Взгляд через океан. Питер Морелло
Надо было про этот текст 11 сентября вспомнить... но лучше поздно, чем никогда.
Несколько недель в Тольяттинском государственном университете читал лекции для будущих журналистов Питер Морелло, профессор из университета штата Миссури. В России про таких, как Питер, принято говорить «человек с большим жизненным опытом». 19 лет репортерского стажа, из них 15 лет в Европе, в том числе в горячих точках. Несколько раз побывал под обстрелом, в очагах стихийных бедствий. Сегодня, уже преподавая в университете, продолжает работать, снимать документальные фильмы.
- В Европе я начал работать в 1984 году, - рассказал о своей карьере Питер Морелло. Сначала думал, что проработаю тут 2-3 года, но в результате остался на 15 лет. Первые годы жил в ФРГ и освещал политические и экономические новости Западной Европы, но, после того как большие изменения стали происходить в странах социалистического лагеря, я очень много писал о процессах, происходящих в Чехии, Венгрии, Польше, СССР.
Когда к власти пришел Михаил Горбачев и началась перестройка, то всем стало ясно, что грядут большие перемены. Трудно было предсказать, по какому сценарию они будут развиваться, но все знали, что изменения будут серьезные. Это было очень интересно, поэтому я остался в Европе. Наблюдал за событиями в Восточной Европе, за распадом Советского Союза, делал репортажи о становлении Российской Федерации как независимого государства. Потом освещал события в Боснии и Хорватии. Работал в Сомали.
После 19 лет работы в качестве репортера я понял, что хочу изменить свою жизнь и карьеру. Сейчас преподаю журналистику в университете штата Миссури в городе Канзас-Сити и занимаюсь исследовательской деятельностью. В рамках исследовательской работы я снимаю документальные фильмы. Например, на Гаити я был дважды - через неделю после землетрясения и два месяца назад. Мы отсняли там много материала, и это лето я посвящу тому, что буду монтировать документальный фильм о последствиях землетрясения, о тех изменениях, которые произошли в этой стране (разрушительное землетрясение на Гаити произошло вечером 12 января 2010 года).
Не надо устраивать шоу
- Изменилась ли профессия журналиста за последние годы? Вы учите студентов тому же самому, чему учили вас?
- Журналистика, как ремесло, осталась прежней. Но есть и негативные тенденции. Например, в США в последние годы появился определенный процент студентов, которые хотят стать журналистами из-за неправильных причин - стремясь к популярности. Это «журналисты-звезды». В их деятельности больше актерства, чем журналистики. Соответственно, можно сказать, что есть много хороших журналистов, преданных своему ремеслу, призванию, но есть и люди, которые ищут другого.
- А документалист Майкл Мур к какой категории относится?
- Это очень трудный вид журналистики, когда автор не просто освещает события, а выдвигает свою точку зрения и отстаивает ее. Он расследует причины тех или иных событий, показывает виновных. В фильме «Капитализм как любовь» Майкл расследует причины финансового кризиса и показывает банкиров, которые, несмотря на все проблемы своих банков, получают многомиллионные зарплаты. И в одном из эпизодов фильма Мур встречает их вечером возле банка и производит гражданский арест (в США каждый может произвести гражданский арест, если у него есть основания считать этого человека преступником. Арестованный доставляется в полицейский участок, а потом в суд, где принимается решение - достаточно ли доказательств вины для начала официального расследования. - Авт.).
Но, на мой взгляд, то, что делает Майкл Мур, это не совсем журналистика, не то, что мы понимаем под классической журналистикой. Как раз потому, что в его фильмах очень четко выражена точка зрения автора, и зрителям остается только согласиться с ней. Иногда Мур выходит за рамки этических норм журналиста.
- Получается, что вы учите студентов бесстрастно описывать события, без личных оценок?
- В журналистике есть место и для фактов, и для авторской точки зрения. Я всегда в своих репортажах придерживался фактов, старался показать как можно больше точек зрения самих участников событий, не показывая своего отношения. Мы должны верить в своих читателей и зрителей. Давать им возможность выработать собственную точку зрения, прийти к собственному мнению по той или иной проблеме. И есть еще один тип журналистики - авторские колонки или аналитика.
Я часто вижу молодых людей, которые, приходя в журналистику, хотят быть агрессивными, напористыми. Своим студентам я говорю, что не надо быть агрессивными. Те ответы, которые вы хотите получить с помощью напора, вы также можете получить с помощью вежливости. Тем более что часто напористое поведение журналиста вызвано желанием «устроить шоу», произвести впечатление.
Смерть бен Ладена
Для меня одним из ярчайших репортажей последнего времени стал сюжет из Нью-Йорка с места, где стояли башни-близнецы Всемирного торгового центра, разрушенные террористами 11 сентября 2001 года. Вечером, когда Америка узнала об убийстве Осамы бен Ладена, там собрались тысячи ликующих людей. В памяти сразу всплыли кадры из Саудовской Аравии, когда толпы точно так же радовались разрушению башен-близнецов. Я попросил Питера прокомментировать это сходство.
- Я думаю, что на это ликование нужно смотреть в контексте всего происходящего. Ведь Америка никогда не страдала от войн, как Европа и особенно Россия. Поэтому террористическая атака 2001 года и стала для американцев таким сильным шоком. А потом прошло почти 10 лет. Это странно, почему понадобилось так много времени, чтобы его найти. И я думаю, ликование больше вызвано тем, что наконец-то он найден и не представляет больше угрозы для Америки, а не фактом его смерти. Это была первая реакция. Но через две недели характер репортажей изменился. Стали задавать вопросы: возможно ли повторение атаки, как произошедшее отразится на отношениях с Пакистаном. Хорошие журналисты, которые профессионально подходят к освещению этой темы, делают репортажи из различных мусульманских стран и пытаются выяснить, как они воспринимают события.
Если бы я сам находился на месте ликования, я бы, естественно, это показал, я бы спрашивал их о том, что они испытывают в этот момент. Так как не я делаю историю, моя задача - показать людей, потому что они главные в этой ситуации. И нравится мне происходящее или нет, независимо от моих чувств, я должен показать событие. В прошлом я делал репортажи из многих стран мира, где люди выходили на марши протеста против США. И я работал так же.
Цена правды
- Каким образом в США обеспечивается безопасность журналистов? Существуют ли особые меры? Например, в России хотели приравнять нападение на журналистов к нападению на полицейского, за что наказание гораздо строже. Есть ли что-то подобное в США?
- Журналисты, как и все граждане США, должны уважать закон. Первая поправка к Конституции США защищает свободу слова. И любой закон, касающийся журналистов, может быть расценен как попытка давления на прессу. Поэтому такой закон в США просто невозможен.
Риски, с которыми сталкиваются журналисты в Америке, отличаются от рисков, которые существуют в России. Уровень угрозы в США значительно ниже. Журналисты, которые делают материалы про коррупцию в правительстве или о нарушениях в компаниях, рискуют намного меньше, чем в России. У них могут отобрать пленку или попытаться изъять материалы. Но этим все и ограничивается. Когда журналист в США почувствует, что возникла какая-то угроза или ему станут угрожать напрямую, он сразу обращается в суд.
Если говорить о ситуации в вашей стране, то могу сказать, что журналистам в таких ситуациях нужно быть крайне осторожными. И, делая репортаж на опасную тему, постараться найти такой способ, чтобы уровень угрозы был минимальным. Когда я был в Боснии, в меня стреляли несколько раз. Но это был мой сознательный выбор, я понимал, что меня никто и ничто не защитит. Единственная защита журналиста - это полное осознание риска. И иногда лучше просто подождать. Я верю, что правда все равно восторжествует. Это просто вопрос времени.
- Как быть в ситуации, когда журналист видит гибель других людей?
- Я снимал последствия землетрясения на Гаити. Там все лежало в руинах, в воздухе висела пыль, было трудно дышать. Естественно, мне хотелось помочь этим людям. Но не нужно забывать, что работа журналиста - осветить события. И, сделав свою работу, журналист поможет в самой большой мере - другие люди увидят и захотят помочь. Физически я мог бы помочь одному-двум пострадавшим. А когда мой репортаж увидят по телевизору, я помогу гораздо большему количеству людей.
- Были ли в вашей практике случаи прямой цензуры или более завуалированные попытки - когда вам рекомендовали под каким углом подать событие?
- Вы, конечно, мне не поверите, но такого не было никогда. И это не «американская пропаганда», я говорю от чистого сердца. Никогда в жизни меня не просили осветить то или иное событие с определенной точки зрения.
Но журналистика в США - это очень широкое поле деятельности. И где-нибудь на местных каналах возникает давление на журналиста - редактор просит подать какое-то мелкое событие как очень значительное, имеющее большие последствия. Чтобы привлечь внимание зрителей, чтобы их канал смотрели. Но то, что возможно на местном телевидении, никогда не пройдет на общенациональных каналах. На национальном уровне сильная конкуренция. И если какой-либо журналист захочет осветить событие предвзято, то ему это с рук не сойдет. Правда будет сразу видна.
- Какое наказание ему грозит?
- Все просто: если вы теряете доверие зрителей, то вы теряете все. Вы больше не сможете работать журналистом. Уйдете сами или вас отправят в отставку.