Ликбез по столыпинской реформе
Оригинал взят у burckina_new в Ликбез по столыпинской реформе
С перестроечных времен существует штамп - большевики проводили над Россией социальные эксперименты. Да, проводили. А Столыпин? Он занимался абсолютно тем же самым. Главное дело Петра Аркадьевича, аграрная реформа - это точно такой же социальный эксперимент, теоретическая схема, разработанная в тиши кабинетов без учета российской специфики. О том, что у крестьян имелась веками сложившаяся психология, Столыпин знать не хотел. Вот должна быть такая реформа - и всё.
Более того, никто из сторонников реформы и не скрывал её людоедскую суть. Выживает сильнейший. Пусть половина крестьян перемрет с голоду - зато мы получим великую Россию. В «лихие девяностые» годы наиболее честные «демократы» говорили то же самое. По сравнению с этим большевики выглядят истинными гуманистами.
Стоит ли удивляться, что реформа встретила бешеное сопротивление и в итоге с треском провалилась. К моменту убийства Столыпина уже было понятно - ничего из его затеи не вышло. Но того, что успели сделать, хватило, чтобы до предела накалить обстановку в деревне. После реформаторских попыток Столыпина государство уже однозначно воспринималось крестьянами как смертельный враг.
Недаром его ненавидели многие монархисты - не из тупого консерватизма, они просто понимали, куда ведут благие намерения Петра Аркадьевича.
Кстати, при анализе деятельности Столыпина вспоминается другой знаменитый российский сельскохозяйственный реформатор XX века - Никита Сергеевич Хрущёв. А что? На бумаге все его затеи выглядят неплохо. Так что при желании вполне можно обосновать то, что он действовал совершенно правильно, только вот ему не дали завершить благие начинания.
...
Генерал В. Гурко, впоследствии - начальник штаба Верховного главнокомандующего в 1917 году, привел данные с 1874 года (то есть с введения всеобщей воинской повинности) по 1901 год. Он сообщил, что 40 % крестьянских парней впервые в жизни пробуют мясо в армии.
Еще один факт. По сведениям уже упоминавшегося Б. Н. Миронова, средняя продолжительность жизни мужчин и женщин составляла в России в 1880-е годы соответственно 29 и 31 год, в 1900-е - 32,4 и 34,5 года. Причина - в ошеломляющем уровне смертности среди крестьянских детей. В России смертность в возрастной группе 0-4 года была 214,4 детей на тысячу населения.
Из доклада ежегодной сессии Министерства здравоохраниения России:
«Из 6-7 млн рождаемых детей 43 % не доживают до 5 лет. 31 % в той или иной форме обнаруживают различные признаки пищевой недостаточности: рахита, цинги, пеллагры и проч.».
На всякий случай поясняю: все три названные болезни - следствие плохого питания. Замечательна реакция «хозяина земли русской».
На листе отчета Минздрава за 1912 год напротив слов: «До 10% крестьянских детей являют признаки умственной недостаточности» - рукой царя написано: «Не важно».
Доктор Эмиль Джозеф Диллон жил в России с 1877 по 1914 год. Он описывает материальную нищету, в которой пребывало большинство крестьян:
«Русский крестьянин… ложится спать в шесть, даже в пять часов зимой, потому что он не может себе позволить купить керосин для освещения. Не может позволить себе и мяса, яиц, масла, молока, зачастую и капусты и живет на черном хлебе и картошке».
И, наконец. В Рязанской губернии любимым лакомством детей был пирог. Что тут необычного? А то, что это слово имело несколько иное значение. Пирогом назывался хлеб из просеянной муки. То есть нормальный. Обычно же муку не просто не просеивали, но и добавляли лебеду.
...
Весной, когда в бедных хозяйствах не остается хлеба, наступает время ростовщика. За мешок зерна на пропитание голодающего семейства бедняк в августе отдаст два мешка. За семенной хлеб - половину урожая. Лошадь на день - несколько дней (до недели) отработки. Весной за долги или за пару мешков зерна кулак берет у безлошадного соседа его надел, другие соседи за долги это поле обрабатывают, а урожай целиком отходит “доброму хозяину”. За экономической властью над соседями следует и “политическая” власть: на сельском сходе кулак автоматически может рассчитывать на поддержку всех своих должников, проходит в сельский совет сам или проводит туда своих людей и так делается подлинным хозяином села, на которого теперь уже никакой управы нет».
(Е. Прудникова)
Именно кулаки являлись теми, на кого ориентировались авторы столыпинской реформы.
Всё описанное - это нормальная обстановка в деревне. А ведь случался ещё и голод. Стоит привести очень известную цитату. Её достоинство в том, что она взята из энциклопедии Брокгауза и Эфрона - то есть из самого авторитетного дореволюционного справочника. Обвинять данное издание в предвзятости пока ни у кого наглости не хватало.
«Голод в России... Вплоть до середины XIX в. наименее обеспеченными хлебом и наиболее страдавшими от голодовок являются губернии белорусские и литовские… Но уже с середины XIX века центр голодовок как бы перемещается к востоку, захватывая сначала черноземный район, а затем и Поволжье. В 1872 г. разразился первый самарский голод, поразивший именно ту губернию, которая до того времени считалась богатейшей житницей России. И после голода 1891 г., охватывающего громадный район в 29 губерний, нижнее Поволжье постоянно страдает от голода: в течение XIX в. Самарская губерния голодала 8 раз, Саратовская 9. За последние тридцать лет наиболее крупные голодовки относятся к 1880 г. (Нижнее Поволжье, часть приозерных и новороссийских губерний) и к 1885 г. (Новороссия и часть нечерноземных губерний от Калуги до Пскова); затем вслед за голодом 1891 г. наступил голод 1892 г. в центральных и юго-восточных губерниях, голодовки 1897 и 98 гг. приблизительно в том же районе; в XX в. голод 1901 г. в 17 губерниях центра, юга и востока, голодовка 1905 г. (22 губернии, в том числе четыре нечерноземных, Псковская, Новгородская, Витебская, Костромская), открывающая собой целый ряд голодовок: 1906, 1907, 1908 и 1911 гг. (по преимуществу восточные, центральные губернии, Новороссия)…»
А что происходило во время голода? Крестьяне вымирали. Просто и без затей. А вот кулаки получали сверхприбыли, накручивая цены. Капитализм, понимаете ли. Свобода предпринимательства.
...
Взгляды Гурко были очень четкие.
«Система помощи слабым и опека их от сильных извращает деятельность сильных; слабых же лишь ослабляет, так как не воспитывает в них умения противостоять сильным. Прогресс человечества является результатом деятельности сильных, а улучшение социальных условий зависит прежде всего от степени той органической силы, которой обладает народная масса. Предоставленные самим себе слабые элементы, быть может, действительно погибают, но для человеческого прогресса, равно как и для внутренней прочности народа и созданного им государства эта гибель не имеет значения, а в известной степени даже полезна. Необходимо предоставить простор свободной игре, свободному состязанию экономических сил и способностей народа, так как при нем происходит тот естественный подбор, при котором преимущественно вырабатываются и крепнут сильные народные элементы».
Напомню, что в данном случае «погибают» - это не метафора. Помирали с голоду. Социал-дарвинизм в полный рост.
Забавно, что, оказавшись в эмиграции, Гурко скулил о «грабителях-большевиках». Хотя - в чем проблема? Выживает сильнейший. Крестьяне почему-то помирать не захотели и пошли за большевиками. И оказались сильнее. Но так всегда. Социал-дарвинисты очень расстраиваются, когда в «свободной игре» они получают по голове…
...
Не все знают, кто входил в особые тройки. Так вот, в них входили следующие товарищи: председатель НКВД данного района, первый секретарь партии и прокурор. То есть присутствовал юрист - человек, который знал законы и юридическую практику. Не стоит думать, что его присутствие было чисто формальным. Сегодня не любят вспоминать, что «особые тройки» нередко выносили и оправдательные приговоры. Другое дело, что беспредела в тридцатых было выше крыши. Но это совсем иная тема. Все-таки присутствие юриста демонстрирует желание властей хоть в какой-то мере соблюдать закон. Иначе - зачем было вообще огород городить? Можно было сажать по три чекиста - и спокойно шлепать приговоры конвейерным методом…
Но вернемся к столыпинским военно-полевым судам. Как уже было сказано, здесь действовала «особая пятерка», состоящая даже не из военных юристов, а из строевых офицеров. Военные - это люди совсем иной профессии, имеющие совершенно иную психологию. Они не только не знали законов, но и не имели и не могли иметь опыта ведения следствия. А вот решительности у военных всегда много. Что же касается царских офицеров, то там дело обстояло еще веселее. Ни в гимназиях, ни в военных училищах не преподавали обществоведения или чего-либо вроде «основ государства и права».
Более того. В офицерской среде культивировалось презрение к полиции и жандармам. Впрочем, как и к юристам. Так что сведения о следственных действиях и о судебной процедуре были минимальными. Да и психологию социального расизма не следует сбрасывать со счетов. На фига разбираться? Подумаешь - невиновного повесили! Главное-то - нагнать страху на мужичье.
К тому же - чем во все времена отличаются армейские начальники? Стремлением выполнить приказ и доложить об исполнении. Поэтому в военно-полевые суды назначали тех, кто работает максимально быстро и не задает лишних вопросов. Бунтует быдло? Вешать и пороть. Пороть и вешать. Это ничем не отличалось от того, как впоследствии уже совсем иные люди «давили контру». В обоих случаях сначала приводили приговор в исполнение, потом разбирались. Или не разбирались.
Итог был мрачным. Встречались села, где отсутствовало почти все взрослое мужское население, посаженное в тюрьмы или отправленное в ссылку.
...
Каков же итог? Только военно-окружными судами были приговорены к смертной казни 4797 человек (из них повешены 2353 человека). По другим данным - 6193 и 2694 соответственно. Военно-полевыми судами без суда и следствия, по распоряжениям генерал-губернаторов расстреляно 1172 человека.
...
По сведениям автора вышедшей в 1898 году книги Туган - Барановского «Русская фабрика в прошлом и настоящем», прожиточный минимум для холостого рабочего в Петербурге - 17 рублей. К 1912 году цены выросли примерно на 25%. То есть он составлял более 21 рубля. (Я привожу именно 1912 год, потому что по нему более всего данных.)
В провинции цены были ниже. Но и заработки тоже.
Стоит ещё отметить. Тогдашний рабочий не имел отпусков, ему не оплачивали бюллетени и не платили пенсию....
Особый журнал Комитета министров от 28 и 31 января 1905 года отмечает, что главной причиной наплевательства к нуждам рабочих «служил существовавший тогда взгляд на существо рабочего вопроса в России, будто условия фабричной жизни у нас и на Западе совершенно между собой различны. Число рабочих, занятых на наших фабрично-заводских предприятиях, весьма незначительно; благодаря счастливым условиям землепользования большая часть русских рабочих тесно связана с землей и на фабричные работы идет, как на отхожие промыслы, ради подсобного заработка, сохраняя постоянную, живую связь с деревней; никакой систематической борьбы рабочих с предпринимателями в России нет; нет в ней и самого рабочего вопроса, а потому и не приходится создавать по западным образцам фабричного законодательства. Возражать против этого взгляда в настоящее время, после январских событий, нет более надобности».
Когда облеченные властью чиновники рассуждают «о счастливых условиях землепользования» в России, остается удивляться - как такая власть смогла столь долго протянуть…
...
...никаких больничных в «России, которую мы потеряли» рабочим не полагалось. Если человек заболевал - то мог только радоваться, что его не увольняли, пока он отлеживался. Соответственно, «больничная касса» - это, по сути, страховой фонд. Предполагалось, что из него должны осуществляться выплаты в том числе и за полученные на производстве травмы. На охране труда предприниматели экономили, поэтому производственный травматизм был очень высоким. Так что участие предпринимателей было вполне логичным. Как мы увидим, именно вокруг этих самых касс и разгорятся самые большие споры…
Предприниматели против больничных касс высказались в том смысле, что проект «представляет беспримерное явление… удовлетворять свои потребности за чужой счет - глубоко развращающий принцип».
Вот так мыслили господа российские промышленники. Платить за полученные на производстве травмы они полагали «глубоко развращающим принципом».
...
После 17 октября либералы про рабочих забыли. Они до этого заигрывали с ними, потому что им нужна была массовка. Когда появилась перспектива поиграть в парламент, кадетам сразу стало не до работяг.
Петербургский Совет рабочих разогнали. Декабрьское московское восстание и другие подобные выступления подавили. И тут предприниматели продемонстрировали, что они ничего не поняли и ничему не научились. «Капитаны промышленности» демонстрировали исключительную тупость и жадность. Они тут же ринулись отыгрывать утраченные позиции.
«Исключительно подло и злобно повела себя после поражения революции 1905-1907 гг. буржуазия - как будто она вообще не думала о будущем. Сразу на 10-50% были понижены расценки зарплаты рабочих и увеличен рабочий день - по всей России. На многих заводах он стал 12-13 часов. Была вновь введена отмененная в 1905 г. система штрафов. Вот сообщения профсоюзов (опубликованы в газете “Пролетарий”, 1908, №39): “Штрафуют за случайный выход на лестницу, за питье чаю в 5 часов, за переход из одной мастерской в другую и даже за долгое пребывание в ватер-клозете (фабрика Хаймовича в Санкт - Петербурге). Штрафуют за мытье рук за 5 минут до гудка, за курение табаку от 1 до 2 руб. (Кабельный завод). Штрафуют за ожог, причиненный самому себе (Трубочный завод). Штрафуют за “дерзость”, за “грубость”, и штрафы превышают часто двухдневный заработок”. 10 мая 1907 г. Департамент полиции издал циркуляр, ставящий профсоюзы практически в полную зависимость от хозяев и властей (например, в Москве по ходатайству городского головы Н. Гучкова были закрыты профсоюзы металлистов, коммунальных работников, текстильщиков, типографов, булочников).
И все это сопровождалось глумлением. Директор Невского завода так сказал пришедшей к нему на переговоры делегации рабочих: “Господа, ведь вы же - марксисты и стоите на точке зрения классовой борьбы. Вы должны поэтому знать, что раньше сила была на вашей стороне, и вы нас жали, теперь сила в наших руках, и нам незачем церемониться”».
(С. Кара - Мурза)
Не отставали и власти. Почти все профсоюзы были запрещены или задвинуты в полулегальное положение.
...
Кстати, вся либеральная пресса горячо поддерживала русских предпринимателей, которых преследует кровавая гэбня, простите, МВД. Инициативы по социальной защите рабочих рассматривались как «полицейский произвол». Защищали рабочих… Левые, понятно, им по работе так было положено. Но к ним присоединились, вы будете смеяться, ультраправые.
Видные черносотенные думские ораторы, Марков 2-й, Г. Замысловский и другие не пожалели сильных эпитетов по поводу предпринимателей, обвиняя их в ненасытности. Типичные заголовки черносотенных газет: «Зарвавшиеся монополисты», «Круговая кабала». А вот характерный пассаж из одной статьи: «Господство монополистов, потерявших меру в своих притязаниях и не боящихся для защиты своих привилегий проливать кровь рабочих, создающих им их колоссальное богатство». Сгодилось бы и в большевистской или в анархистской газете, не правда ли?
Длинный спор правительства и предпринимателей закончился полной победой последних. Рабочее законодательство было принято в той форме, в которой оно выгодно предпринимателям. Казалось бы, а что мешало Столыпину продавить законы? Но он не мог действовать, просто наплевав на интересы промышленников. Кстати, Наполеон тоже не мог. Объявлять войну акулам промышленности - чревато очень серьезными неприятностями. На это решились только большевики. А доблестные российские предприниматели из-за своего эгоизма не желали ничего видеть и понимать.
В итоге - уже в 1912 году снова поднялась грандиозная волна забастовок. Да так дело и пошло… Социал-демократы, в том числе и большевики, прекрасно себя на этих забастовках чувствовали. С 1912 года стала выходить газета «Правда». Борьба продолжалась.
Кстати, революция, итогом которой стало то, что предпринимателей вышибли из России пинком под зад, началась в феврале 1917 года именно с забастовки…...
Петр Аркадьевич неоднократно высказывал свою позицию по поводу аграрной реформы. 10 мая 1907 года он сказал речь «Об устройстве быта крестьян и о праве собственности», окончание которой всем известно: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!»
Это очень любят цитировать. А вот каким путем Столыпин собирался сделать Россию великой?
...
Оппоненты Столыпина выступали за принцип «семейной собственности». То есть за то, чтобы хозяин не мог обделить детей. Допустим, продать свой надел - и вложить в тогдашний «МММ». (Тогда подобных «пирамид» было полно.) Столыпин же считал - так быть не должно. Владелец пусть как хочет - так и распоряжается.
...
...главное, что необходимо, это - когда мы пишем закон для всей страны - иметь в виду разумных и сильных, а не пьяных и слабых (из речи Столыпина).
...
В этой речи видна мифология реформы. Она вечная для всех либералов. Бедный - это «пьяный бездельник», который не хочет работать. Между тем это совсем не так. Что такое пожар в деревне - представляете? А это - гибель не одного хозяйства. Кстати, тогда имели место и знакомые всем по телевизионным репортажам лесные пожары...
В наше время пострадавшим от стихии выдают материальную помощь. Тогда - не выдавали. Пойдем дальше. Болезни. Медицинской помощи в деревне фактически не существовало. Значит, если в семье серьезно заболел единственный работник - семья обречена на голод. То есть любая крупная неприятность отбрасывала крестьянина в нищету. «Мир» мог помочь. Индивидуалу оставалось подыхать.
Разумеется, с точки зрения высокой государственной политики это казалось неважным. Вот только социал-дарвинистская теория столкнулась с народным менталитетом… Русские люди почему-то не считали, что проигравший должен умереть. Ну, вот не считали и всё. А тех, кто так считали, называли жлобами.
...
Абстрактность замысла столыпинской аграрной реформы в значительной мере объяснялась тем, что ее сочиняли люди, неважно знавшие русскую деревню. За два года пребывания в Саратове Столыпин, конечно, не мог узнать ее достаточно глубоко… Главным правительственным теоретиком по землеустройству был датчанин А. А. Кофод. В Россию он приехал в возрасте 22 лет, ни слова не зная по-русски, и затем долго жил в небольшой датской колонии в Псковской губернии».
(П. Н. Зырянов)
И ведь нельзя сказать, что Столыпина не предупреждали о сомнительности его затей.
Член-корреспондент Императорской Академии (то есть нынешней Академии наук) экономист А. И. Чупров писал ещё в 1906 году:
«Отрубное владение бесспорно имеет на своей стороне немало преимуществ, и если бы возможно было скоро завести его по всей России, русское сельское хозяйство, по всей вероятности, осталось бы в выигрыше. Но вся беда в том, что мысль о мало-мальски быстром распространении отрубной собственности на пространстве обширной страны представляет собою чистейшую утопию, включение которой в практическую программу неотложных реформ может быть объяснено только малым знанием дела»...
Но подобные возражения отметались с ходу как «ретроградские». Тоже чисто революционный подход. Революционеры никогда не прислушиваются к критике своих проектов. Они ведь лучше знают… Вы думаете, Егора Гайдара не предупреждали о том, что получится?...
А вот кто покупал? Крестьяне? А вот и нет. Исследователь С. М. Дубровский утверждал: «Состав покупателей - это новая сельская буржуазия, которая до того имела мало собственной земли, но успела уже тем или иным путем накопить капитал и теперь реализовать его покупкой земли». То есть кулаки.
...
Это суть реформы в самом общем виде. На первый взгляд, все очень хорошо и правильно. Мало того, что образуется класс преуспевающих фермеров, а это выгодно для экономики. Так ведь эти люди, по идее, должны были стать прочной опорой власти. Крепкому хозяину совершенно не нужны ни революции, ни демократические преобразования, он всегда за порядок. И еще один бонус - община, от которой одни неприятности, превратится из сплоченной, враждебно настроенной власти структуры в россыпь грызущихся за выживание индивидуумов.
Да только вот… Что на деле означала ставка на «крепкого хозяина»? Ведь понятно, что если крестьянин соберет свои полоски в отруб или даже переберется на хутор - земли у него не прибавится. Он купит соседские. А тем что делать? Ведь таких неудачников при успехе реформы оказалось бы десятки миллионов! И куда им деваться? Батраков столько не нужно. В город? Так индустриализацию никто проводить не собирался, а стихийный рост промышленности такого количества людей переварить не мог. Промышленность, при сильном напряжении, могла принять пару миллионов человек. А по разным оценкам, на селе проживало от 20 до 32 миллионов «лишнего» населения.
В Сибирь? Но это только кабинетные теоретики могут полагать, что возможно за несколько лет перевезти и разместить такое количество людей. Точнее, можно - но расходов бы это потребовало, как на большую войну. А денег не было. Да и опыта проведения подобных мероприятий тоже. Все-таки переселенцы - не армия, которую можно относительно быстро переправить «из точки А в точку Б» и разместить. Да и с армией это не так-то просто… И ведь даже не слишком многочисленные переселенцы столкнулись с огромными проблемами. А по задумке-то их должно было быть больше на порядок. Для перемещения такой массы людей в России не было возможностей.
Итак, «лишних людей» девать некуда. Значит? Пусть подыхают. Слабых не жалко. О том, что эти люди могут не тихо помирать, а взбунтоваться - да так, что 1905 год покажется раем, Столыпину в голову не приходило. А ведь нет более лютого революционера, чем разорившийся собственник… Впрочем, может, Столыпин и задумывался над этим… Да ведь оно и проще - постреляем при подавлении. И все будут довольны.
К тому же Столыпин, как и большинство представителей элиты, был ярко выраженным западником. Помните, как он умилялся фермерскими хозяйствами Пруссии? Если получилось на Западе - значит, должно получиться и у нас. О разнице в условиях, а уж тем более в менталитете, он не задумывался. Да и на Западе было все не так просто. В той же Англии общину ломали триста лет! В Пруссии, хуторами которой восхищался Столыпин, переход занял сто лет. Столыпин же решил то же самое сделать за двадцать.
Вот тут очень хорошо видно сходство между Столыпиным и Хрущевым. Ведь Никита Сергеевич, кроме всех известных экспериментов с кукурузой и освоением целины (хотя это можно сравнивать с переселенческой политикой Столыпина), занимался еще и преобразованием сельской местности. Правда, он действовал в противоположном направлении - Хрущев стоял за ликвидацию «неперспективных» деревень и за создание агропромышленных гигантов. Сама по себе идея не самая глупая. Но - при определенных условиях. Как и фермерство. А вот когда подобные идеи становятся идеологией… Ничего хорошего не выйдет. Большевики при коллективизации, в общем, сумели сделать выводы и ликвидировать перегибы. Столыпин не смог. Он не мог, подобно большевикам, послать в деревню «тридцатитысячников», которые были глубоко убеждены в правильности «генерального курса», но при этом не являлись «барами». Поэтому и проиграл.
...
...как же можно утверждать, что «реформу прервала смерть Столыпина»?
Вот график, составленный по этой таблице. Черная линия - число тех, кто потребовал закрепления земли, серая - кто получил наделы в собственность.
Итак, что мы видим на этой картинке?
Первое. Пик приходится на 1907-1909 годы. Потом идет совершенно безнадежный спад. Без каких-либо серьезных тенденций к новому росту. Микроскопический подъем виден лишь в 1912 году (то есть уже после убийства Столыпина), а потом снова спад. Правда, менее крутой, так и абсолютные цифры уже мизерные, ничего не решающие. Налицо затухание процесса, как говорят физики. Так что утверждения, что смерть Петра Аркадьевича прервала реформу, - это либо откровенное вранье, либо болтовня безнадежных гуманитариев, которые прогуливали в школе уроки математики.
Вывод простой - реформа полностью себя исчерпала за три первых года. Все, кто хотел стать собственниками, - ими стали. Дальше шло уже «дожигание». Или откровенные аферы, о чем речь пойдет ниже.
Второе. Куда интереснее существенное расхождение числа «хотевших» и «получивших». Как видим, вторых существенно меньше - особенно на максимуме процесса. Подчеркну - требование «закрепления земли в собственность» означает не голословное заявление на сельском сходе и даже не поданная в соответствующее учреждение бумажка. Это вполне официальное действие, за которым следовала разверстка земли. Собственно, именно факты разверстки и регистрировались.
...
Пик переселенцев приходится на самое начало мероприятий Столыпина - на 1907-1908 годы. Что и понятно. Наиболее рисковые ребята двинулись в Сибирь. Однако число таких людей не слишком велико. Тем более, что знали тогдашние крестьяне о Сибири? Да только то, что туда отправляют на каторгу. В хорошее место каторжников гнать не будут. Но, тем не менее, кое-кто поехал. Дальше начинает расти число «возвращенцев». Разумеется, эти две тенденции напрямую взаимосвязаны, что хорошо видно на графике. Чем больше возвращались - тем меньше находилось охотников ехать.
А почему они возвращались? Многочисленные свидетельства говорят об очень плохой организации процесса. И это объяснимо. Чиновники просто никогда с таким не сталкивались. Да и Столыпин слишком гнал реформу - толком не подготовились. Хватало, разумеется, воровства и прочих злоупотреблений. За Уралом нравы были вообще веселые - каждый начальник чувствовал себя мелким царьком и плевать на всех хотел.
Имелось и еще одно обстоятельство. Столыпин, по многочисленным отзывам его подчиненных, в качестве министра проявил себя не с лучшей стороны. То ли слишком увлекся политическими играми, то ли не обладал нужными способностями. Так, при нем каждый департамент жил собственной жизнью, никакой координации не наблюдалось. А ведь при осуществлении переселенческой политики требовалась как раз очень четкая координация между разными структурами и взаимодействие с другими ведомствами.
...
Критическим моментом стал 1911 год. Тогда вернулась треть уехавших. Это уже была катастрофа. Нередко такое большое количество вернувшихся и малое - уехавших объясняют разразившимся в 1911 году очередным массовым голодом. Однако снова глядим на график - версия не соответствует действительности. Тем более что от голода, как показывает практика, бегут в любую сторону.
А вот затем процесс переселения, хоть и медленно, но начал идти. И опять же - после смерти «великого реформатора»!
И вот что забавно. Переселенцы на новых местах стали… организовываться в общины!
...
Переселилось три миллиона человек. Много это или мало? Мало. Никаких проблем переселенцы не решали. Да и не могли решить. Было б их больше - власти бы просто не справились. Ведь и без этого вышло довольно коряво.
«При всех трудностях, с которыми сталкивались переселенцы, они несомненно внесли, как показано в обширной литературе, существенный вклад в хозяйственное освоение новых регионов. Однако переселения не ослабили ни земельной нужды крестьянства, ни социальной напряженности в деревне. Не привели они и к заметному росту могущества состоятельных слоев деревни, хотя прежде всего им достались земли переселенцев».
(И. Ковальченко)
...
Творцы и сторонники нового аграрного курса могли бы возразить (и такие возражения делались), что дело было не в его ошибочности, он был правильным, а дело в том, что не хватало времени для его реализации. Нужно было не восемь-девять лет, какие отпустила реформе история, а, скажем, 20, которые просил Столыпин, и она бы увенчалась полным успехом. Война и революция этому помешали. Доля истины здесь есть - с десятилетиями процесс сделался бы действительно необратимым. Но вопрос надо ставить иначе: почему история не дала этих 20 лет? А не дала потому, что страна (и деревня в том числе) уже больше не могла жить в условиях архаичного политического и аграрного строя, несмотря на проводимую политику укрепления и разверстания. Крах столыпинской реформы был обусловлен главным объективным фактором - тем, что она проводилась в условиях сохранения помещичьего землевладения и для сохранения этого землевладения. В этом коренился изначальный порок политики аграрного бонапартизма, приведшего в конечном итоге к новой революции и превращению всей земли в общенародную собственность».
(А. Аврех)
«Оказавшись недостаточной для решения аграрного вопроса, реформа стала вполне достаточной для того, чтобы разрушить привычные устои деревенской жизни, т. е. большинства населения в России. Миллионы вышедших из общины, покинувших отчие дома и переселявшихся за Урал, массовая продажа полосок, постоянные переделы и новое землеустройство - все это создавало атмосферу неустойчивости и всеобщей истерии. А невозможность противостоять издевательствам и насилию, ощущение бессилия против несправедливости - по всем законам социальной психологии - рождало лишь злобу и ненависть. Столыпин хотел принести успокоение, но принес лишь новое всеобщее озлобление. Это и стало одной из главных причин того глубокого нравственного кризиса, в который была ввергнута Россия.
...
Все повторяется. В конце девяностых годов XX века нам с апломбом объявили, что «фермер накормит Россию». Провели реформу, которая ничем по сути не отличалась от столыпинской. Колхозные земли был розданы крестьянам. Егор Гайдар вообще считал себя продолжателем дела Петра Аркадьевича, о чем неоднократно заявлял. И вот где эти фермеры, кроме как в телеэкране?
Кстати, ваучеры - это ведь, по сути, то же самое. Каждому выдавался кусочек от общественного достояния. Который, дескать, можно использовать как угодно и стать собственником. И кто стал? А?
...
Столыпин намертво связывал понятия «гражданственность» и «частная собственность». Это - чисто либеральный тезис. Предполагается: если человек владеет собственностью, то он обладает и ответственностью. Столыпин так и не понял, что, когда собственники набирают силу, они неизбежно стремятся подмять под себя государство. Да и насчет «гражданственности» не все просто. Так, во время Гражданской войны Белое движение не поддерживал никто из крупных русских предпринимателей, сумевших вывезти капиталы за границу.
...
Первая мировая война наглядно продемонстрировала, что аграрная реформа Столыпина была ошибкой по своей идее. Столыпин исходил из либерального мифа, что самые лучшие граждане получаются из собственников. Казалось бы - это очевидно. Если у человека есть собственность, то он обладает ответственностью. И это верно, пока государство развивается спокойно. В самом деле - собственникам не нужны никакие великие потрясения. Но вот когда начинаются проблемы, вроде большой войны, то выясняется - данным господам интересна прежде всего прибыль. А на остальное им наплевать. С началом Первой мировой войны оказалось, что на имевшихся «крепких хозяев» никакие патриотические призывы не действуют. Свой карман им был дороже.Оригинал взят у kibalchish75 в Алексей Щербаков о Столыпине, его реформе и России, которую мы потеряли
С перестроечных времен существует штамп - большевики проводили над Россией социальные эксперименты. Да, проводили. А Столыпин? Он занимался абсолютно тем же самым. Главное дело Петра Аркадьевича, аграрная реформа - это точно такой же социальный эксперимент, теоретическая схема, разработанная в тиши кабинетов без учета российской специфики. О том, что у крестьян имелась веками сложившаяся психология, Столыпин знать не хотел. Вот должна быть такая реформа - и всё.
Более того, никто из сторонников реформы и не скрывал её людоедскую суть. Выживает сильнейший. Пусть половина крестьян перемрет с голоду - зато мы получим великую Россию. В «лихие девяностые» годы наиболее честные «демократы» говорили то же самое. По сравнению с этим большевики выглядят истинными гуманистами.
Стоит ли удивляться, что реформа встретила бешеное сопротивление и в итоге с треском провалилась. К моменту убийства Столыпина уже было понятно - ничего из его затеи не вышло. Но того, что успели сделать, хватило, чтобы до предела накалить обстановку в деревне. После реформаторских попыток Столыпина государство уже однозначно воспринималось крестьянами как смертельный враг.
Недаром его ненавидели многие монархисты - не из тупого консерватизма, они просто понимали, куда ведут благие намерения Петра Аркадьевича.
Кстати, при анализе деятельности Столыпина вспоминается другой знаменитый российский сельскохозяйственный реформатор XX века - Никита Сергеевич Хрущёв. А что? На бумаге все его затеи выглядят неплохо. Так что при желании вполне можно обосновать то, что он действовал совершенно правильно, только вот ему не дали завершить благие начинания.
...
Генерал В. Гурко, впоследствии - начальник штаба Верховного главнокомандующего в 1917 году, привел данные с 1874 года (то есть с введения всеобщей воинской повинности) по 1901 год. Он сообщил, что 40 % крестьянских парней впервые в жизни пробуют мясо в армии.
Еще один факт. По сведениям уже упоминавшегося Б. Н. Миронова, средняя продолжительность жизни мужчин и женщин составляла в России в 1880-е годы соответственно 29 и 31 год, в 1900-е - 32,4 и 34,5 года. Причина - в ошеломляющем уровне смертности среди крестьянских детей. В России смертность в возрастной группе 0-4 года была 214,4 детей на тысячу населения.
Из доклада ежегодной сессии Министерства здравоохраниения России:
«Из 6-7 млн рождаемых детей 43 % не доживают до 5 лет. 31 % в той или иной форме обнаруживают различные признаки пищевой недостаточности: рахита, цинги, пеллагры и проч.».
На всякий случай поясняю: все три названные болезни - следствие плохого питания. Замечательна реакция «хозяина земли русской».
На листе отчета Минздрава за 1912 год напротив слов: «До 10% крестьянских детей являют признаки умственной недостаточности» - рукой царя написано: «Не важно».
Доктор Эмиль Джозеф Диллон жил в России с 1877 по 1914 год. Он описывает материальную нищету, в которой пребывало большинство крестьян:
«Русский крестьянин… ложится спать в шесть, даже в пять часов зимой, потому что он не может себе позволить купить керосин для освещения. Не может позволить себе и мяса, яиц, масла, молока, зачастую и капусты и живет на черном хлебе и картошке».
И, наконец. В Рязанской губернии любимым лакомством детей был пирог. Что тут необычного? А то, что это слово имело несколько иное значение. Пирогом назывался хлеб из просеянной муки. То есть нормальный. Обычно же муку не просто не просеивали, но и добавляли лебеду.
...
Весной, когда в бедных хозяйствах не остается хлеба, наступает время ростовщика. За мешок зерна на пропитание голодающего семейства бедняк в августе отдаст два мешка. За семенной хлеб - половину урожая. Лошадь на день - несколько дней (до недели) отработки. Весной за долги или за пару мешков зерна кулак берет у безлошадного соседа его надел, другие соседи за долги это поле обрабатывают, а урожай целиком отходит “доброму хозяину”. За экономической властью над соседями следует и “политическая” власть: на сельском сходе кулак автоматически может рассчитывать на поддержку всех своих должников, проходит в сельский совет сам или проводит туда своих людей и так делается подлинным хозяином села, на которого теперь уже никакой управы нет».
(Е. Прудникова)
Именно кулаки являлись теми, на кого ориентировались авторы столыпинской реформы.
Всё описанное - это нормальная обстановка в деревне. А ведь случался ещё и голод. Стоит привести очень известную цитату. Её достоинство в том, что она взята из энциклопедии Брокгауза и Эфрона - то есть из самого авторитетного дореволюционного справочника. Обвинять данное издание в предвзятости пока ни у кого наглости не хватало.
«Голод в России... Вплоть до середины XIX в. наименее обеспеченными хлебом и наиболее страдавшими от голодовок являются губернии белорусские и литовские… Но уже с середины XIX века центр голодовок как бы перемещается к востоку, захватывая сначала черноземный район, а затем и Поволжье. В 1872 г. разразился первый самарский голод, поразивший именно ту губернию, которая до того времени считалась богатейшей житницей России. И после голода 1891 г., охватывающего громадный район в 29 губерний, нижнее Поволжье постоянно страдает от голода: в течение XIX в. Самарская губерния голодала 8 раз, Саратовская 9. За последние тридцать лет наиболее крупные голодовки относятся к 1880 г. (Нижнее Поволжье, часть приозерных и новороссийских губерний) и к 1885 г. (Новороссия и часть нечерноземных губерний от Калуги до Пскова); затем вслед за голодом 1891 г. наступил голод 1892 г. в центральных и юго-восточных губерниях, голодовки 1897 и 98 гг. приблизительно в том же районе; в XX в. голод 1901 г. в 17 губерниях центра, юга и востока, голодовка 1905 г. (22 губернии, в том числе четыре нечерноземных, Псковская, Новгородская, Витебская, Костромская), открывающая собой целый ряд голодовок: 1906, 1907, 1908 и 1911 гг. (по преимуществу восточные, центральные губернии, Новороссия)…»
А что происходило во время голода? Крестьяне вымирали. Просто и без затей. А вот кулаки получали сверхприбыли, накручивая цены. Капитализм, понимаете ли. Свобода предпринимательства.
...
Взгляды Гурко были очень четкие.
«Система помощи слабым и опека их от сильных извращает деятельность сильных; слабых же лишь ослабляет, так как не воспитывает в них умения противостоять сильным. Прогресс человечества является результатом деятельности сильных, а улучшение социальных условий зависит прежде всего от степени той органической силы, которой обладает народная масса. Предоставленные самим себе слабые элементы, быть может, действительно погибают, но для человеческого прогресса, равно как и для внутренней прочности народа и созданного им государства эта гибель не имеет значения, а в известной степени даже полезна. Необходимо предоставить простор свободной игре, свободному состязанию экономических сил и способностей народа, так как при нем происходит тот естественный подбор, при котором преимущественно вырабатываются и крепнут сильные народные элементы».
Напомню, что в данном случае «погибают» - это не метафора. Помирали с голоду. Социал-дарвинизм в полный рост.
Забавно, что, оказавшись в эмиграции, Гурко скулил о «грабителях-большевиках». Хотя - в чем проблема? Выживает сильнейший. Крестьяне почему-то помирать не захотели и пошли за большевиками. И оказались сильнее. Но так всегда. Социал-дарвинисты очень расстраиваются, когда в «свободной игре» они получают по голове…
...
Не все знают, кто входил в особые тройки. Так вот, в них входили следующие товарищи: председатель НКВД данного района, первый секретарь партии и прокурор. То есть присутствовал юрист - человек, который знал законы и юридическую практику. Не стоит думать, что его присутствие было чисто формальным. Сегодня не любят вспоминать, что «особые тройки» нередко выносили и оправдательные приговоры. Другое дело, что беспредела в тридцатых было выше крыши. Но это совсем иная тема. Все-таки присутствие юриста демонстрирует желание властей хоть в какой-то мере соблюдать закон. Иначе - зачем было вообще огород городить? Можно было сажать по три чекиста - и спокойно шлепать приговоры конвейерным методом…
Но вернемся к столыпинским военно-полевым судам. Как уже было сказано, здесь действовала «особая пятерка», состоящая даже не из военных юристов, а из строевых офицеров. Военные - это люди совсем иной профессии, имеющие совершенно иную психологию. Они не только не знали законов, но и не имели и не могли иметь опыта ведения следствия. А вот решительности у военных всегда много. Что же касается царских офицеров, то там дело обстояло еще веселее. Ни в гимназиях, ни в военных училищах не преподавали обществоведения или чего-либо вроде «основ государства и права».
Более того. В офицерской среде культивировалось презрение к полиции и жандармам. Впрочем, как и к юристам. Так что сведения о следственных действиях и о судебной процедуре были минимальными. Да и психологию социального расизма не следует сбрасывать со счетов. На фига разбираться? Подумаешь - невиновного повесили! Главное-то - нагнать страху на мужичье.
К тому же - чем во все времена отличаются армейские начальники? Стремлением выполнить приказ и доложить об исполнении. Поэтому в военно-полевые суды назначали тех, кто работает максимально быстро и не задает лишних вопросов. Бунтует быдло? Вешать и пороть. Пороть и вешать. Это ничем не отличалось от того, как впоследствии уже совсем иные люди «давили контру». В обоих случаях сначала приводили приговор в исполнение, потом разбирались. Или не разбирались.
Итог был мрачным. Встречались села, где отсутствовало почти все взрослое мужское население, посаженное в тюрьмы или отправленное в ссылку.
...
Каков же итог? Только военно-окружными судами были приговорены к смертной казни 4797 человек (из них повешены 2353 человека). По другим данным - 6193 и 2694 соответственно. Военно-полевыми судами без суда и следствия, по распоряжениям генерал-губернаторов расстреляно 1172 человека.
...
По сведениям автора вышедшей в 1898 году книги Туган - Барановского «Русская фабрика в прошлом и настоящем», прожиточный минимум для холостого рабочего в Петербурге - 17 рублей. К 1912 году цены выросли примерно на 25%. То есть он составлял более 21 рубля. (Я привожу именно 1912 год, потому что по нему более всего данных.)
В провинции цены были ниже. Но и заработки тоже.
Стоит ещё отметить. Тогдашний рабочий не имел отпусков, ему не оплачивали бюллетени и не платили пенсию....
Особый журнал Комитета министров от 28 и 31 января 1905 года отмечает, что главной причиной наплевательства к нуждам рабочих «служил существовавший тогда взгляд на существо рабочего вопроса в России, будто условия фабричной жизни у нас и на Западе совершенно между собой различны. Число рабочих, занятых на наших фабрично-заводских предприятиях, весьма незначительно; благодаря счастливым условиям землепользования большая часть русских рабочих тесно связана с землей и на фабричные работы идет, как на отхожие промыслы, ради подсобного заработка, сохраняя постоянную, живую связь с деревней; никакой систематической борьбы рабочих с предпринимателями в России нет; нет в ней и самого рабочего вопроса, а потому и не приходится создавать по западным образцам фабричного законодательства. Возражать против этого взгляда в настоящее время, после январских событий, нет более надобности».
Когда облеченные властью чиновники рассуждают «о счастливых условиях землепользования» в России, остается удивляться - как такая власть смогла столь долго протянуть…
...
...никаких больничных в «России, которую мы потеряли» рабочим не полагалось. Если человек заболевал - то мог только радоваться, что его не увольняли, пока он отлеживался. Соответственно, «больничная касса» - это, по сути, страховой фонд. Предполагалось, что из него должны осуществляться выплаты в том числе и за полученные на производстве травмы. На охране труда предприниматели экономили, поэтому производственный травматизм был очень высоким. Так что участие предпринимателей было вполне логичным. Как мы увидим, именно вокруг этих самых касс и разгорятся самые большие споры…
Предприниматели против больничных касс высказались в том смысле, что проект «представляет беспримерное явление… удовлетворять свои потребности за чужой счет - глубоко развращающий принцип».
Вот так мыслили господа российские промышленники. Платить за полученные на производстве травмы они полагали «глубоко развращающим принципом».
...
После 17 октября либералы про рабочих забыли. Они до этого заигрывали с ними, потому что им нужна была массовка. Когда появилась перспектива поиграть в парламент, кадетам сразу стало не до работяг.
Петербургский Совет рабочих разогнали. Декабрьское московское восстание и другие подобные выступления подавили. И тут предприниматели продемонстрировали, что они ничего не поняли и ничему не научились. «Капитаны промышленности» демонстрировали исключительную тупость и жадность. Они тут же ринулись отыгрывать утраченные позиции.
«Исключительно подло и злобно повела себя после поражения революции 1905-1907 гг. буржуазия - как будто она вообще не думала о будущем. Сразу на 10-50% были понижены расценки зарплаты рабочих и увеличен рабочий день - по всей России. На многих заводах он стал 12-13 часов. Была вновь введена отмененная в 1905 г. система штрафов. Вот сообщения профсоюзов (опубликованы в газете “Пролетарий”, 1908, №39): “Штрафуют за случайный выход на лестницу, за питье чаю в 5 часов, за переход из одной мастерской в другую и даже за долгое пребывание в ватер-клозете (фабрика Хаймовича в Санкт - Петербурге). Штрафуют за мытье рук за 5 минут до гудка, за курение табаку от 1 до 2 руб. (Кабельный завод). Штрафуют за ожог, причиненный самому себе (Трубочный завод). Штрафуют за “дерзость”, за “грубость”, и штрафы превышают часто двухдневный заработок”. 10 мая 1907 г. Департамент полиции издал циркуляр, ставящий профсоюзы практически в полную зависимость от хозяев и властей (например, в Москве по ходатайству городского головы Н. Гучкова были закрыты профсоюзы металлистов, коммунальных работников, текстильщиков, типографов, булочников).
И все это сопровождалось глумлением. Директор Невского завода так сказал пришедшей к нему на переговоры делегации рабочих: “Господа, ведь вы же - марксисты и стоите на точке зрения классовой борьбы. Вы должны поэтому знать, что раньше сила была на вашей стороне, и вы нас жали, теперь сила в наших руках, и нам незачем церемониться”».
(С. Кара - Мурза)
Не отставали и власти. Почти все профсоюзы были запрещены или задвинуты в полулегальное положение.
...
Кстати, вся либеральная пресса горячо поддерживала русских предпринимателей, которых преследует кровавая гэбня, простите, МВД. Инициативы по социальной защите рабочих рассматривались как «полицейский произвол». Защищали рабочих… Левые, понятно, им по работе так было положено. Но к ним присоединились, вы будете смеяться, ультраправые.
Видные черносотенные думские ораторы, Марков 2-й, Г. Замысловский и другие не пожалели сильных эпитетов по поводу предпринимателей, обвиняя их в ненасытности. Типичные заголовки черносотенных газет: «Зарвавшиеся монополисты», «Круговая кабала». А вот характерный пассаж из одной статьи: «Господство монополистов, потерявших меру в своих притязаниях и не боящихся для защиты своих привилегий проливать кровь рабочих, создающих им их колоссальное богатство». Сгодилось бы и в большевистской или в анархистской газете, не правда ли?
Длинный спор правительства и предпринимателей закончился полной победой последних. Рабочее законодательство было принято в той форме, в которой оно выгодно предпринимателям. Казалось бы, а что мешало Столыпину продавить законы? Но он не мог действовать, просто наплевав на интересы промышленников. Кстати, Наполеон тоже не мог. Объявлять войну акулам промышленности - чревато очень серьезными неприятностями. На это решились только большевики. А доблестные российские предприниматели из-за своего эгоизма не желали ничего видеть и понимать.
В итоге - уже в 1912 году снова поднялась грандиозная волна забастовок. Да так дело и пошло… Социал-демократы, в том числе и большевики, прекрасно себя на этих забастовках чувствовали. С 1912 года стала выходить газета «Правда». Борьба продолжалась.
Кстати, революция, итогом которой стало то, что предпринимателей вышибли из России пинком под зад, началась в феврале 1917 года именно с забастовки…...
Петр Аркадьевич неоднократно высказывал свою позицию по поводу аграрной реформы. 10 мая 1907 года он сказал речь «Об устройстве быта крестьян и о праве собственности», окончание которой всем известно: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!»
Это очень любят цитировать. А вот каким путем Столыпин собирался сделать Россию великой?
...
Оппоненты Столыпина выступали за принцип «семейной собственности». То есть за то, чтобы хозяин не мог обделить детей. Допустим, продать свой надел - и вложить в тогдашний «МММ». (Тогда подобных «пирамид» было полно.) Столыпин же считал - так быть не должно. Владелец пусть как хочет - так и распоряжается.
...
...главное, что необходимо, это - когда мы пишем закон для всей страны - иметь в виду разумных и сильных, а не пьяных и слабых (из речи Столыпина).
...
В этой речи видна мифология реформы. Она вечная для всех либералов. Бедный - это «пьяный бездельник», который не хочет работать. Между тем это совсем не так. Что такое пожар в деревне - представляете? А это - гибель не одного хозяйства. Кстати, тогда имели место и знакомые всем по телевизионным репортажам лесные пожары...
В наше время пострадавшим от стихии выдают материальную помощь. Тогда - не выдавали. Пойдем дальше. Болезни. Медицинской помощи в деревне фактически не существовало. Значит, если в семье серьезно заболел единственный работник - семья обречена на голод. То есть любая крупная неприятность отбрасывала крестьянина в нищету. «Мир» мог помочь. Индивидуалу оставалось подыхать.
Разумеется, с точки зрения высокой государственной политики это казалось неважным. Вот только социал-дарвинистская теория столкнулась с народным менталитетом… Русские люди почему-то не считали, что проигравший должен умереть. Ну, вот не считали и всё. А тех, кто так считали, называли жлобами.
...
Абстрактность замысла столыпинской аграрной реформы в значительной мере объяснялась тем, что ее сочиняли люди, неважно знавшие русскую деревню. За два года пребывания в Саратове Столыпин, конечно, не мог узнать ее достаточно глубоко… Главным правительственным теоретиком по землеустройству был датчанин А. А. Кофод. В Россию он приехал в возрасте 22 лет, ни слова не зная по-русски, и затем долго жил в небольшой датской колонии в Псковской губернии».
(П. Н. Зырянов)
И ведь нельзя сказать, что Столыпина не предупреждали о сомнительности его затей.
Член-корреспондент Императорской Академии (то есть нынешней Академии наук) экономист А. И. Чупров писал ещё в 1906 году:
«Отрубное владение бесспорно имеет на своей стороне немало преимуществ, и если бы возможно было скоро завести его по всей России, русское сельское хозяйство, по всей вероятности, осталось бы в выигрыше. Но вся беда в том, что мысль о мало-мальски быстром распространении отрубной собственности на пространстве обширной страны представляет собою чистейшую утопию, включение которой в практическую программу неотложных реформ может быть объяснено только малым знанием дела»...
Но подобные возражения отметались с ходу как «ретроградские». Тоже чисто революционный подход. Революционеры никогда не прислушиваются к критике своих проектов. Они ведь лучше знают… Вы думаете, Егора Гайдара не предупреждали о том, что получится?...
А вот кто покупал? Крестьяне? А вот и нет. Исследователь С. М. Дубровский утверждал: «Состав покупателей - это новая сельская буржуазия, которая до того имела мало собственной земли, но успела уже тем или иным путем накопить капитал и теперь реализовать его покупкой земли». То есть кулаки.
...
Это суть реформы в самом общем виде. На первый взгляд, все очень хорошо и правильно. Мало того, что образуется класс преуспевающих фермеров, а это выгодно для экономики. Так ведь эти люди, по идее, должны были стать прочной опорой власти. Крепкому хозяину совершенно не нужны ни революции, ни демократические преобразования, он всегда за порядок. И еще один бонус - община, от которой одни неприятности, превратится из сплоченной, враждебно настроенной власти структуры в россыпь грызущихся за выживание индивидуумов.
Да только вот… Что на деле означала ставка на «крепкого хозяина»? Ведь понятно, что если крестьянин соберет свои полоски в отруб или даже переберется на хутор - земли у него не прибавится. Он купит соседские. А тем что делать? Ведь таких неудачников при успехе реформы оказалось бы десятки миллионов! И куда им деваться? Батраков столько не нужно. В город? Так индустриализацию никто проводить не собирался, а стихийный рост промышленности такого количества людей переварить не мог. Промышленность, при сильном напряжении, могла принять пару миллионов человек. А по разным оценкам, на селе проживало от 20 до 32 миллионов «лишнего» населения.
В Сибирь? Но это только кабинетные теоретики могут полагать, что возможно за несколько лет перевезти и разместить такое количество людей. Точнее, можно - но расходов бы это потребовало, как на большую войну. А денег не было. Да и опыта проведения подобных мероприятий тоже. Все-таки переселенцы - не армия, которую можно относительно быстро переправить «из точки А в точку Б» и разместить. Да и с армией это не так-то просто… И ведь даже не слишком многочисленные переселенцы столкнулись с огромными проблемами. А по задумке-то их должно было быть больше на порядок. Для перемещения такой массы людей в России не было возможностей.
Итак, «лишних людей» девать некуда. Значит? Пусть подыхают. Слабых не жалко. О том, что эти люди могут не тихо помирать, а взбунтоваться - да так, что 1905 год покажется раем, Столыпину в голову не приходило. А ведь нет более лютого революционера, чем разорившийся собственник… Впрочем, может, Столыпин и задумывался над этим… Да ведь оно и проще - постреляем при подавлении. И все будут довольны.
К тому же Столыпин, как и большинство представителей элиты, был ярко выраженным западником. Помните, как он умилялся фермерскими хозяйствами Пруссии? Если получилось на Западе - значит, должно получиться и у нас. О разнице в условиях, а уж тем более в менталитете, он не задумывался. Да и на Западе было все не так просто. В той же Англии общину ломали триста лет! В Пруссии, хуторами которой восхищался Столыпин, переход занял сто лет. Столыпин же решил то же самое сделать за двадцать.
Вот тут очень хорошо видно сходство между Столыпиным и Хрущевым. Ведь Никита Сергеевич, кроме всех известных экспериментов с кукурузой и освоением целины (хотя это можно сравнивать с переселенческой политикой Столыпина), занимался еще и преобразованием сельской местности. Правда, он действовал в противоположном направлении - Хрущев стоял за ликвидацию «неперспективных» деревень и за создание агропромышленных гигантов. Сама по себе идея не самая глупая. Но - при определенных условиях. Как и фермерство. А вот когда подобные идеи становятся идеологией… Ничего хорошего не выйдет. Большевики при коллективизации, в общем, сумели сделать выводы и ликвидировать перегибы. Столыпин не смог. Он не мог, подобно большевикам, послать в деревню «тридцатитысячников», которые были глубоко убеждены в правильности «генерального курса», но при этом не являлись «барами». Поэтому и проиграл.
...
...как же можно утверждать, что «реформу прервала смерть Столыпина»?
Вот график, составленный по этой таблице. Черная линия - число тех, кто потребовал закрепления земли, серая - кто получил наделы в собственность.
Итак, что мы видим на этой картинке?
Первое. Пик приходится на 1907-1909 годы. Потом идет совершенно безнадежный спад. Без каких-либо серьезных тенденций к новому росту. Микроскопический подъем виден лишь в 1912 году (то есть уже после убийства Столыпина), а потом снова спад. Правда, менее крутой, так и абсолютные цифры уже мизерные, ничего не решающие. Налицо затухание процесса, как говорят физики. Так что утверждения, что смерть Петра Аркадьевича прервала реформу, - это либо откровенное вранье, либо болтовня безнадежных гуманитариев, которые прогуливали в школе уроки математики.
Вывод простой - реформа полностью себя исчерпала за три первых года. Все, кто хотел стать собственниками, - ими стали. Дальше шло уже «дожигание». Или откровенные аферы, о чем речь пойдет ниже.
Второе. Куда интереснее существенное расхождение числа «хотевших» и «получивших». Как видим, вторых существенно меньше - особенно на максимуме процесса. Подчеркну - требование «закрепления земли в собственность» означает не голословное заявление на сельском сходе и даже не поданная в соответствующее учреждение бумажка. Это вполне официальное действие, за которым следовала разверстка земли. Собственно, именно факты разверстки и регистрировались.
...
Пик переселенцев приходится на самое начало мероприятий Столыпина - на 1907-1908 годы. Что и понятно. Наиболее рисковые ребята двинулись в Сибирь. Однако число таких людей не слишком велико. Тем более, что знали тогдашние крестьяне о Сибири? Да только то, что туда отправляют на каторгу. В хорошее место каторжников гнать не будут. Но, тем не менее, кое-кто поехал. Дальше начинает расти число «возвращенцев». Разумеется, эти две тенденции напрямую взаимосвязаны, что хорошо видно на графике. Чем больше возвращались - тем меньше находилось охотников ехать.
А почему они возвращались? Многочисленные свидетельства говорят об очень плохой организации процесса. И это объяснимо. Чиновники просто никогда с таким не сталкивались. Да и Столыпин слишком гнал реформу - толком не подготовились. Хватало, разумеется, воровства и прочих злоупотреблений. За Уралом нравы были вообще веселые - каждый начальник чувствовал себя мелким царьком и плевать на всех хотел.
Имелось и еще одно обстоятельство. Столыпин, по многочисленным отзывам его подчиненных, в качестве министра проявил себя не с лучшей стороны. То ли слишком увлекся политическими играми, то ли не обладал нужными способностями. Так, при нем каждый департамент жил собственной жизнью, никакой координации не наблюдалось. А ведь при осуществлении переселенческой политики требовалась как раз очень четкая координация между разными структурами и взаимодействие с другими ведомствами.
...
Критическим моментом стал 1911 год. Тогда вернулась треть уехавших. Это уже была катастрофа. Нередко такое большое количество вернувшихся и малое - уехавших объясняют разразившимся в 1911 году очередным массовым голодом. Однако снова глядим на график - версия не соответствует действительности. Тем более что от голода, как показывает практика, бегут в любую сторону.
А вот затем процесс переселения, хоть и медленно, но начал идти. И опять же - после смерти «великого реформатора»!
И вот что забавно. Переселенцы на новых местах стали… организовываться в общины!
...
Переселилось три миллиона человек. Много это или мало? Мало. Никаких проблем переселенцы не решали. Да и не могли решить. Было б их больше - власти бы просто не справились. Ведь и без этого вышло довольно коряво.
«При всех трудностях, с которыми сталкивались переселенцы, они несомненно внесли, как показано в обширной литературе, существенный вклад в хозяйственное освоение новых регионов. Однако переселения не ослабили ни земельной нужды крестьянства, ни социальной напряженности в деревне. Не привели они и к заметному росту могущества состоятельных слоев деревни, хотя прежде всего им достались земли переселенцев».
(И. Ковальченко)
...
Творцы и сторонники нового аграрного курса могли бы возразить (и такие возражения делались), что дело было не в его ошибочности, он был правильным, а дело в том, что не хватало времени для его реализации. Нужно было не восемь-девять лет, какие отпустила реформе история, а, скажем, 20, которые просил Столыпин, и она бы увенчалась полным успехом. Война и революция этому помешали. Доля истины здесь есть - с десятилетиями процесс сделался бы действительно необратимым. Но вопрос надо ставить иначе: почему история не дала этих 20 лет? А не дала потому, что страна (и деревня в том числе) уже больше не могла жить в условиях архаичного политического и аграрного строя, несмотря на проводимую политику укрепления и разверстания. Крах столыпинской реформы был обусловлен главным объективным фактором - тем, что она проводилась в условиях сохранения помещичьего землевладения и для сохранения этого землевладения. В этом коренился изначальный порок политики аграрного бонапартизма, приведшего в конечном итоге к новой революции и превращению всей земли в общенародную собственность».
(А. Аврех)
«Оказавшись недостаточной для решения аграрного вопроса, реформа стала вполне достаточной для того, чтобы разрушить привычные устои деревенской жизни, т. е. большинства населения в России. Миллионы вышедших из общины, покинувших отчие дома и переселявшихся за Урал, массовая продажа полосок, постоянные переделы и новое землеустройство - все это создавало атмосферу неустойчивости и всеобщей истерии. А невозможность противостоять издевательствам и насилию, ощущение бессилия против несправедливости - по всем законам социальной психологии - рождало лишь злобу и ненависть. Столыпин хотел принести успокоение, но принес лишь новое всеобщее озлобление. Это и стало одной из главных причин того глубокого нравственного кризиса, в который была ввергнута Россия.
...
Все повторяется. В конце девяностых годов XX века нам с апломбом объявили, что «фермер накормит Россию». Провели реформу, которая ничем по сути не отличалась от столыпинской. Колхозные земли был розданы крестьянам. Егор Гайдар вообще считал себя продолжателем дела Петра Аркадьевича, о чем неоднократно заявлял. И вот где эти фермеры, кроме как в телеэкране?
Кстати, ваучеры - это ведь, по сути, то же самое. Каждому выдавался кусочек от общественного достояния. Который, дескать, можно использовать как угодно и стать собственником. И кто стал? А?
...
Столыпин намертво связывал понятия «гражданственность» и «частная собственность». Это - чисто либеральный тезис. Предполагается: если человек владеет собственностью, то он обладает и ответственностью. Столыпин так и не понял, что, когда собственники набирают силу, они неизбежно стремятся подмять под себя государство. Да и насчет «гражданственности» не все просто. Так, во время Гражданской войны Белое движение не поддерживал никто из крупных русских предпринимателей, сумевших вывезти капиталы за границу.
...
Первая мировая война наглядно продемонстрировала, что аграрная реформа Столыпина была ошибкой по своей идее. Столыпин исходил из либерального мифа, что самые лучшие граждане получаются из собственников. Казалось бы - это очевидно. Если у человека есть собственность, то он обладает ответственностью. И это верно, пока государство развивается спокойно. В самом деле - собственникам не нужны никакие великие потрясения. Но вот когда начинаются проблемы, вроде большой войны, то выясняется - данным господам интересна прежде всего прибыль. А на остальное им наплевать. С началом Первой мировой войны оказалось, что на имевшихся «крепких хозяев» никакие патриотические призывы не действуют. Свой карман им был дороже.Оригинал взят у kibalchish75 в Алексей Щербаков о Столыпине, его реформе и России, которую мы потеряли