Роман в письмах-2
В продолжение темы любовных писем.
1512 год во Флоренции выдался нескучный. 29 августа испанцы взяли штурмом г.Прато, подчистую уничтожив флорентийскую милицию, которую создавал с таким трудом Макиавелли. Через 2 дня вооруженные сторонники клана Медичи захватили здание правительства (Палаццо Веккио), гонфалоньер Флоренции П.Содерини ночью сбежал из города. Макиавелли ничего не светило - его считали прихвостнем Содерини. Никколо потерял все посты, а вскоре был арестован по подозрению в заговоре против Медичи и подвергнут пыткам. Могло закончиться совсем плохо (2 заговорщиков были казнены). К счастью, по случаю избрания Папы Льва Х была обьявлена амнистия. Макиавелли вышел на волю, но карьера (а ему казалось, и жизнь) была разрушена.
Одним из немногих его утешений тогда была переписка со своим другом Франческо Веттори, послом Флоренции при Папском Престоле. У них было много общего - и в прошлом, и в нынешних проблемах. Вся прошлая карьера Макиавелли пошла к черту, попытки получить службу у Медичи не удавались, часто у него бывала депрессия. Веттори, хоть и состоял на службе, испытывал сходные чувства. Его должность была фикцией - Папа не обращал на него никакого внимания. Лев X сам был Медичи и для решения вопросов с Флоренцией в помощи всякой мелкоты не нуждался. Делать Веттори было совершенно нечего, реальными полномочиями и властью он не обладал, т.е. не мог оказывать услуг знакомым. Быть выключенным из цепочки «ты - мне, я - тебе», что могло быть хуже для политика? Это был карьерный тупик. Кроме того, угнетали болезни - он часто плохо себя чувствовал, имел проблемы со зрением. В их письмах не раз можно прочесть «мы с тобой старики» - при том, что в 1514г. (о котором идет речь) Макиавелли было 46, а Веттори - 40. Не дедушки даже по тем временам. Но ощущали они себя старыми и ненужными, у обоих встречаются настроения «все, жизнь закончена» и т.д.
И тут пришла любовь. В январе 1514г. Веттори пишет, что соседка познакомила его со своей 20-летней дочерью Костанцей. «Я никогда не видел более красивой и соблазнительной женщины! Я не могу думать ни о чем другом, я почти превратился в ее пленника». Мама явно познакомила их не случайно - Веттори был дядя не бедный. Тем не менее в этом и последующих письмах Веттори разливается соловьем на тему «я не могу ничего с собой поделать, она меня заворожила» и т.п. В свою очередь, мама старалась, чтобы папик не остыл, и лично приводила дочку к нему в гости. «Спекся старый козел» - скажут некоторые. «Да что б вы понимали в душе флорентийца» - скажем мы с Франческо.
Макиавелли тему поддержал с энтузиазмом - как-никак, он был по первой профессии поэт, а уж потом политик. Писал, как он рад, что Веттори нашел свое счастье, сочинял ему целые новеллы и поэмы о любви, советовал не беспокоиться ни о чем и всецело отдаться этому прекрасному чувству. Используя метафору с конем, он писал: «Сбрось седельные мешки, сбрось узду, закрой глаза и скажи: «любовь, веди меня!»
В конце концов даже Веттори показалось, что его друг слегка перебарщивает, и он решил внести ясность.
«...я тебе писал, что влюбился, и я это подтверждаю, лишь потому, что мне почти нечем заняться. Не могу много читать, поскольку с возрастом зрение мое испортилось. Не могу гулять один, если меня не сопровождают, а это не всегда возможно. Не имею такой власти и возможностей, чтобы во мне нуждались. Если погружаюсь в размышления, меня охватывает меланхолия, чего я стараюсь избегать. Так что по необходимости нужно заставлять себя думать о приятных вещах. А я не знаю вещи более приятной, чтобы думать о ней и делать ее, чем е..ля (il fottere). И философствуй сколько хочешь, но так оно и есть, так многие думают, но мало кто говорит...»
Это я понимаю - гигант мысли, отец флорентийской демократии. Человек еле ходит - пришлось найти большую любовь, раз ни на что продуктивное уже не годится. Могли ведь, если хотели.
1512 год во Флоренции выдался нескучный. 29 августа испанцы взяли штурмом г.Прато, подчистую уничтожив флорентийскую милицию, которую создавал с таким трудом Макиавелли. Через 2 дня вооруженные сторонники клана Медичи захватили здание правительства (Палаццо Веккио), гонфалоньер Флоренции П.Содерини ночью сбежал из города. Макиавелли ничего не светило - его считали прихвостнем Содерини. Никколо потерял все посты, а вскоре был арестован по подозрению в заговоре против Медичи и подвергнут пыткам. Могло закончиться совсем плохо (2 заговорщиков были казнены). К счастью, по случаю избрания Папы Льва Х была обьявлена амнистия. Макиавелли вышел на волю, но карьера (а ему казалось, и жизнь) была разрушена.
Одним из немногих его утешений тогда была переписка со своим другом Франческо Веттори, послом Флоренции при Папском Престоле. У них было много общего - и в прошлом, и в нынешних проблемах. Вся прошлая карьера Макиавелли пошла к черту, попытки получить службу у Медичи не удавались, часто у него бывала депрессия. Веттори, хоть и состоял на службе, испытывал сходные чувства. Его должность была фикцией - Папа не обращал на него никакого внимания. Лев X сам был Медичи и для решения вопросов с Флоренцией в помощи всякой мелкоты не нуждался. Делать Веттори было совершенно нечего, реальными полномочиями и властью он не обладал, т.е. не мог оказывать услуг знакомым. Быть выключенным из цепочки «ты - мне, я - тебе», что могло быть хуже для политика? Это был карьерный тупик. Кроме того, угнетали болезни - он часто плохо себя чувствовал, имел проблемы со зрением. В их письмах не раз можно прочесть «мы с тобой старики» - при том, что в 1514г. (о котором идет речь) Макиавелли было 46, а Веттори - 40. Не дедушки даже по тем временам. Но ощущали они себя старыми и ненужными, у обоих встречаются настроения «все, жизнь закончена» и т.д.
И тут пришла любовь. В январе 1514г. Веттори пишет, что соседка познакомила его со своей 20-летней дочерью Костанцей. «Я никогда не видел более красивой и соблазнительной женщины! Я не могу думать ни о чем другом, я почти превратился в ее пленника». Мама явно познакомила их не случайно - Веттори был дядя не бедный. Тем не менее в этом и последующих письмах Веттори разливается соловьем на тему «я не могу ничего с собой поделать, она меня заворожила» и т.п. В свою очередь, мама старалась, чтобы папик не остыл, и лично приводила дочку к нему в гости. «Спекся старый козел» - скажут некоторые. «Да что б вы понимали в душе флорентийца» - скажем мы с Франческо.
Макиавелли тему поддержал с энтузиазмом - как-никак, он был по первой профессии поэт, а уж потом политик. Писал, как он рад, что Веттори нашел свое счастье, сочинял ему целые новеллы и поэмы о любви, советовал не беспокоиться ни о чем и всецело отдаться этому прекрасному чувству. Используя метафору с конем, он писал: «Сбрось седельные мешки, сбрось узду, закрой глаза и скажи: «любовь, веди меня!»
В конце концов даже Веттори показалось, что его друг слегка перебарщивает, и он решил внести ясность.
«...я тебе писал, что влюбился, и я это подтверждаю, лишь потому, что мне почти нечем заняться. Не могу много читать, поскольку с возрастом зрение мое испортилось. Не могу гулять один, если меня не сопровождают, а это не всегда возможно. Не имею такой власти и возможностей, чтобы во мне нуждались. Если погружаюсь в размышления, меня охватывает меланхолия, чего я стараюсь избегать. Так что по необходимости нужно заставлять себя думать о приятных вещах. А я не знаю вещи более приятной, чтобы думать о ней и делать ее, чем е..ля (il fottere). И философствуй сколько хочешь, но так оно и есть, так многие думают, но мало кто говорит...»
Это я понимаю - гигант мысли, отец флорентийской демократии. Человек еле ходит - пришлось найти большую любовь, раз ни на что продуктивное уже не годится. Могли ведь, если хотели.