ОБЪЕКТИВная ГАЗЕТА 9 сентября 2008 г. № 90(117)
Открытое письмо в редакцию журнала "КоммерсантЪ-Власть".
Господа!
Ситуация в которой находится ваша редакция в связи с предоставленной начальником Управления ФСИН Ю. А. Амаевым информацией, вряд ли можно отнести к хорошей.
Вы опубликовали ("КоммерсантЪ-Власть" за 30.06.2008 года N25 (778)) интервью корреспондента С. Дюпина с рецидивистом Гнездиловым И. В, в котором , по сути, обвинили власть в провокации против Ходорковского. А ваш источник получил за это интервью от адвоката интересанта 60 тыс. рублей.
Вот такая история.
Иного трудно было ожидать.
Всякие попытки использовать информацию такого свойства, добытую у людей известного сорта - заканчиваются плачевно. Не смотря на то, что ваш корреспондент Дюпин производит впечатление специалиста в общении с криминалитетом - знает, и применительно к месту цитирует воровские "понятия": " А я (это - Дюпин пишет о себе) слышал от ваших же читинских воров в законе другую трактовку: сначала - воровское, потом - людское" (с.25), - в итоге достоверность написанного осталась сомнительной.
Другого и быть не могло. Нельзя играть с криминалитетом ни в какие игры. В игру, под названием «чистосердечное признание» - тем более.
Об этом везде писалось и неоднократно.
В каждой колонии, в каждой тюрьме, любому попавшему туда человеку " с воли": представителю какой-либо гуманитарной организации или корреспонденту - любому, будут рассказаны сотни жалостливых и абсолютно достоверных историй о том, что их авторы случайные жертвы обстоятельств, подлости людей, злонамеренности властей и т.д., и т.п.
Такие истории почти никогда или очень редко попадают на страницы печатных изданий. Это фольклор. Чаще всего - сказки.
Ваш случай - сложнее.
Здесь, на страницы журнала выплеснулась провокация. Сознательная провокация.
Только чья?
Власти?
Адвокатов Ходорковского?
В том случае, если бы вы были озабочены поиском истины, вам было бы не лень проверить правдивость истории, рассказанной господином Гнездиловым. Явно просматриваются ляпы по множеству позиций в публикации Дюпина.
И дело в том, что мотивировка его поступка (оговор Ходорковского ради получения УДО) не выдерживает критики и вряд ли выдержит даже поверхностной проверки. А такую проверку вы обязаны были произвести перед публикацией. Или вы очень спешили?
Сомнения, например, вызывает та часть рассказа господина Гнездилова, где он описывает процесс получения опеки над ребенком, которого он признал своим. Скорость получения документов на опеку, которая позволила малютке избежать пребывания в Доме ребенка - не укладывается не в какие нормы.
Или здесь свою роль сыграли деньги (чьи?), или Гнездилов лукавит.
Ваши ответы на письмо А. Амаева в номере 35(788) от 08.09.2008 по поводу того, что рецидивист Гнездилов дал интервью корреспонденту журнала С. Дюпину за 60 тыс. руб., которые ему передал адвокат Ходорковского Розенберг, мягко говоря, не убеждают.
Вам, возможно, показалось, что в нижеприведенном пассаже вы достойно отыграли:
"Насколько нам известно, сведения, сообщенные (под магнитофонную запись) нашему корреспонденту бывшим сокамерником Михаила Ходорковского господином Гнездиловым, были в дальнейшем повторены им в суде и занесены в протокол судебного заседания как свидетельские показания. Если в ходе проведенной Учреждением служебной проверки он отказался от своих слов, то, видимо, у него были на то веские причины".
Однако, эту ситуацию можно интерпретировать и так:
Если г-н Гнездилов, сообщивший корреспонденту журнала, за данное ему вознаграждение, некие, никем иным не подтвержденные данные, повторил их в суде, то это значит что у него для этого были веские причины.
В п. 2. вы сообщаете, что о финансовых отношениях между господами Гнездиловым и Розенбергом вам ничего не известно. "Но даже если таковые существуют, говорить в связи с этим о заказном характере статьи едва ли уместно. Заказными традиционно называются публикации, за которые заплачено журналисту или редакции, но никак не интервьюируемому".
Здесь вы вступили на крайне шаткие мостки.
Крайне интересно узнать, на какие традиции (в какой среде?) вы ссылаетесь в своем ответе?
Откуда вы о этих традициях осведомлены и где вы к ним приобщились?
Итог.
Перед нами, в лучшем случае ремейк: "Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад! "
А в худшем?
Господа!
Ситуация в которой находится ваша редакция в связи с предоставленной начальником Управления ФСИН Ю. А. Амаевым информацией, вряд ли можно отнести к хорошей.
Вы опубликовали ("КоммерсантЪ-Власть" за 30.06.2008 года N25 (778)) интервью корреспондента С. Дюпина с рецидивистом Гнездиловым И. В, в котором , по сути, обвинили власть в провокации против Ходорковского. А ваш источник получил за это интервью от адвоката интересанта 60 тыс. рублей.
Вот такая история.
Иного трудно было ожидать.
Всякие попытки использовать информацию такого свойства, добытую у людей известного сорта - заканчиваются плачевно. Не смотря на то, что ваш корреспондент Дюпин производит впечатление специалиста в общении с криминалитетом - знает, и применительно к месту цитирует воровские "понятия": " А я (это - Дюпин пишет о себе) слышал от ваших же читинских воров в законе другую трактовку: сначала - воровское, потом - людское" (с.25), - в итоге достоверность написанного осталась сомнительной.
Другого и быть не могло. Нельзя играть с криминалитетом ни в какие игры. В игру, под названием «чистосердечное признание» - тем более.
Об этом везде писалось и неоднократно.
В каждой колонии, в каждой тюрьме, любому попавшему туда человеку " с воли": представителю какой-либо гуманитарной организации или корреспонденту - любому, будут рассказаны сотни жалостливых и абсолютно достоверных историй о том, что их авторы случайные жертвы обстоятельств, подлости людей, злонамеренности властей и т.д., и т.п.
Такие истории почти никогда или очень редко попадают на страницы печатных изданий. Это фольклор. Чаще всего - сказки.
Ваш случай - сложнее.
Здесь, на страницы журнала выплеснулась провокация. Сознательная провокация.
Только чья?
Власти?
Адвокатов Ходорковского?
В том случае, если бы вы были озабочены поиском истины, вам было бы не лень проверить правдивость истории, рассказанной господином Гнездиловым. Явно просматриваются ляпы по множеству позиций в публикации Дюпина.
И дело в том, что мотивировка его поступка (оговор Ходорковского ради получения УДО) не выдерживает критики и вряд ли выдержит даже поверхностной проверки. А такую проверку вы обязаны были произвести перед публикацией. Или вы очень спешили?
Сомнения, например, вызывает та часть рассказа господина Гнездилова, где он описывает процесс получения опеки над ребенком, которого он признал своим. Скорость получения документов на опеку, которая позволила малютке избежать пребывания в Доме ребенка - не укладывается не в какие нормы.
Или здесь свою роль сыграли деньги (чьи?), или Гнездилов лукавит.
Ваши ответы на письмо А. Амаева в номере 35(788) от 08.09.2008 по поводу того, что рецидивист Гнездилов дал интервью корреспонденту журнала С. Дюпину за 60 тыс. руб., которые ему передал адвокат Ходорковского Розенберг, мягко говоря, не убеждают.
Вам, возможно, показалось, что в нижеприведенном пассаже вы достойно отыграли:
"Насколько нам известно, сведения, сообщенные (под магнитофонную запись) нашему корреспонденту бывшим сокамерником Михаила Ходорковского господином Гнездиловым, были в дальнейшем повторены им в суде и занесены в протокол судебного заседания как свидетельские показания. Если в ходе проведенной Учреждением служебной проверки он отказался от своих слов, то, видимо, у него были на то веские причины".
Однако, эту ситуацию можно интерпретировать и так:
Если г-н Гнездилов, сообщивший корреспонденту журнала, за данное ему вознаграждение, некие, никем иным не подтвержденные данные, повторил их в суде, то это значит что у него для этого были веские причины.
В п. 2. вы сообщаете, что о финансовых отношениях между господами Гнездиловым и Розенбергом вам ничего не известно. "Но даже если таковые существуют, говорить в связи с этим о заказном характере статьи едва ли уместно. Заказными традиционно называются публикации, за которые заплачено журналисту или редакции, но никак не интервьюируемому".
Здесь вы вступили на крайне шаткие мостки.
Крайне интересно узнать, на какие традиции (в какой среде?) вы ссылаетесь в своем ответе?
Откуда вы о этих традициях осведомлены и где вы к ним приобщились?
Итог.
Перед нами, в лучшем случае ремейк: "Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад! "
А в худшем?