Казус Григория Перельмана.
Существует проблема, приводящая в недоумение самых искушенных людей: почему мирские блага имеют все-таки ограниченную силу притягательности?
Применительно к науке, этот вопрос сформировал то, что я бы назвал «казус Перельмана».
Суть этого затруднительного для постижения случая сводится к испытанию очевидностью. Очень многим представляется невероятным то, что гениальный ученый, еврей предпочел жизнь в убогой квартирке в достаточно замызганном районе российского Петербурга, пребыванию в лучшем из известных миров. Ведь математика Перельмана с распростертыми объятьями и с премией в миллион долларов ждут в сонме небожителей, вольготно расположившихся в самом центре известной нам Вселенной - США.
Поиски ответа многочисленными журналистами, буквально обгладившими тонкости и нюансы всех известных миру перипетий судьбы Перельмана, результата не дают.
А дело, возможно, в том, что ответ может прийти лишь тому, кто хоть раз смог оказаться в состоянии, в котором постоянно находится этот ученый. Строго говоря - это иная, недоступная абсолютному большинству землян форма жизни. Это иной мир высших ощущений. Он недоступен обывателю, так же, как Перельману недоступен мир, в котором существует человек, ищущий простых радостей бытия.
Возможно, что ключом к решению этой задачи станет понимание многообразной сути оргазма.
Этот высший вид данного человеку удовольствия известен многим исключительно из сексуальной практики.
Но оказывается, что одним сексом формы проявления оргазма не ограничиваются.
Арнольд Шварценеггер в нашей беседе, состоявшейся в Коламбусе (Огайо, США) во время соревнований «Arnold Classic», рассказал, что спортсмен его уровня в некоторых условиях, в момент тренировок на предельных нагрузках, испытывает оргазм силой, превосходящий тот, что возникает при половом акте.
И уже не со слов, могу сказать, что получение научного результата рождает состояние эйфории, с которым по силе не сравнится никакой оргазм.
Вот именно с этой формой высшего доступного Человеку удовольствия все обстоит наиболее сложным образом. Эйфория от процесса научного открытия может растягиваться за счет и в форме общественного признания. Но она же может жестко, даже жестоко обрываться вместе с опровержением полученного научного результата. «Научный оргазм» превращается в сухую горечь от непризнания заслуг исследователя, сочетающуюся с неизмеримой мазохистской сладостью понимания автором собственной гениальности в окружениии глобальной всемирной дури. И такое бывает.
Формы «научного оргазма» бывают разные. Отношения людей к ним тоже никогда не повторяются.
Математика, уровня Перельмана, реализуется через абсолютное погружение: в итоге получается результат, глядя на который сам автор не может поверить в то, что это совершено именно им: у тебя, творца, складывается ощущение «ведомости» - твою руку вела некая непознанная сила. Процесс, в течение которого ты записывал снизошедшее на тебя - есть состояние неопределенного, не имеющего аналогов, порядка. Нет ничего в реальной жизни, что по силе воздействия на человеческие чувства можно было поставить рядом с этим ощущением. ¬¬
Но здесь есть одна особенность. Это наваждение (называйте его озарением, хотя это неточно: озарение - миг, а в этом состоянии можно находиться сутками) ВОЗНИКАЕТ так же неожиданно, как и ПРОПАДАЕТ.
Мы помним Болдинскую осень - примерно тот самый случай. Хотя и не в острой форме.
И ты не можешь предугадать, когда оно (ЭТО!) посетит тебя вновь.
К чему все это?
В молодости нам приходилось «изгаляться» - пытаться всеми правдами и неправдами на допотопных приемниках ловить «вражеские голоса». Мы искали такие положения наших тел в пространстве, при которых «Спидола», заведенная именно в это место и с усиком антенны, направленном именно в ту сторону, выдавала звуки, позволяющие с трудом разобрать среди скрежета и шума какие-то слова. А уже по ним мы попытались понять - о чем же там вещают эти «исплотаторы» и «паразиторы».
Так искалась точка доступа.
Мы не можем этого знать наверняка, но можем предполагать, что у Григория Перельмана «точка доступа» к силам, диктующим ему решение проблем a la «гипотеза Пуанкаре» находится в его квартирке в Санкт-Петербурге.
И больше нигде.
Это т было Перельманом экспериментально проверено его поездками в США. Именно результаты этих проверок так озадачили его многочисленных жизнеописателей.
И пока у Перельмана есть надежда, что ЭТО будет его посещать и впредь именно ЗДЕСЬ, никакие прелести жизни (включая премии) не заставят его изменить ту среду, в которой он сегодня живет.
Не заставит, потому, что он верит: ЭТО придет еще и еще раз.
И дай ему Бог.
Применительно к науке, этот вопрос сформировал то, что я бы назвал «казус Перельмана».
Суть этого затруднительного для постижения случая сводится к испытанию очевидностью. Очень многим представляется невероятным то, что гениальный ученый, еврей предпочел жизнь в убогой квартирке в достаточно замызганном районе российского Петербурга, пребыванию в лучшем из известных миров. Ведь математика Перельмана с распростертыми объятьями и с премией в миллион долларов ждут в сонме небожителей, вольготно расположившихся в самом центре известной нам Вселенной - США.
Поиски ответа многочисленными журналистами, буквально обгладившими тонкости и нюансы всех известных миру перипетий судьбы Перельмана, результата не дают.
А дело, возможно, в том, что ответ может прийти лишь тому, кто хоть раз смог оказаться в состоянии, в котором постоянно находится этот ученый. Строго говоря - это иная, недоступная абсолютному большинству землян форма жизни. Это иной мир высших ощущений. Он недоступен обывателю, так же, как Перельману недоступен мир, в котором существует человек, ищущий простых радостей бытия.
Возможно, что ключом к решению этой задачи станет понимание многообразной сути оргазма.
Этот высший вид данного человеку удовольствия известен многим исключительно из сексуальной практики.
Но оказывается, что одним сексом формы проявления оргазма не ограничиваются.
Арнольд Шварценеггер в нашей беседе, состоявшейся в Коламбусе (Огайо, США) во время соревнований «Arnold Classic», рассказал, что спортсмен его уровня в некоторых условиях, в момент тренировок на предельных нагрузках, испытывает оргазм силой, превосходящий тот, что возникает при половом акте.
И уже не со слов, могу сказать, что получение научного результата рождает состояние эйфории, с которым по силе не сравнится никакой оргазм.
Вот именно с этой формой высшего доступного Человеку удовольствия все обстоит наиболее сложным образом. Эйфория от процесса научного открытия может растягиваться за счет и в форме общественного признания. Но она же может жестко, даже жестоко обрываться вместе с опровержением полученного научного результата. «Научный оргазм» превращается в сухую горечь от непризнания заслуг исследователя, сочетающуюся с неизмеримой мазохистской сладостью понимания автором собственной гениальности в окружениии глобальной всемирной дури. И такое бывает.
Формы «научного оргазма» бывают разные. Отношения людей к ним тоже никогда не повторяются.
Математика, уровня Перельмана, реализуется через абсолютное погружение: в итоге получается результат, глядя на который сам автор не может поверить в то, что это совершено именно им: у тебя, творца, складывается ощущение «ведомости» - твою руку вела некая непознанная сила. Процесс, в течение которого ты записывал снизошедшее на тебя - есть состояние неопределенного, не имеющего аналогов, порядка. Нет ничего в реальной жизни, что по силе воздействия на человеческие чувства можно было поставить рядом с этим ощущением. ¬¬
Но здесь есть одна особенность. Это наваждение (называйте его озарением, хотя это неточно: озарение - миг, а в этом состоянии можно находиться сутками) ВОЗНИКАЕТ так же неожиданно, как и ПРОПАДАЕТ.
Мы помним Болдинскую осень - примерно тот самый случай. Хотя и не в острой форме.
И ты не можешь предугадать, когда оно (ЭТО!) посетит тебя вновь.
К чему все это?
В молодости нам приходилось «изгаляться» - пытаться всеми правдами и неправдами на допотопных приемниках ловить «вражеские голоса». Мы искали такие положения наших тел в пространстве, при которых «Спидола», заведенная именно в это место и с усиком антенны, направленном именно в ту сторону, выдавала звуки, позволяющие с трудом разобрать среди скрежета и шума какие-то слова. А уже по ним мы попытались понять - о чем же там вещают эти «исплотаторы» и «паразиторы».
Так искалась точка доступа.
Мы не можем этого знать наверняка, но можем предполагать, что у Григория Перельмана «точка доступа» к силам, диктующим ему решение проблем a la «гипотеза Пуанкаре» находится в его квартирке в Санкт-Петербурге.
И больше нигде.
Это т было Перельманом экспериментально проверено его поездками в США. Именно результаты этих проверок так озадачили его многочисленных жизнеописателей.
И пока у Перельмана есть надежда, что ЭТО будет его посещать и впредь именно ЗДЕСЬ, никакие прелести жизни (включая премии) не заставят его изменить ту среду, в которой он сегодня живет.
Не заставит, потому, что он верит: ЭТО придет еще и еще раз.
И дай ему Бог.