ОБЪЕКТИВная ГАЗЕТА 15 ноября 2008 г. № 114(141)
СКУДОНИВИЕ
То там, то сям видны прошедшего труды,
Пора настала жать - да кислые плоды.
А.Серый-Казак.
Не далее, как вчера (14.11.08) прочитал пространное интервью лидера самоликвидировавшейся сегодня партии СПС, Л. Гозмана.
Впечатления?
Какие могут быть впечатления, когда читаешь исповедь гимназистки, направляющейся в дом терпимости, движимой искренним желанием помочь престарелым родителям (в этом случае - Родине)? Слезы застилают глаза, душат спазмы праведного гнева по поводу неумолимого рока, подвигнувшего чистейшую душу пасть пред (хотел написать - лицом, но одумался) чем-то там у порока.
А что же происходит на самом деле?
На самом деле мы имеем римейк «Каникул в Простоквашено» в той части этого гениального произведения, где кот Матроскин говорит по поводу Шарика: «Мы его на помойке нашли, а он нам фигвам рисует».
Именно так.
Кремль лепит правое движение «из того, что было».
А что же было-то?
А дело было так.
Можно обижаться, на определение Г.Павловского - «ничтожная», данное им правой оппозиции, а можно и задуматься над причинами, приведшими правое движение в это качество и в такое состояние.
Первая причина кроется в абсолютно бездумном, варварском использовании поля изначального демократического посева. Нива, давшая демократам в 1994 году на выборах в Думу весьма приличный урожай, в дальнейшем не возделывалась и не поливалась, а только нещадно эксплуатировалась. Всех лидеров правых интересовали исключительно их электоральные проценты.
Поэтому возникла ситуация уже описанная в научной литературе, как «трагедия общинных земель» - слишком большое количество демократов, претендовавших на власть, паслись на одной электоральной поляне и съели-таки все, что там росло. А что не съели, то вытоптали.
Вторая причина - в генетических корнях современных демократов, выросших не из гоголевской шинели, а из «ума, чести и совести нашей эпохи».
Существует старый анекдот о попытках производства птичника на бывшем военном заводе, которые, при всех стараниях коллектива, заканчивалась изготовлением танка. Так и у российских правых, все потуги на формирование качественно новых партий заканчиваются образованием разнообразных копий КПСС. Правда, надо отметить, что коммунистический принцип демократического централизма претерпел у правых лидеров некоторые изменения и превратился в новый основополагающий принцип партийного строительства - принцип политического пупизма. Согласно ему, предназначение всех политических сторонников, находящихся за пределами МКАД, заключается в беспрекословном исполнении предначертаний центра - иное раздражает. И это понятно, поскольку федеральные правые (хотя, и не только они) политические партии цементировались деньгами из этого самого центра, и прекращение партийного финансирования региона означало, что в этом месте страны на одну из идеологических разновидностей стало меньше.
Лидеры демократов ранее всех властей предержащих выстроили то, что позднее назвали «властная вертикаль». Правые до сего дня не поняли, или не захотели понять, что формирование гражданского общества в стране с гиперцентрализованными финансовой и информационной системами, при полной дистрофии горизонтальных региональных связей, принципиально невозможно. Согласование интересов граждан и общественных групп, без которого демократия остается куцей и недоразвитой, невозможно в условиях, когда более 99% населения России не имеют физической возможности довести свое, казалось бы, свободное слово до мнения общественности всей страны. Это право узурпировано московскими федеральными СМИ. Лидеры демократов и не ставят вопросы демократизации федеративного устройства, и не решают их, поскольку достижение ими поставленных целей, подразумевает применение властной вертикали в качестве дубины для вколачивания в российскую практику либеральных ценностей.
Третья причина кроется в принципиальных ошибках, допущенных теми из правых топ-менеджеров, кому удалось подержать в руках руль государственной власти.
Трагизм ситуации заключается в том, что демократы в 1991, как и большевики в 1917 году, не имели ни малейших представлений о способах вывода страны из экономического кризиса переходного периода.
Длительное участие демократов в государственном управлении, в условиях обструкции со стороны красного парламента и, более близко расположенного к телу первого президента, прокоммунистически настроенного аппарата, объективно способствовало дискредитации идей либерализации экономики. Переведя управление государством в режим «проб и ошибок», правые в результате получили постоянный рост массы кризисных ситуаций, в разрешении которых завлабы явно проигрывали старым, проверенным кадрам.
Сегодня можно говорить о том, что у либерально настроенных экономистов и топ-менеджеров существовали, и до сегодняшнего дня не преодоленные, принципиальные ошибки, вытекающие из отсутствия у них внятных представлений о существе российской специфики. Ломая и перестраивая гиперцентрализованную хозяйственную систему с внеэкономическим целеполаганием, они основной упор сделали на приватизацию. Но решение этой глобальной проблемы переустройства хозяйственной сферы общества в конкретных условиях России должно было предусматривать, кроме содействия формированию реального рынка, еще и создание эффективных методов управления государственной собственностью. В этой области не было сделано практически ничего.
Романтические представления, о возможности преобразования нашей хозяйственной системы методами, апробированными в иных весях, разбились о суровую правду российской жизни. Попытки применения принципов построения государственной машины, не адаптированных к нашим условиям, приводили к последствиям, вызывавшим аллергию на либерализм у, самых изначально преданных, его сторонников.
Четвертая причина снижения привлекательности правых, заключается в явных признаках их финансовой нечистоплотности, на фоне претензий на некую высшую моральную непогрешимость.
И дело даже не в очевидных «проколах» в виде коробки из-под ксерокса или гонораров за ненаписанные труды. Много важнее противоречие между непримиримой борьбой за чистоту в политике и непомерным привлечением «черного нала» для финансирования своей политической деятельности. Правые политики, построившие свои партийные структуры на денежные вливания неясного происхождения, и сегодня уверены в том, что наличные деньги, которыми они оплачивали большую часть своих прополитических затрат менее криминальны, чем у других деятелей, совершающих нечто подобное. Им еще предстоит осознать, что формирование антикриминальных фронтов не является формой индульгенции на противоправные деяния.
Последняя по счету, но не по важности причина, приведшая к дистрофии правого движения, кроется в элементарном отсутствии у его лидеров опыта публичной политической деятельности.
Во многих странах, если не в большинстве, политики, решая государственные проблемы, фактически пренебрегают мнением своих избирателей, но нигде и никогда, это не делалось так откровенно и вульгарно, как у российских правых. Желание внести новшество в российское правописание, путем раздельного, в два слова, написания слова популизм, сыграло с правыми политиками злую шутку.
Игнорирование преобладающих общественных настроений, ориентация на некие ценности, лежащие за пределами национальных интересов страны, привели к естественному сокращению базы общественной поддержки правых.
Произошедшее превращение проправых политических симпатий в признак принадлежности интеллектуально-артистическим столичным тусовокам, стало знаком надвигающейся беды для либерально-ориентированных политиков. Это был верный признак того, что они не смогли укоренить либерализм в российской почве, и он постепенно превращается в бижутерию, заменяющую, для особо «продвинутых», ценности, признаваемые большинством населения страны.
Не сложно заметить, что в правых рядах происходило постепенное размежевание. Наиболее деятельная часть, полной мерой вкусившая «прелести» реального государственного управления (Е.Гайдар, А.Чубайс) постепенно уходили от правого края, медленно дрейфуя к правому центру, т.е. в сторону от тех, чей багаж состоит только из умения красиво произносить длинные фразы. Надо полагать, что именно они сегодня на съезде СПС увели с собой (пока не известно куда) наиболее общественно-полезную часть демократически ориентированной деловой и политической элиты.
Нынешнее состояние правого движения показывает, что в России можно было числиться демократом только на том основании, что ты сам себя им назначил. За демократическим фасадом, сплошь и рядом скрывается, бессовестная торговля малейшими намеками на политический капитал, полнейшая беспринципность, нечистоплотность и наплевательское отношение к плебсу. В результате мы имеем уникальное, неизвестное в остальном мире явление, которое можно идентифицировать, как демократический большевизм. Поскольку «большевизм» - это нетерпимость, претензия на обладание истиной «в последней инстанции», готовность пожертвовать всеми для достижения своей цели. Такая цель может быть окрашена и в демократические тона.
Было бы странно, если бы российская самость не проявилась в создании такого тянитолкая, объединяющего проклятое прошлое и светлое будущее. Россия, кажется, переболела демократическим большевизмом, что естественно для страны, переходящей от тоталитаризма к свободе. Хорошо, если пятнадцати лет для этого оказалось достаточно.