Максим Кантор: "Красный свет". Вместо рецензии.
Книга Максима Кантора "Красный свет", это - труд. Она большой труд автора, но она же - немалый труд для читателя. Это не запойная литература, которую вечером открыл, а к утру перелистнул последнюю страницу. Здесь так не получится. Книга и выстроена, как горный серпантин: автор частыми поворотами рвет линию сюжета. В путешествии по этому большому повествованию читателю надо быть постоянно напряженно внимательным, что бы не потерять из виду летящий состав авторской мысли.
Кто-то сможет написать: "Мне книга (не) понравилась".
Я не думаю, что среди тех, кто действительно прочитал ее до конца, таких будет много. Нравится - не нравится, это немного не туда: не к этому произведению.
Вот мысли "Красный свет" будит. Это точно.
В общении с этим произведением меня не покидал вопрос: почему, соглашаясь с Максимом Карловичем в основном, и в главном, и явно симпатизируя ему по картинам его и публицистике, я, читая его книгу, душевно не растворяюсь в единении с ним?
Сложный вопрос. Однозначно не ответишь.
Один ответ - на поверхности: автор не ставил задачу понравиться и подружиться с читателем. Кантор написал скорее даже не книгу для чтения, а наставление. Один из смыслов ее примерно такой: Хотите поумнеть? - Читайте.
Не каждый такое приемлет и не все в этом нуждаются.
Второй ответ, который лежит на той глубине, где встречаются наши с Кантором платформы, дается мне сложнее.
Максим Карлович сказал о том, что он написал антифашистскую книгу.
Про "anti" - понятно.
Не совсем понятно, что здесь есть "pro". И есть ли оно?
Автор, в общем-то, противопоставил себя современным направлениям общественной мысли тем, что наглядно демонстрирует их "кривизну" и ограниченность, объединив их своим неприятием. Кантор отвергает саму возможность вставить его в патронную ленту автомата любого существующего "изма". Он - другой: не правый, не левый, не либерал, но и не коммунист...
Так он говорит.
А так можно?
Можно, как можно быть неведомым избранником, но только в том случае, если внутри родилась и вызрела мысль общечеловеческого масштаба.
Книга "Красный свет", надо полагать - запев. Ее содержание должно, как мне показалось, подготовить читателя к принятию некой идеи, разрешающей сгусток накопившихся противоречий, дающей представление о выборе Человеком пути, ведущем в ...
А вот куда, как и зачем нам еще, возможно, предстоит узнать в следующих книгах автора.
Весной прошлого года, выступая на интернациональном симпозиуме "Вулкан", Максим Кантор сказал, что на поверхность вновь выползает фашизм.
Так ли это - точно никто не знает. Действующая в общественных науках система координат никогда не была сколько-нибудь надежно отградуирована и посему реальную картину бытия не отражает. Будущее и раньше, и теперь в дымке, а дымка эта всегда рождала миражи.
Фашизм ли нас ждет?
Вряд ли.
И дело не только в том, что скомпроментированная идеология фашизма стала уделом фрондирующих маргиналов - надо признать, что время, родившее фашизм прошло.
Хотя и это не главное.
Максим Кантор очень точно уловил: мир снова стоит на перепутье.
Вроде бы ничего принципиально нового сегодня не происходит. Складывается впечатление, что все это в истории уже было. Хотя возник гигантский экономический экстрим. Но и с ним человечеству проходилось встречаться не один раз.
А новое все-таки есть.
Неведомая ранее особенность нынешнего состояния Большого Общества состоит в том, что оно оказалось способным трагедию своего положения как бы не замечать. Человечество столь натерпелось в прошлом, что научилось беду спускать на тормозах. Она к нам уже не летит, она ползет, а в результате получается медленная деградация.
Все бы ничего, но градус упадка, возрастая день ото дня, все равно рождает сильные чувства. Вновь возникает желание перемен. Но это лишь желания. Их реализация не выходит за рамки обыденности: ну, собрались, покричали, машины перевернули, в полицейских камнями покидали... - буднично все это.
Настигшие нас экономические потрясения - близкая родня Великой депрессии. И так же как она, чуть менее века назад переломала в щепки классический капитализм, с его идеей галопирующего накопления, так и нынешний кризис, дна которого мы еще на достали, демонстрирует либеральной идеологии, что она не стала конечным пунктом развития цивилизации.
Возможно, что скоро либералы поймут, что они поклонялись очередному "изму". И всем нам будет предоставлена возможность в очередной раз убедиться в том, что история развития общественной мысли это неумолимая последовательность замены старого заблуждения новым.
Но человечество никогда не обходилось без идеологии: она нас строит в ряды, гармонизирует наши устремления, отсекает лишних, продвигает активных...
И что же нас ждет?
Фашизм?
Это было бы слишком просто.
Где-то вдалеке, негромко, в процессе обсуждения "Красного цвета" уже прозвучало важное и емкое слово - равенство.
Надо признать, что идея равенства - постоянный, сильный, антилиберальный, по своей сути, довод. И он постоянно присутствует в работах Максима Кантора.
Мы, россияне, уже пробовали найти равенство и выяснили, что даже в нищете оно достигается с большим трудом. Так может ли оно вообще существовать, возможно ли реальное и свободное равенство?
Не спешите с ответами, идущими из очевидности.
Вы не замечаете, как мы становимся ровнее?
Равенство приходит к нам в самом важном и главном - в обладании информацией.
Натан Ротшильд более 200 лет назад сказал, что тот, кто владеет информацией, тот владеет миром. И это не фраза, это один из принципов организации человеческого общества.
И кто же сегодня владеет информацией? Ситуация в этой сфере за последние двадцать лет изменилась принципиально. Широта раскрытия и доступность информации увеличиваются невероятными тепами, тем, превращая равенство возможностей из пустой декларации в реальность.
Но это одна сторона.
Есть и другая.
Признаком равенства является отсутствие иерархии. Но она есть у всех живых организмов, начиная с насекомых.
Идея равенства реализуется уже в том, что для все большей части населения Земли уже неприемлема сама идея существования деления на выше и ниже стоящих. Они не видят никакой потребности и оснований ставить кого-либо над собой.
Но человечество именно так существовало всю свою историю: без иерархии нельзя - общество разваливается.
Добавим ко всему этому и то, что старая, служившая нам веками, социальная лестница закачалась и затрещала: в осязаемой перспективе грядут потрясения, грозящие элитам стран Золотого миллиарда потерей их высшего статуса.
Что в таких случаях происходит, какие формы защиты иерархичной системы управления обществом доступны элитам?
Рецепт до сих пор был известен только один - диктатура.
Диктатура возникала, как естественная реакция на приближение экстремальной ситуации. При всех своих очевидных пороках, диктатура до сих пор являлась единственным известным способом предотвращения общественной катастрофы. И переход к ней происходил вне зависимости от господствующих политических и идеологических установок.
Были другие примеры? Были. Это - примеры катастроф.
Запах надвигающейся диктатуры уже чувствуется. История с предложением об отмене выборов в греческий парламент, по причине возможной победы радикалов - характерный звоночек.
Возможно, что именно это и вызывает у Максима Кантора ощущение приближающегося фашизма.
Но ведь и наступление равенства необоримо. Во всемирной паутине, становящейся все более значимым, если уже не ведущим институтом цивилизации, мы видим его реальные ростки.
И то и другое - и равенство, и защита общественной устойчивости - встали в повестку дня: столкновение этих противоположностей кажется неизбежным.
Или их можно каким-то образом совместить?
Даст ли Максим Кантор в своих будущих книгах ответ на этот, крайне меня интересующий, вопрос?
Буду ждать.
Кто-то сможет написать: "Мне книга (не) понравилась".
Я не думаю, что среди тех, кто действительно прочитал ее до конца, таких будет много. Нравится - не нравится, это немного не туда: не к этому произведению.
Вот мысли "Красный свет" будит. Это точно.
В общении с этим произведением меня не покидал вопрос: почему, соглашаясь с Максимом Карловичем в основном, и в главном, и явно симпатизируя ему по картинам его и публицистике, я, читая его книгу, душевно не растворяюсь в единении с ним?
Сложный вопрос. Однозначно не ответишь.
Один ответ - на поверхности: автор не ставил задачу понравиться и подружиться с читателем. Кантор написал скорее даже не книгу для чтения, а наставление. Один из смыслов ее примерно такой: Хотите поумнеть? - Читайте.
Не каждый такое приемлет и не все в этом нуждаются.
Второй ответ, который лежит на той глубине, где встречаются наши с Кантором платформы, дается мне сложнее.
Максим Карлович сказал о том, что он написал антифашистскую книгу.
Про "anti" - понятно.
Не совсем понятно, что здесь есть "pro". И есть ли оно?
Автор, в общем-то, противопоставил себя современным направлениям общественной мысли тем, что наглядно демонстрирует их "кривизну" и ограниченность, объединив их своим неприятием. Кантор отвергает саму возможность вставить его в патронную ленту автомата любого существующего "изма". Он - другой: не правый, не левый, не либерал, но и не коммунист...
Так он говорит.
А так можно?
Можно, как можно быть неведомым избранником, но только в том случае, если внутри родилась и вызрела мысль общечеловеческого масштаба.
Книга "Красный свет", надо полагать - запев. Ее содержание должно, как мне показалось, подготовить читателя к принятию некой идеи, разрешающей сгусток накопившихся противоречий, дающей представление о выборе Человеком пути, ведущем в ...
А вот куда, как и зачем нам еще, возможно, предстоит узнать в следующих книгах автора.
Весной прошлого года, выступая на интернациональном симпозиуме "Вулкан", Максим Кантор сказал, что на поверхность вновь выползает фашизм.
Так ли это - точно никто не знает. Действующая в общественных науках система координат никогда не была сколько-нибудь надежно отградуирована и посему реальную картину бытия не отражает. Будущее и раньше, и теперь в дымке, а дымка эта всегда рождала миражи.
Фашизм ли нас ждет?
Вряд ли.
И дело не только в том, что скомпроментированная идеология фашизма стала уделом фрондирующих маргиналов - надо признать, что время, родившее фашизм прошло.
Хотя и это не главное.
Максим Кантор очень точно уловил: мир снова стоит на перепутье.
Вроде бы ничего принципиально нового сегодня не происходит. Складывается впечатление, что все это в истории уже было. Хотя возник гигантский экономический экстрим. Но и с ним человечеству проходилось встречаться не один раз.
А новое все-таки есть.
Неведомая ранее особенность нынешнего состояния Большого Общества состоит в том, что оно оказалось способным трагедию своего положения как бы не замечать. Человечество столь натерпелось в прошлом, что научилось беду спускать на тормозах. Она к нам уже не летит, она ползет, а в результате получается медленная деградация.
Все бы ничего, но градус упадка, возрастая день ото дня, все равно рождает сильные чувства. Вновь возникает желание перемен. Но это лишь желания. Их реализация не выходит за рамки обыденности: ну, собрались, покричали, машины перевернули, в полицейских камнями покидали... - буднично все это.
Настигшие нас экономические потрясения - близкая родня Великой депрессии. И так же как она, чуть менее века назад переломала в щепки классический капитализм, с его идеей галопирующего накопления, так и нынешний кризис, дна которого мы еще на достали, демонстрирует либеральной идеологии, что она не стала конечным пунктом развития цивилизации.
Возможно, что скоро либералы поймут, что они поклонялись очередному "изму". И всем нам будет предоставлена возможность в очередной раз убедиться в том, что история развития общественной мысли это неумолимая последовательность замены старого заблуждения новым.
Но человечество никогда не обходилось без идеологии: она нас строит в ряды, гармонизирует наши устремления, отсекает лишних, продвигает активных...
И что же нас ждет?
Фашизм?
Это было бы слишком просто.
Где-то вдалеке, негромко, в процессе обсуждения "Красного цвета" уже прозвучало важное и емкое слово - равенство.
Надо признать, что идея равенства - постоянный, сильный, антилиберальный, по своей сути, довод. И он постоянно присутствует в работах Максима Кантора.
Мы, россияне, уже пробовали найти равенство и выяснили, что даже в нищете оно достигается с большим трудом. Так может ли оно вообще существовать, возможно ли реальное и свободное равенство?
Не спешите с ответами, идущими из очевидности.
Вы не замечаете, как мы становимся ровнее?
Равенство приходит к нам в самом важном и главном - в обладании информацией.
Натан Ротшильд более 200 лет назад сказал, что тот, кто владеет информацией, тот владеет миром. И это не фраза, это один из принципов организации человеческого общества.
И кто же сегодня владеет информацией? Ситуация в этой сфере за последние двадцать лет изменилась принципиально. Широта раскрытия и доступность информации увеличиваются невероятными тепами, тем, превращая равенство возможностей из пустой декларации в реальность.
Но это одна сторона.
Есть и другая.
Признаком равенства является отсутствие иерархии. Но она есть у всех живых организмов, начиная с насекомых.
Идея равенства реализуется уже в том, что для все большей части населения Земли уже неприемлема сама идея существования деления на выше и ниже стоящих. Они не видят никакой потребности и оснований ставить кого-либо над собой.
Но человечество именно так существовало всю свою историю: без иерархии нельзя - общество разваливается.
Добавим ко всему этому и то, что старая, служившая нам веками, социальная лестница закачалась и затрещала: в осязаемой перспективе грядут потрясения, грозящие элитам стран Золотого миллиарда потерей их высшего статуса.
Что в таких случаях происходит, какие формы защиты иерархичной системы управления обществом доступны элитам?
Рецепт до сих пор был известен только один - диктатура.
Диктатура возникала, как естественная реакция на приближение экстремальной ситуации. При всех своих очевидных пороках, диктатура до сих пор являлась единственным известным способом предотвращения общественной катастрофы. И переход к ней происходил вне зависимости от господствующих политических и идеологических установок.
Были другие примеры? Были. Это - примеры катастроф.
Запах надвигающейся диктатуры уже чувствуется. История с предложением об отмене выборов в греческий парламент, по причине возможной победы радикалов - характерный звоночек.
Возможно, что именно это и вызывает у Максима Кантора ощущение приближающегося фашизма.
Но ведь и наступление равенства необоримо. Во всемирной паутине, становящейся все более значимым, если уже не ведущим институтом цивилизации, мы видим его реальные ростки.
И то и другое - и равенство, и защита общественной устойчивости - встали в повестку дня: столкновение этих противоположностей кажется неизбежным.
Или их можно каким-то образом совместить?
Даст ли Максим Кантор в своих будущих книгах ответ на этот, крайне меня интересующий, вопрос?
Буду ждать.