Речная ведьма
Осторожно выглянув из зарослей ивняка, зелёной стеной окружавших берега речушки, охотник и пастор замерли в изумлении. На ветхих мостках, нависших над гладью запруды, разгоняя тьму, стояло множество зажженных толстых свечей.
- Пентаграмма! - ахнул священник, зажав рот рукой.
Грэм присмотрелся и понял, что свечи располагались в определённо порядке, образуя круг и звезду внутри. В самом центре дьявольского символа стояла мужская фигура в темном балахоне и, воздев руки к небу, бормотала заклятия на непонятном языке. На берегу около мостков неподвижно сидел Норт. Вокруг здоровяка ходила кругами взъерошенная старуха в лохмотьях и то и дело совала ему какое-то питье из большой чаши. Мальчишки нигде не было видно.
- Ждите здесь, - шепнул Грэм испуганному пастору. - Я подберусь ближе.
- Там чернокнижник! - произнёс отец Мартин. - Колдун!
Охотник только ухмыльнулся в темноте.
«Сейчас проверим, подействует ли его колдовство на мои стрелы!» - подумал он, бесшумно выбираясь из зарослей. Он подкрался к дальней стене мельницы, пытаясь высмотреть, куда эта шайка дела ребёнка. Долго выискивать не пришлось. Колдун вдруг издал вопль и торжественно возгласил:
- Магда, яви избранного!
Старуха, бормоча под нос, скрылась в лачуге, на месте которой когда-то стоял дом мельника, и вынесла оттуда щуплого мальчишку в потрепанной рубашке. Он не шевелился и не издавал ни звука. Тело ребёнка безвольно висело на руках старой ведьмы.
«Неужели, мёртв?» - подумал Грэм и почувствовал, что волна злости на этих безумцев окончательно придала ему решимости. Он покрепче ухватил лук и нащупал оперение стрелы в колчане за спиной.
Тем временем Магда передала невесомое тельце колдуну. Тот схватил его и поднял к небу, взывая всё громче и громче в исступлённом призыве.
- Эйа! Эйа! - нараспев говорил чернокнижник. - Явись нам, древний дух! Прими избранного тобой! Испей чашу его жизни до дна! Яви благословение детям твоим!
Грэм понял, что нужно сделать. Он сделал несколько шагов вдоль каменой стены в сторону мостков, выбирая более удобное место для выстрела. И тут неподалёку он услышал тихий всплеск около мельничного колеса, словно кто-то осторожно зашёл в воду. Охотник присмотрелся, но ничего не разглядел в темноте. Он снова повернулся в сторону колдуна, который запел ещё громче, навёл стрелу и уже приготовился выступить вперёд с приказом отпустить мальчишку, но тут увидел нечто такое, отчего у видавшего виды путешественника волосы встали дыбом.
По водной глади невесть откуда заклубился белый густой туман. В черной глубине запруды вспыхнул зелёный огонь, который становился всё больше, поднимался всё выше к поверхности, и вдруг светящейся змеёй двинулся в сторону мостков. Из зеленоватого сияния вынырнула женщина. Вместо волос вокруг ее обнаженной фигуры, словно живые, струились тёмные широкие ленты водорослей. Тонкие, нечеловечески длинные пальцы с когтями ухватились за мокрые доски. Ведьма подтянулась и вытащила из воды остальное тело, усевшись на краю мостков напротив поющего колдуна. Грэм открыл рот, увидев вместо ног нечто, похожее на толстый рыбий хвост.
Явление речной ведьмы привело в ужас не только охотника. В кустах, где прятался пастор, послышался треск веток и тихое оханье. Но его заглушил безумный вопль испуганного виллана. Трясясь от страха, он вскочил на ноги, в панике заметался по берегу и ломанулся сквозь заросли с бессвязными криками.
Ведьма, не обращая внимания на шум, вызванный её появлением, что-то промурлыкала колдуну, и тот, словно в трансе, опустился на колени и протянул ей ребёнка. Когтистые пальцы жадно потянулись за детской плотью. Ещё миг - и ведьма схватила бы свою жертву и утащила в бездну. Но тут тонко запела тетива лука, и колдун завопил от боли, пронзённый стрелой Грэма.