Это не рецензия. Размышления по поводу труда Петра Авена.
Книгу, выпущенную Петром Авеном «Время Березовского», (Я о ней от Алексей Алексенко узнал, за что ему спасибо ) сложно отнести к какому-то жанру - это собрание интервью с людьми, более или менее, но связанных с Березовским. Спектр опрошенных широк и ярок: от руководителей Администрации президента РФ до девушки по вызову.
Не уверен, что Авен изначально замышлял создать именно то, что у него в итоге получилось. А получилось у него патологоанатомическое исследование политического трупа Бориса Абрамовича Березовского с элементами латентного авторского мазохизма.
Подавляющее большинство проинтервьюированных были друзьями Бориса Абрамовича, личность которого, и без того нимбом не отмеченная, засияла красками еще более гнусного цвета. Наложение одного слоя воспоминаний на другой сформировало картину «краткого периода российской свободы», в котором были созданы условия для произрастания и махрового цветения мерзавцев. Березовский был именно им. И ярким.
«Скажи, кто твой друг…» - эту мудрость каждый из собеседников Авена, конечно имел в виду, и поэтому все соврали. Кто больше, кто меньше. Не суть.
Врет, к примеру, Валентин Юмашев, утверждающий, что Березовский не имел «абсолютно никакого влияния» (с.259) ни на него, ни на Чубайса, ни на Волошина. Но есть Доренко, который об этом не знает и потому сообщает Авену, что на его просьбу прислать парня для помощи по какой-то мелкой журналистской надобности Березовский присылает… Сашу Волошина (с.278).
Но все сходятся практически в одном - способности Березовского находились в диапазоне: от мелкого воровства (посылочку из Штатов умыкнул), до педерастии в худшем смысле слова - долги хронически не отдавал.
По мере чтения книги, вырисовывается образ сорвавшегося с поводка и пустившегося во все тяжкие Кота в сапогах. Ему для построения авантюрных схем много было не надо - он на всю катушку использовал созданный им же миф о своей исключительной влиятельности. Все (от него же) знали, что он встречается с Ельциным и не вылезает из его Администрации… И пусть далее приемных и коридоров он часто не продвигался, но и этого было достаточно, что бы на вопрос: «Чье это?» отвечать не по каноническому тексту Шарля Перро : «Маркиза де Карабаса», а - Моё!
А почему пускали его во властные коридоры? Да потому, что нащупал он у власти слабую струну: «… были десятки, сотни случаев, когда надо было решить, как быть в тупиковой ситуации. Да каждый день у нас была тупиковая ситуация» (это Чубайс, с. 269) . А Березовский, инфицированный «авантюризмом абсолютной безответственности» (с.268) брался решать неразрешимое. Он был готов идти (ехать, лететь) «туда, не знаю куда и приносить то, не знаю что». Реально, в подавляющем большинстве случаев, итогом этой бурной деятельности были авантюристические прожекты, которые «ни в коем случае нельзя было реализовывать» (с.269). Но берясь за проблемы, не имевшие положительных решений, от которых все, кто в них хоть что-то понимал, бежали без оглядки, он создавал иллюзию позитивного движения. А это, в условиях постоянно наступающего хаоса и цейтнота, властями предержащими ценилось высоко.
Вообще-то книга получилась не столько про Березовского, сколько про слой высокопоставленных чиновников и нуворишей, фактически правивших Россией в 90-х годах.
Много здесь Петр Авен рассказал и про себя.
Рассказал он про то, что был против залоговых аукционов. Почему? А хотел он с Фридманом в них поучаствовать, но Чубайс с Березовским отогнали их (с. 287, 358) от раскрытых властью кладовых.
А история о роли Авена в президентских выборах 1996 года - в его же изложении - вообще песня.
Юрий Шефлер, обсуждая историю победных выборов президента России в 1966 году, говорит Авену: «Но в 1996 году… вы все были вместе».
Кто это «вы»?
Давайте вспомним творцов победы. Они радикально изменили тренд движения российского общества и поэтому достойны войти в историю.
Вовеки не забудутся их имена:
Борис Березовский - ЛогоВаз;
Михаил Ходорковский - Роспром Груп (Менатеп);
Михаил Фридман - Альфа-Групп;
Пётр Авен - Альфа-Групп;
Владимир Гусинский - Мост Груп;
Владимир Потанин - Онэксимбанк;
Александр Смоленский - СБС-Агро (Банк Столичный).
Да именно эти богатеи, собравшись вместе, заставили, понудили и принудили народ опустить в урну то, что он изначально опускать туда совсем не хотел. Впервые была применена уникальная форма голосования - голосовали сердцем.
Изначально предполагалось, что в экстремальной ситуации ("Зюганов у ворот Кремля!") 1996 года будет совершено разовое надругательство над свободой выбора. Но очень скоро неожиданно для авторов идеи выяснилось, что одним разом ограничиться никак не получается.
Надо было только "нαчать", а дальше оно само пошло и поехало.
Зараза мгновенно проникла в основу основ. Она и сегодня разъедает и курочит.
Сформировалась порода людей цинично пренебрегающих идеей реальности народовластия. Появился и отточился механизм манипуляции волей народа.
Интересно: воевали с коммунистами, а разгромили демократию.
А что же Авен?
Он чист, до стерильности: «Мы были вместе в плане того, что деньги давали… Мы деньги давали на эту политику, … это большая разница. Мы не занимались политикой, мы финансировали компанию» (с. 348-349)
Чудесно. Мы не убивали. Мы киллера оплачивали.
Окружение Авена, его среда и сегодня признают нормальным и дозволенным толкать Россию в загон, огороженный либерально-демократической колючей проволокой. Каленым железом в рай. Народ, погрязший в ереси надо переиначивать. Время не ждет.
И никогда, и ни у кого из этой публики с сомнительным (как минимум) прошлым, не возникает мысли о том, что возможен иной вариант: лечить надо не «сбрендивший» народ, а их самих, потерявших, от свалившихся на них лихих денег, берега своенравной реки «на поверхности которой плавает челн, иногда укачиваемый тихоструйною волною, нередко же задержанный в своем движении мелью и разбиваемый о подводный камень. - Нужно ли упоминать, что сей утлый челн на рынке скоропреходящего времени есть не кто иной, как сам человек?» (Козьма Прутков)
И последнее.
Я внимательно прочитал эту книгу.
Готовя это эссе, просмотрел ее еще раз.
Все вроде бы понятно, кроме одного: зачем Петр Авен вообще решил реализовать этот, лет на пять растянувшийся, проект?
Не уверен в том, что сам Авен знает ответ на этот вопрос, а если знает, то захочет на него честно ответить.
Из почти восьмисот страниц текста упорно лезет желание автора-составителя, анализируя судьбу Березовского, понять: для чего вообще нужны накопленные сокровища. Да, 3 или 4 млрд. долларов у Авена есть. А смысл?
Березовский уникален в кругу себе подобных тем, что для него такого вопроса вообще не существовало. Деньги нужны были ему, чтобы явить всему миру, каждому встречному поперечному свое нутро, оно же - мурло. Он не стеснялся приглашать в приличное общество блядей, он спал, когда хотел - на переговорах, в том числе, он наслаждался, когда известные люди часами ждали в его приемной, или когда он, как мальчишку отчитывал федерального министра…
Именно для этого ему были нужны деньги. Он так жил.
Авен так не может.
Но может быть хочет?
Не уверен, что Авен изначально замышлял создать именно то, что у него в итоге получилось. А получилось у него патологоанатомическое исследование политического трупа Бориса Абрамовича Березовского с элементами латентного авторского мазохизма.
Подавляющее большинство проинтервьюированных были друзьями Бориса Абрамовича, личность которого, и без того нимбом не отмеченная, засияла красками еще более гнусного цвета. Наложение одного слоя воспоминаний на другой сформировало картину «краткого периода российской свободы», в котором были созданы условия для произрастания и махрового цветения мерзавцев. Березовский был именно им. И ярким.
«Скажи, кто твой друг…» - эту мудрость каждый из собеседников Авена, конечно имел в виду, и поэтому все соврали. Кто больше, кто меньше. Не суть.
Врет, к примеру, Валентин Юмашев, утверждающий, что Березовский не имел «абсолютно никакого влияния» (с.259) ни на него, ни на Чубайса, ни на Волошина. Но есть Доренко, который об этом не знает и потому сообщает Авену, что на его просьбу прислать парня для помощи по какой-то мелкой журналистской надобности Березовский присылает… Сашу Волошина (с.278).
Но все сходятся практически в одном - способности Березовского находились в диапазоне: от мелкого воровства (посылочку из Штатов умыкнул), до педерастии в худшем смысле слова - долги хронически не отдавал.
По мере чтения книги, вырисовывается образ сорвавшегося с поводка и пустившегося во все тяжкие Кота в сапогах. Ему для построения авантюрных схем много было не надо - он на всю катушку использовал созданный им же миф о своей исключительной влиятельности. Все (от него же) знали, что он встречается с Ельциным и не вылезает из его Администрации… И пусть далее приемных и коридоров он часто не продвигался, но и этого было достаточно, что бы на вопрос: «Чье это?» отвечать не по каноническому тексту Шарля Перро : «Маркиза де Карабаса», а - Моё!
А почему пускали его во властные коридоры? Да потому, что нащупал он у власти слабую струну: «… были десятки, сотни случаев, когда надо было решить, как быть в тупиковой ситуации. Да каждый день у нас была тупиковая ситуация» (это Чубайс, с. 269) . А Березовский, инфицированный «авантюризмом абсолютной безответственности» (с.268) брался решать неразрешимое. Он был готов идти (ехать, лететь) «туда, не знаю куда и приносить то, не знаю что». Реально, в подавляющем большинстве случаев, итогом этой бурной деятельности были авантюристические прожекты, которые «ни в коем случае нельзя было реализовывать» (с.269). Но берясь за проблемы, не имевшие положительных решений, от которых все, кто в них хоть что-то понимал, бежали без оглядки, он создавал иллюзию позитивного движения. А это, в условиях постоянно наступающего хаоса и цейтнота, властями предержащими ценилось высоко.
Вообще-то книга получилась не столько про Березовского, сколько про слой высокопоставленных чиновников и нуворишей, фактически правивших Россией в 90-х годах.
Много здесь Петр Авен рассказал и про себя.
Рассказал он про то, что был против залоговых аукционов. Почему? А хотел он с Фридманом в них поучаствовать, но Чубайс с Березовским отогнали их (с. 287, 358) от раскрытых властью кладовых.
А история о роли Авена в президентских выборах 1996 года - в его же изложении - вообще песня.
Юрий Шефлер, обсуждая историю победных выборов президента России в 1966 году, говорит Авену: «Но в 1996 году… вы все были вместе».
Кто это «вы»?
Давайте вспомним творцов победы. Они радикально изменили тренд движения российского общества и поэтому достойны войти в историю.
Вовеки не забудутся их имена:
Борис Березовский - ЛогоВаз;
Михаил Ходорковский - Роспром Груп (Менатеп);
Михаил Фридман - Альфа-Групп;
Пётр Авен - Альфа-Групп;
Владимир Гусинский - Мост Груп;
Владимир Потанин - Онэксимбанк;
Александр Смоленский - СБС-Агро (Банк Столичный).
Да именно эти богатеи, собравшись вместе, заставили, понудили и принудили народ опустить в урну то, что он изначально опускать туда совсем не хотел. Впервые была применена уникальная форма голосования - голосовали сердцем.
Изначально предполагалось, что в экстремальной ситуации ("Зюганов у ворот Кремля!") 1996 года будет совершено разовое надругательство над свободой выбора. Но очень скоро неожиданно для авторов идеи выяснилось, что одним разом ограничиться никак не получается.
Надо было только "нαчать", а дальше оно само пошло и поехало.
Зараза мгновенно проникла в основу основ. Она и сегодня разъедает и курочит.
Сформировалась порода людей цинично пренебрегающих идеей реальности народовластия. Появился и отточился механизм манипуляции волей народа.
Интересно: воевали с коммунистами, а разгромили демократию.
А что же Авен?
Он чист, до стерильности: «Мы были вместе в плане того, что деньги давали… Мы деньги давали на эту политику, … это большая разница. Мы не занимались политикой, мы финансировали компанию» (с. 348-349)
Чудесно. Мы не убивали. Мы киллера оплачивали.
Окружение Авена, его среда и сегодня признают нормальным и дозволенным толкать Россию в загон, огороженный либерально-демократической колючей проволокой. Каленым железом в рай. Народ, погрязший в ереси надо переиначивать. Время не ждет.
И никогда, и ни у кого из этой публики с сомнительным (как минимум) прошлым, не возникает мысли о том, что возможен иной вариант: лечить надо не «сбрендивший» народ, а их самих, потерявших, от свалившихся на них лихих денег, берега своенравной реки «на поверхности которой плавает челн, иногда укачиваемый тихоструйною волною, нередко же задержанный в своем движении мелью и разбиваемый о подводный камень. - Нужно ли упоминать, что сей утлый челн на рынке скоропреходящего времени есть не кто иной, как сам человек?» (Козьма Прутков)
И последнее.
Я внимательно прочитал эту книгу.
Готовя это эссе, просмотрел ее еще раз.
Все вроде бы понятно, кроме одного: зачем Петр Авен вообще решил реализовать этот, лет на пять растянувшийся, проект?
Не уверен в том, что сам Авен знает ответ на этот вопрос, а если знает, то захочет на него честно ответить.
Из почти восьмисот страниц текста упорно лезет желание автора-составителя, анализируя судьбу Березовского, понять: для чего вообще нужны накопленные сокровища. Да, 3 или 4 млрд. долларов у Авена есть. А смысл?
Березовский уникален в кругу себе подобных тем, что для него такого вопроса вообще не существовало. Деньги нужны были ему, чтобы явить всему миру, каждому встречному поперечному свое нутро, оно же - мурло. Он не стеснялся приглашать в приличное общество блядей, он спал, когда хотел - на переговорах, в том числе, он наслаждался, когда известные люди часами ждали в его приемной, или когда он, как мальчишку отчитывал федерального министра…
Именно для этого ему были нужны деньги. Он так жил.
Авен так не может.
Но может быть хочет?