Кто и как раскалывал РМ-2006
Марш 2006 года готовился по-новому, как бы «с чистого листа». Это подтверждается и тем, что меня довольно неожиданно пригласили в состав оргкомитета. Я узнал об этом приглашении накануне. И тогда же мне стало известно о конфликте, возникшем во время пресс-конференции, когда небезызвестный Александр Севастьянов оскорбил Святейшего Патриарха, а в лице Патриарха всех православных людей. Именно это стало предметом дальнейших разбирательств, хотя и происходили они не при мне.
Зато тут же локальный конфликт стал обрастать дополнительной мифологией, в частности, о том, что Союз православных граждан отказывается участвовать в Русском марше. Я разговаривал с числящимся в сопредседателям СПГ Владимиром Махначом, и, по его словам, таких решений никто не принимал. Сам же он выразил готовность участвовать в марше. Вероятно, если бы СПГ принял решение участвовать в марше, колонна этой организации была бы составлена председателем Лебедевым, сопредседателем Махначом и пресс-секретарем Фроловым. В лучшем случае с ними пришли бы до десятка человек, не более. Так что конфликт с самого начала был имитационным, как будто кем-то заказанным и разыгранным. От Севастьянова ждали какой-то зацепки, и он ее любезно предоставил. Пресс-секретарь СПГ Кирилл Фролов тут же за нее уцепился и начал публиковать свои гневные разоблачения, на которых он набил руку в течение нескольких лет, зарабатывая себе на хлеб в прилужковском Институте стран СНГ по теме украинской «филаретовщины». Теперь с тем же пафосом от имени несуществующей организации последовали многочисленные публикации.
Позднее личность Кирилла Фролова вполне прояснилась в его истеричном пафосе и страсти к разоблачениям. И то, и другое он приобрел в сотрудничестве с Фондом эффективной политики Глеба Павловского - «конторы», собиравшей молодых людей, не обремененных совестью и особо бойких на язык. Их бросали в бой по указанию Кремля, и борзописцы клеветали с вдохновением.
Тогда я думал, что Фролов просто «слетел с катушек» и заблуждается по молодости лет. На одной аналитической «посиделке» уже после Русского Марша я встретил его как раз в компании юных клеветников из ФЭП. И пытался как-то вразумить, указывая на явные несообразности в его позиции. Но мои усилия были ничто в сравнении с теми возможностями, которые открыл Кириллу Глеб Павловский. Если в 2006 году Фролов клеветал на русских националистов и раскалывал Русский Марш (теперь я уверен, что это было осознанное деяние, выполнение задания ФЭП), то в 2008 году он соучаствовал в бесстыдной травле епископа Диомида и организации постыдных пикетов «нашистов». Клеветнический пафос Фролова развился до степени помешательства и отразился в невероятном множестве статей, повторяющих одни и те же измышления. Кремль давал лжи Фролова огромный тираж. Он нашел себя.
Но вернемся в 2006 год.
В оргкомитете я увидел уже вполне сформировавшуюся команду, которая, как потом оказалась, была обречена на раскол. С виду вполне готовые к диалогу лица с самого начала знали, что будут подрывать подготовку марша. В данном случае заказ на эту неблаговидную деятельность стал совершенно очевиден по прошествии времени. «Подрывниками» были крошечные и никому не известные организации с громкими именами «Народный Собор» и «Бастион». Им удалось увести с собой также крошечную организацию «Православные хоругвеносцы», которая, правда, настолько своеобразна и эффектна, что ее уход был чувствительным ударом по русскому единству. Самым существенным ударом была последовавшая антирусская информационная кампания, представлявшая дело так, будто из РМ-2006 ушли все православные. Это была сознательная и заранее приготовленная ложь. Большинство оставшихся членов оргкомитета были православными. Общественный совет Марша - сплошь православные. Не было только записных православных, делавших себе общественный статус на создании фиктивных общественных объединений православных людей.
Помянутый раздражитель, бесивший СПГ, присутствовал на заседаниях как его полноправный член, представлявший Национально-державную партию. Эта структура реально существовала в регионах (в отличие от СПГ), но на тот момент доживала последние месяцы, распадаясь без реального руководства и перспектив. Организация существовала, я лично в этом убедился во время своих командировок по стране. Она была ничтожной, но не фиктивной. Она была маргинальной, но она была русской. В этом смысле присутствие Севастьянова в Оргкомитете было оправдано, как бы я ни относился к нему.
Лишь позднее раскольнический импульс со стороны Севастьянова лишил нас председателя Общественного Совета. Депутата Госдумы от «Родины» Борис Виноградов был для нас олицетворением вескости и солидности нашего начинания. Когда Общественный Совет и Оргкомитет собрались для обсуждения ключевых документов Марша, Севастьянов в свойственной ему напористой манере стал доказывать, что русский - чисто этническое явление. Виноградов вспылил и покинул заседание. Последовавшее голосование членов Совета показало, что Севастьянов находится наедине со своими вздорными идеями. Все проголосовали за иное понимание «русскости». Но Севастьянов не покинул Оргкомитет, посмотрев на результаты голосования совершенно хладнокровно.
Когда мы с Рогозиным появились в Оргкомитете Марша, уже сформировался совершенно определенный его состав, а мы казались в нем только потому, что предоставили помещения, некоторые другие ресурсы и помогли сформировать Общественный Совет. Как новички мы не считали возможным активно вмешиваться в возникшую до нашего появления конфликтную ситуацию между православными и националистическими организациями, которые мало чем отличались друг от друга. Да, собственно, и конфликта никакого не было. Были всего лишь обсуждения, кого можно включать в Оргкомитет, а кого нельзя. При мне никто не предъявлял Севастьянову никаких претензий. Его высказывания в адрес Патриарха православные организации пропустили как досадное недоразумение. Претензии к лидеру «Славянского Союза» Демушкину, действительно, существовали, поскольку многим казалось, что его сторонники постараются принести на марш символику, сходную с фашистской, и будут демонстрировать фашистское приветствие. Демушкин сначала нетвердо гарантировал, что этого не будет. И первое голосование не дало нужного числа голосов для включения в состав Оргкомитета. После голосования по другим кандидатурам состав Оргкомитета расширился, гарантии Демушкиным были заявлены более твердо, и повторное голосование сделало его членом Оргкомитета. Никаких протестов при этом представители православных организаций не заявили. Свои обещания Демушкин выполнил.
Можно понять, что православные организации решили не участвовать в Русском марше из-за ожидаемых провокаций со стороны некоторых националистических организаций, но способ выхода из Оргкомитета понять трудно, если не учитывать, что эта акция была спланирована. Если было бы сказано, к примеру: «Нас не устраивает участие в марше таких-то лиц и организаций, поэтому мы объявляем, что пока они здесь, мы не возвращаемся». Но этого сделано не было. Весь конфликт протекал вне какого-либо диалога. Три организации ушли без попыток объясниться. Вместо объяснений посыпались публичные обвинения самого скверного характера. Кампания клеветы была заготовлена. Ее никто не ожидал. А потому и ответная полемика развивалась слабо. Когда же организаторы РМ провели свою акцию и готовы были отвечать, интенсивность полемики резко ослабла.
В результате демарша, который возглавил некто Владимир Хомяков (глава «Народного Собора»), люди, которые были между собой близки (прежде всего по вере, по мировоззрению), люди, которые никогда прежде претензий друг другу публично не предъявляли, оказались разделены. Претензии были предъявлены только потом, когда уже все оскорбления были высказаны, и понимание восстановить было уже невозможно.
Уход тех, кто потом провел вместо марша молитвенное стояние на Славянской площади, не сказался на работе Оргкомитета, хотя в принципе мог и сказаться. Оказалось, что ни Севастьянов, ни Демушкин, которым через СМИ предъявлялись претензии, особенной роли в Оргкомитете не играли. Роль была обычная - как у всех. С их стороны не было никакой агрессивности, они не навязывали своих порядков и готовы были ради общего дела убрать раздражающую символику и гарантировать приличное поведение своих активистов. На фоне поведения ушедших «соборников» была очевидна их готовность ко Дню русского единства. Раскольнические действия «соборников» были русофобскими. Они не готовы были к единству. Скорее всего, потому что раскол был с их стороны запланирован и «спущен сверху» как политический заказ.
Судя по итогам РМ-2006, все обязательства организаций-участников были выполнены: не было никакой нацистской символики, не было никаких антихристианских демаршей. С нашей стороны всё было прилично и законно. Мы вели себя так, как договаривались. В рамках того, что дозволила нам власть. Но и до марша, и после марша, поток оскорблений от тех, кто ушел, не прекращался в течение недели. Выдумки были самые фантастические.
Расхождения между публицистами можно понять: разошлись навсегда, больше никогда не встречаются, друг другу руку не подают и так далее. От этого русское движение не пострадает. Беда в том, что в русском движении наметились две колоны, которые идут расходящимися путями. И разрыв вовсе не в вопросах веры и не в отношении к русскому народу. Разводит русских, как оказывается, отношение к власти. С Путиным, или без Путина - вот в чем эпохальный вопрос. Мы Путину во всём верим или мы Путину не верим ни в чём - вот предмет для страстных обличений, под которую подводят теоретическую базу и даже цитаты из Писания.
Оправдание соучастия в бесовщине всегда одно: «нет власти не от Бога». Как будто тем самым власть можно считать всегда божественной! Это ли не языческий соблазн, погубивший Рим? Доморощенные «богословы» не желают ничего слышать. Им лишь бы прильнуть к власти.
Есть соединяющие звенья, которые еще не порваны: мы кое в чем верим власти или мы готовы сотрудничать с властью по определенной тематике, мы готовы искать во власти тех, кто разделяет наши убеждения… Но промежуточная группа меж двумя радикальными крыльями начинает рассеиваться, расходиться к двум полюсам. Выходит, либо мы вообще отрицаем власть, какой-либо диалог с ней, либо мы полностью следуем за властью, только во власти видим перспективу для России. И иного не дано. Такую тенденцию заложили «соборники» и очень были тому рады.
В конце концов получилось, что русское движение ослабло, лишившись многих православных активистов. Но при этом православного общественного движения так и не возникло. Православие в политике стало моветоном, ассоциировалось с посконной почвенностью, неумным копированием повадок людей, живших более ста лет назад. Национализм стал терять православный стержень, а православный народ замкнулся на ритуальном воплощении своей веры. Вера без общественных дел стала мертветь.
При обсуждении проблемы, которую в Фонде славянской письменности и культуры инициировал Александр Крутов, выявились действительно непримиримые противоречия. Когда глава информагентства «Русская линия» в раздражении обозвал всех язычников сатанистами, стало ясно, что никакого сближения быть не может. Потому что это была не случайная оговорка. Раздражение вызвала не позиция противной стороны, не отказ принять что-то из заявленной позиции, а сама возможность сближения и взаимопонимания.
Один из странных типов, обретающихся в «Русской линии» задал просто фантастически нелепый вопрос: «Что бы надо бы сделать, чтобы не получить оскорблений?» То есть в присутствии клеветников поставил задачу перед оклеветанными! Давайте, мол, думайте, как уклониться от оскорблений!
Кризис в русском движении и русском православии придется пережить.
Православные общественники отходят к полюсу предательства: они готовы сжиться с этой властью, потому что она лучше прямой оккупации. Недостойный выбор. Это век назад можно было уповать на власть. Тогда Россия была русским государством, а теперь наше государство захвачено нерусской властью. Служить Отечеству на госслужбе трудно, но можно. Сотрудничать с властью в некоторых вопросах можно, но осторожно. Но обтираться у ботинок власть имущих, клеветать ради благосклонности бюрократии, как это сделали активисты "Народного Собора" - постыдно.
Россия была православной страной, но сегодня таковой не является. И потому неверующие националисты будут доходить до крайних форм духовного упадка, образуя мракобесные группировки с выдуманными культами. Как мечтали в «Русской линии», они станут сатанистами. И, вероятно, многие из гордецов, отщепившихся от русского движения с другого фланга, будут очень тому рады, поскольку это подтвердит их обличения.
Наша мечта в том, чтобы Россия вернулась к тем ценностям, от которых отошла. Сейчас большинство русских - это неверующие, либо делающие вид, что они верующие. Но, являясь русскими и стремясь к русской традиции, они находятся на пути к Православию. Непонимание этого простого факта ведет к сектантству, фактически - к разрыву с православной традицией.
И в русском движении есть проблемы, и в православной церкви есть свои проблемы, и в православном общественном движении есть свои проблемы. Все эти проблемы должны быть приняты как свои, как наши, а не как чужие: я отошел в сторону, объявил себя святым, объявил себя праведником, а все остальные люди для меня нечистые, люди второго сорта, полурусские, недорусские.
Можно только надеяться, что разлад не будет долгим. Здравые русские люди постоянно появляются в общественном движении. Новый русский национализм, в котором клерикальные черты не будут столь резкими, сколь мечтается некоторым излишне романтичным натурам, рождается на свет. В нем ослабнет маргинальщина "язычества" - подделки под фольклор, заряжающей людей невежественных и буйных на конфликт с русским большинством. Будем надеяться, что это будет так.