Московская коррупция. Прграмма "Комбиинвест"
Российская власть, сформированная в основном из лиц, поживившихся в период разграбления общенационального достояния, сегодня страстно сопротивляется любым антикоррупционным действиям. Москва - не исключение, а, напротив, яркий пример такого сопротивления. И в данном депутатском деле отражается стратегия и тактика московских исполнительных и прокурорских органов, покрывающих коррупционаров.
Мой давний друг и соратник еще по депутатству в Моссовете в 1990-1993 гг. Герман Иванцов много лет работал в области защита прав граждан и специализировался на принуждении власти к продуктивному диалогу с общественными объединениями. Прежде всего при строительстве жилья. Он был одним из инициаторов московской программы обеспечения жильем граждан, имеющих права как очередники на жильё, которая предусматривала совместное финансирование строительства со стороны города и со стороны граждан в зависимости от сроков ожидания муниципального жилья. Программа была замечательная, если бы не коррупционеры.
Беда для столицы - произвольное отношение московской власти к законам. Российские законы для московской номенклатуры никогда не были в почете. Еще в ельцинские времена неисполнение российских законов в Москве оправдывалось тем, что для столицы должен быть принят особый закон, в котором система власти и многие другие вопросы должны быть урегулированы особым образом, отличным оттого, что закон предусматривал в других регионах. При отсутствии такового закона московские чиновники во главе с Лужковым полагали, что можно действовать произвольно. В результате образовался один из незаконных уровней властной «вертикали» - префектуры. Они не были обременены никакой ответственностью перед законом, но зато имели реальные полномочия, передаваемые с уровня московского правительства.
Долгосрочная некоммерческая социально-экономическая программа адресной помощи гражданам в улучшении жилищных условий на базе специально разработанной системы стройсбережений и целевого инвестирования «Комбиинвест» осуществлялась на основании постановления Правительства Москвы от 06.08.96 № 648 по Восточному административному округу (ВАО), а также решения Московской городской Думы (МДГ) от 25.12.96 № 115 по четырем административным округам. Реализация Программы на территории ВАО проводилась в рамках трехстороннего договора между префектурой ВАО, ОАО «Корпорация "Жилищная инициатива"» (КЖИ) и профсоюзным объединением «Москвичи» от 17.10.94, агентского договора между префектурой и КЖИ от 14.07.99 и договора банковского счета управляющей компании от 28.10.99. Оплата услуг КЖИ по договорам составляла 7% от стоимости предпроектных, проектных и строительных работ. По договору профсоюзное объединение «Москвичи» осуществляло работу с очередниками округа по привлечению их в Программу. Компенсация трудозатрат членов объединения составляло денежную сумму, эквивалентную стоимости 3% от общей жилой площади в четырех построенных объектах.
«Москвичи» не просто обслуживали чиновников. Они фактически сделали программу возможной, организовав работу советов очередников, консультации тысяч граждан в общественных приемных, подбор и оформление земельных участков под строительство. Что касается КЖИ, то это была только посредническая компания, а не инвестор или строительная организация. Посреднические операции должны были выражаться не просто в принятии средств от инвесторов-граждан, а в подготовке, утверждении социально-ориентированного плана с реальными льготами для очередников.
Реализация проекта проводилась за счет бесплатного предоставления участков под строительство, субсидий города и выплат со стороны граждан, которые таким образом соглашались на участие в ускоренном предоставлении им жилья по городской программе. Вместо того чтобы еще многие годы стоять в очередях, граждане получали возможность вложить свои средства и подкрепить ими целевые субсидии и льготы по землеотводу со стороны города.
За период с 1995 года по 01.05.2004 было заключено 1637 договоров с очередниками. По 483 договорам (29,5%) прекращены отношения в связи с невыполнением инвестиционных обязательств, а также в связи с получением бесплатного жилья от города, снятием с очереди на улучшение жилищных условий (например, кто-то умер, и обеспечение квадратными метрами «пришло в норму») и по другим причинам. Большинство инвесторов не получили квартиры не потому, что они этого не хотели или не могли внести необходимые суммы, а потому что чиновники стремились извлечь выгоду для себя из тех льгот, которые полагались гражданам. Граждане же не имели никаких гарантий против чиновничьего произвола.
С Германом Иванцовым и его соратниками мы попытались пробить стену между гражданами и властью в связи с фантастическими нарушениями в ВАО, в его префектуре. Мы совместно подготовили и направили депутатский запрос мэру Москвы о беззаконии, от которого считали себя пострадавшими очередниками на жилье ВАО, участвующие в программе «Комбиинвест». Поводом для такого обращения было не частное суждение, а решение Комиссии МДГ по жилищной политике от 24.04.2003 г., которая отказалась принять отчет Контрольно-счетной палаты Москвы по проверке расходования средств Фонда «Комбиинвест» - управляющей компанией по ВАО. Были отмечены нарушения финансовой дисциплины, повлекшие значительный ущерб интересам государства и правам граждан. При этом московская власть не шелохнулась. Руководитель органа управления программы, заместитель префекта Волков К.А. продолжил возглавлять Фонд, нарушения прав граждан не были прекращены.
Посредством депутатского запроса я пытался побудить власть ответить на вопросы, волновавшие граждан:
Почему управляющая финансовыми средствами муниципальной программы жилищного строительства для очередников «Комбиинвест» частная компания КЖИ пять лет (1994-1999 гг.) не выполняла своих обязанностей по разработке и представлению на утверждение экономического плана строительства жилья?
Почему префект ВАО не затребовал в течение этого периода соответствующих разработок, а КЖИ не была заменена другой компанией-исполнителем?
Почему КЖИ не выполняла функций подрядных строительных организаций, а была привлечена в программу исключительно для подготовки бизнес-планов и для целевого перечисления средств инвесторов программы «Комбиинвест» исключительно в объекты программы ВАО?
Каковы были размеры вознаграждения для КЖИ за эту деятельность, насколько эти вознаграждения соответствовали объему выполняемых работ в сравнении с аналогичными работами в других случаях?
Почему с декабря 1996 г. по декабрь 1998 г. в ВАО, в отличие от других префектур, не выполнялось решение МГД №115 об открытии счета префекта в надежном уполномоченном банке?
Кто ответил за нанесение программе «Комбиинвест» ущерба в силу потерь ее средств в эквиваленте 1,5 миллионов долл. в АКБ «Возрождение», который являлся учредителем КЖИ?
Почему в нарушение условий программы «Комбиинвест» и действующего законодательства не проводились открытые конкурсы подрядчиков с утверждением их Попечительским советом Фонда ВАО?
Кто и каким образом ответил за завышение себестоимости строительства и последующий массовый выход из программы более половины очередников, заключивших договора с 1994 г. с КЖИ на инвестирование своих квартир? На каком основании КЖИ производилось взимание с инвесторов на протяжении ряда лет 2% от стоимости квартир - за несуществующую банковскую гарантию?
На основании каких нормативных документов в 1999г средства программы КЖИ разрешили тратить на любых объектах вне ВАО?
На основании какого нормативного или договорного документа КЖИ имела право принимать средства программы на свои многочисленные счета и передавалось ли право КЖИ использовать средства программы на своих коммерческих объектах?
Действительно ли счет префекта был открыт в конце 1998 г., но в нарушение Постановления МГД №115 весь 1999 г. КЖИ принимала средства не на один счет в соответствии с Договором с префектом от 17 ноября 1994, а на многочисленные счета и направляла их сразу на свои коммерческие объекты?
Почему ни в одном документе Попечительского совета нет упоминания про использование в течение 1999 г. средств программы ВАО на коммерческих объектах КЖИ вне программы, о чем стало известно только в ходе проверки ревизионной комиссии спустя год - в конце 2000?
Зачем было спасать средства программы от инфляции через вывод их из программы, если можно было применить более безопасный и юридически корректный прием по своевременному прекращению приема средств от участвующих в программе граждан?
Каковы причины неподписания префектом ВАО в течении почти всего 1999 г. договора с КЖИ после открытия им счета Фонда, если в других префектурах та же КЖИ в это же время уже к 1999 г. управляла такими же счетами Фондов программы?
На каком основании был заменен подлинный протокол ревизионной комиссии, проверившей использование КЖИ муниципальных средств в 1999 г. от 20 февраля 2000 г., который был подписан тремя членами ревизионной комиссии, двое из которых участвовали в проверке первичных бухгалтерских документов КЖИ за 1999 г. и который был составлен на основании Акта проверки, опирающегося на проверку первичных финансовых документов КЖИ?
Почему новый протокол ревизионной комиссии основывается не на результатах проверки, (т.к. после протокола от 20 февраля документы КЖИ никто более не проверял), а на справке КЖИ о выведенных из программы десятках миллионов рублей?
Вопросы высвечивают ситуацию лучше, чем ответы, которые у чиновников и прокуроров всегда уклончивы, если дело касается ответственности должностных лиц. И всегда определенно жестки, когда речь заходит о действиях граждан.
Мой запрос Лужков отправил префекту ВАО. По старой номенклатурной схеме: пусть жалобщикам отвечает тот, на кого жалуются. Кому префект поручил подготовить ответ на мой запрос? Вероятнее всего, своему заму, которого этот запрос непосредственно касался. Потом подготовленный текст ответа поступил снова Лужкову, и он этот ответ подписал, не вникая в обстоятельства дела.
Через Лужкова чиновники сообщали, что экспериментальная программа «Комбиинвест» в ВАО завершена. В 10-ти построенных в ВАО и введенных в эксплуатацию жилых домах общей жилой площадью 94,38 тыс. кв. м очередниками приобретено 48,6% (45,89 тыс. кв. м) жилья. В последнем доме, построенном в рамках программы, инвестиционная себестоимость без отделки и с остеклением лоджии составила 617 долл. США за 1 кв. м общей жилой площади квартиры. Проведенной Главным контрольно-ревизионным управлением города Москвы проверкой пропажа из программы средств в размере 6 млн. долл. США не подтверждена (о чем писали депутаты МГД). Расчеты чиновников, отвергнутые депутатами, показывали, что ожидаемый остаток средств на момент ликвидации целевого внебюджетного фонда жилищного строительства программы «Комбиинвест» ВАО составлял сумму более 140 млн. рублей.
Мне пришлось вновь писать Лужкову о том, что сотни участников программы, многие годы ожидавшие получения жилья в муниципальной очереди, оказались без квартир. Они были лишены возможности оплатить строящееся жилье со льготами, как им было обещано. Причиной этого граждане считали злоупотребления чиновников, о чем и формулировали свои вопросы, полностью проигнорированные в ответе Лужкова.
Меня крайне удивила присылка мне вместо ответа многостраничных документов, точнее, «слепых» ксерокопий, в которых я, будто бы, сам могу найти ответы на поставленные вопросы. О том, что это не так, говорит хотя бы тот факт, что из 62 листов приложения мной было получено только 57 листов (что зафиксировано Отделом прохождения документов и делопроизводства Госдумы). На невнимательность специалистов, готовящих проект ответа Лужкова, указывало упоминание об остатке в 140 млн. рублей, который обнаружился уже после закрытия программы «Комбиинвест». В то же время множество участников программы оказались обманутыми и не получили жилья. Каким же образом можно было закрывать программу, когда обязательства перед гражданами не выполнены, а средства программы позволяли эти обязательства выполнить? Почему эти «лишние» деньги не отражались в отчетности и были «обнаружены» только после обращений граждан в Администрацию Президента РФ?
Ложь содержалась в проценте переданных очередникам квартир - почти половина. Но это квартиры, которые в определенной доле оплачены гражданами и городскими субсидиями. А при застройке по обычным нормативам предприниматели передавали городу от 30 до 50% квартир бесплатно. Получается, что программа, заявленная как льготная, стала способом увода из бюджета значительных средств и присвоения средств граждан, обесцененных до исчерпания программы. В первых восьми домах 70% жилья было продано по коммерческим ценам и без учета 1500 договоров с очередниками. Доходы были использованы не в интересах участников программы. Они выводились из нее для финансирования иных проектов КЖИ. В двух последних домах программы договоры на инвестирование квартир на льготных условиях заключались не с теми сотнями очередников, в интересах которых город передал земельные участки под застройку бесплатно, а с новыми очередниками - только с теми, кто имел право на почти 90% субсидии. Фактически город распределил выделенные льготы не гражданам, участвующим в программе, а неким избранным лицам, а также управляющей компании.
Лужков не заметил, как подмахнул откровенную чушь. Якобы, он не в состоянии получить расчеты от депутатов, которые огласили сумму пропавших средств. Эти расчеты не раз ложились на стол Департамента жилья в префектуре ВАО, поступали помощникам префекта ВАО. Они без всяких проблем могли быть запрошены у участников антибюрократического сопротивления, которые многократно представляли их в различные инстанции. Не потому ли, что авторы расчетов из объединения «Москвичи» подвергались репрессиям - прямым посягательствам на квартиры, которые должны были им поступить по программе?
Мне пришлось вновь повторить все вопросы, а также приложить те расчеты, которые всесильный мэр Москвы не мог раздобыть. На этот раз бюрократия, сообразившая, что я не отцеплюсь и буду добиваться ответов на все поставленные вопросы, подготовилась серьезнее. Казалось, что над ответом Лужкова трудилась большая группа, искавшая способ надежно оградить коррупционеров от возможных преследований. Ведь те же самые вопросы могли быть заданы в суде.
Формализм бюрократических аргументов гласит: все проверено, никаких нарушений не найдено. Проверяли «Комбиинвест» Контрольно-счетная палата Москвы и Главное управление государственного финансового контроля города Москвы. Что касается протокола Комиссии по жилищной политике МДГ, то в ее протоколе не сказано, что отчет Контрольно-счетной палаты не принят. То есть, якобы, возражений не было.
Отсутствие решения о принятии отчета по здравой логике и есть непринятие. Логика бюрократии иная. Бюрократов не смущает даже тот факт, что вместо принятия отчета было решено рассмотреть вопрос о социальной эффективности программы «Комбиинвест». То есть, сама программа поставлена под вопрос. Бюрократия считает, что в этом нет для нее никакой угрозы, а даже поощрение.
Обман граждан, участвующих в программе, был также представлен в ответе на запрос не как нарушение (или упущение) со стороны чиновников, а как сознательный выбор граждан, которые, будто бы, по своей воле отказались от участия в программе. Будто бы, 53 человека (по состоянию на 01.07.2004) отказались внести дополнительные средства по обязательству оплатить 50% расчетного размера объема инвестиций, и деньги им будут возвращены. Получается, что граждане отдали в программу свои сбережения только для поддержки программы и совсем не хотели получать квартиры и положенные по программе внебюджетные субсидии. Помимо этих странных людей, как выяснилось, бюрократия склонила ряд граждан, приостановивших платежи в программу в связи с очевидным обманом, продолжить инвестирование со своей стороны, но уже не в ранее причитавшиеся квартиры, а в квартиры «из числа свободных».
Вроде бы все логично: люди перестали платить; за это их вывели из программы. Но в реальности издевательство: гражданам предлагали бросать деньги в бездонную бочку, не предоставляя никаких гарантий. Напротив, в кризисе 1998 года огромные суммы исчезли, другие суммы, собранные из бюджета и от граждан, «гуляли», где им вздумается. Узнавшие об этом резонно рассудили: как же платить, когда вся программа - «пирамида»? Когда граждане начали обращаться во всевозможные инстанции, «пирамиду» переоформили, деньги вернули, а особо активных граждан просто выбросили из программы. Именно поэтому образовался остаток средств, который при снятии кассы в магазине однозначно бы означал возбуждение дела о финансовых махинациях. А для строительной корпорации бюрократия предлагала считать это в порядке вещей.
Полностью перевернули чиновники с ног на голову и ситуацию с утверждением бизнес-плана, который, якобы, был готов к середине 1996 года, когда были выделены земельные участки под застройку. Полгода Попечительскому совету понадобилось, чтобы принять его за основу. Потом без всяких причин окончательное утверждение было отложено до конца 1999 года - то есть почти на два года. Но и этого мало. В дальнейшем бизнес-план еще дважды перерабатывался. Никаких объяснений тому чиновники не представили. А как к этому должны были относиться граждане? Как к «пирамиде» с участием московских властей.
Чиновников также не смущало, что решение МГД, требующее открыть счет целевого внебюджетного фонда, было реализовано Попечительским советом только через год, а префектурой - еще позднее. И как раз разразился банковский кризис. В результате деньги были «заморожены» в уполномоченном банке Правительства Москвы МАКБ «Возрождение» с августа 1998 до марта 1999 года. Потери Фонда были компенсированы фактически за счет граждан-инвесторов и бюджета города путем коммерческой продажи части квартир. Потери были оценены чиновниками в 480 тыс. долл. США. Чиновники не уточнили, на какие суммы при этом они провели коммерческие продажи и сколько было потеряно средств в результате «замораживания» счета и всплеска инфляции. По расчетам очередников были безвозвратно потеряны 1,5 млн. долларов докризисных средств. Кроме того, на сумму примерно в 6 млн. долларов были осуществлены коммерческие продажи жилья, подлежащего использованию в рамках программы.
Под предлогом сохранения средств инвесторов некая неполномочная рабочая группа предоставила управляющим компаниям программы ЗАО «Индустрия-Сервис Риэлти» и КЖИ право финансирования объектов программы в других административных округах и для покупки жилой площади. Фактически средства программы были использованы не по целевому назначению и принесли прибыль коммерческим структурам, оставив средства граждан обесцененными инфляцией.
Разумеется, перед гражданами никто не отчитался, нарушенные обязательства со стороны чиновников никто не взял во внимание, когда граждане, увидевшие, что их деньги в программе «горят», перестали ее инвестировать. Многие отказались от внесения средств, потому что руководители префектуры целую пятилетку не утверждали бизнес-план, без которого вся программа выглядела как «филькина грамота» или просто жульничество.
Ревизионная комиссия, составленная из двух московских чиновников и двух представителей профсоюза «Москвичи» поначалу работала согласованно, но при тщательном изучении финансовых документов раскололась. Взамен протоколу с отмеченными нарушениями чиновники создали свой протокол с учетом действий коммерсантов, подчистивших некоторые свои огрехи. После этого чиновники утвердили позитивное Заключение, представители граждан - нет. Но хитро составленное Положение о ревизионной комиссии при равенстве голосов предполагало решающий голос председателя комиссии, которым, разумеется, являлся чиновник. Попечительский совет, в котором, помимо чиновников, свою долю имели еще и коммерсанты, поддержал позитивное Заключение. Тем самым противоречие между альянсом чиновников и коммерсантов и представителями граждан-инвесторов стало очевидными. Одна сторона стремилась скрыть нарушения, другая видела их и говорила об обмане граждан.
Далее последовала моя переписка с прокуратурой города, которая тянула с проверками что есть сил. Около года понадобилось прокурорам, чтобы твердо и уверенно сказать: никаких нарушений в программе не выявлено. Аргументировать столь твердую позицию ни конспективно, ни в полном объеме прокурор Москвы не счел возможным и даже не представил для анализа постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Все поступавшие мне прокурорские письма копировали формулировки из писем мэрии и не давали ответов на принципиальные вопросы. Непонятно кем назначенная проверка аудиторской фирмы вовсе опровергла выводы Комиссии МГД о финансовых нарушениях.
Мало того, в ответ на мои депутатские обращения чиновники гальванизировали некую организацию «Созидание», которая обратилась ко мне с клеветническими измышлениями по поводу моего помощника, друга и защитника интересов граждан по программе «Комбиинвест». В обращении указывалось, что им фактически присвоены шесть миллионов рублей. Подписи были невнятны или неразборчивы. Возможно, граждане ставили свои подписи под давлением или в результате обещаний именно им помочь в решении жилищных проблем - в случае, если они выступят против деятельности Иванцова и его единомышленников.
Мои попытки потребовать от прокуратуры возбуждения дела о клевете кончились отписками.
Мне было крайне сложно вникать в вопросы, требующие изучения многостраничных документов, сопоставления дат и формулировок. Пространные аналитические материалы, как со стороны чиновников, так и со стороны граждан, не блистали логикой. Многие тексты приходилось переписывать, поскольку воспринять их было крайне затруднительно даже при самом благосклонном отношении. В этом деле огромную помощь мне оказал пой помощник Всеволод Меркулов. Общественники и сам Герман Иванцов сердились на меня, но я не мог просто подмахивать документы, в которых было множество повторов, неясностей, опечаток и ошибок.
Была одна причина, по которой я не бросал это дело. В КЖИ до момента своей кончины в октябре 1996 года работал мой отец. Специалист своего дела, руководивший до увольнения из армии многотысячными коллективами строителей, он консультировал молодую поросль бизнесменов по всему комплексу строительных вопросов. Его страшно изнуряла обстановка стяжательства. Хотя в корпорации работали вполне симпатичные люди, они вынуждены были беспрерывно разносить конверты с взятками. И к тому же склоняли моего отца. Он, привыкший всю жизнь строить, отказывался заниматься подобными делами и стремился только к тому, чтобы жилье строилось быстро и качественно. Здоровье отца было подорвано беспрерывной нервотрепкой, которую мздолюбивые чиновники создали в Москве, как только частный бизнес был позволен. Последние годы его жизни были отравлены обстановкой стяжательства, чиновничьего хамства, наглого непрофессионализма.
Фактически в деле о программе «Комбиинвест» мной изучался механизм «административной ренты», который вскрылся усилиями граждан. Если бы не активность «Москвичей» и Германа Иванцова, этот механизм был бы скрыт от глаз круговой порукой, организованной чиновниками. Протесты граждан привели к тому, что круговая порука была использована в целях сокрытия финансовых нарушений. Чиновники не поживились так, как хотели, но и ответственности не понесли. Прокуратура покрыла преступные деяния.
Единственным результатом нашей работы было возвращение в бюджет города 144, 3 млн. рублей, которые без давления граждан и без депутатских запросов туда бы попали.
Продолжение следует