всех укорененного в классической традиции, абсолютный государь назван тираном, но, несмотря на то, что это обозначение часто применялось к Цезарю, а его тирания по форме своей была все же длительной диктатурой, в “Обвинениях” о диктатуре не говорится. В Цезаре они хвалят только то, что он хотя бы спрашивал народ и сохранял видимость, “внешний блеск” права (juris praetextum). Определение тирану дается с позиций справедливости: тиран - это тот, кто либо завладевает властью силой и коварными манипуляциями (“тиран без титула”, tyrannus absque titulo), либо злоупотребляет властью, возложенной на него по праву, нарушая законы и договоры, которым он присягнул (“тиран по отправлению власти”)».
Брут заимствует понимание закона у Аристотеля: «лучше слушаться закона, чем любого сколь угодно умного человека, ибо в законе главенствует разум (ratio), а не пристрастия (cupiditas), человек же «подвержен разнообразным аффектам» (variis affectibus perturbatur)». Кажется, что пристрастия и аффекты для коллегии законодателей исключены. Отсюда вытекает мысль о разделении властей, а мудрость законодателей определяется как воля народа. Монарху остается роль «первого слуги государства» (supremus Regni officiarius), «тела», а не «души» закона. В современности это означает, что глава государства может быть разве что главой исполнительной власти. Роль верховного арбитра из публичной сферы исчезает и передается неизвестным лицам.
Поскольку экстраординарный случай изгнан из права, то из права уходит его глубинный смысл, «душа закона» мельчает, заменяясь рационализмом юридической технологии.
«Учение о государстве, развиваемое сословной оппозицией, не интересовалось решением как таковым и видело в «народе» ту инстанцию, у которой якобы не могло возникнуть сомнений относительно того, что есть право и общественный интерес. Оно верит во всеобщую, одинаковую и непосредственную убежденность всех граждан государства».
Устранение Государя оправдывается рациональным выбором (многие умнее одного), обвинением в тирании (произвол «чуда»), волей народа (выраженной в сословных организациях, а позднее - в настроении толпы), представлением о справедливой власти как исходящей от народа, а не от Бога (исключение божественного права - древнейшей традиции, которая оценивается как ужасный анахронизм). Если у Локка Государю противостоит интерес сословий, то у Руссо правительство становится комиссаром народа - фактически эмиссаром диктатуры, установленной от имени народа, но руководимой закулисными кланами. При этом проще ссылаться на волю толпы, которой легко манипулировать, а не на волю сословных представительств, которые без Государя лишаются покровителя и могут быть уничтожены олигархией.
Так либеральная мысль под видом рационализации объясняет и утверждает необходимость отказа от монархии, затем от сословного представительства, а в итоге приходит к обращению народа в толпу, от имени которой олигархия создает политические мифы, покрывающие ее преступления. На время - пока государственность еще может переносить аппетиты паразитических группировок. А потом государство либо гибнет, либо сметает паразитов и устанавливает подобие национальной власти. На следующей судьбоносной развилке власти либо по сути становится национальной, либо вновь вырождается в олигархию.