42
Эту неделю провозился с ключевой балладой Каммингса, my father moved through dooms of love, написанной в 1926-ом году после трагичeской гибели его отца в авто/железнодорожном происшествии. Не смог найти ни одного русского перевода. Не покусился никто, даже Британишский. Видимо, буду первым, и на то свои причины. Перед нами классический пирог с модернистской начинкой в 17 строф. В творчестве Каммингса, стихотворение наиболее близко к someone lived in a pretty how town формой, системой образов и календарно-калейдоскопическим подходом. Порадую вас крепким черновиком в день варенья.
Moй отец
он прошёл через всё:сквозь цунами любви
сквозь опять двадцать пять,сквозь подай и урви,
напевая про утро всю ночь напролёт
мой отец перешел через пропасть высот
и под взглядом его,позабытая гдесь
начинала сверкать как ярчайшее здесь,
даже если от(спёртого воздуха) взора
ничего не случалось с ней раньше такого
пробуждаясь,опять наполнялaсь судьбой
возвращаясь к истокам мечты за собой
будто заново жизнь начиналась кого
от апрельских касаний отца моего
и если вдруг слёзы случались на кой
пальцы отца приносили покой:
голоски и потоньше срывались не тут
ибо он даже чуял как горы растут.
И приподымая долины морей,
порою бывал от веселья мрачней;
пел осанны лобастому лику луны*
вдыхая желание в новые сны
в радостной песне так счастлив был он
звезды кружились с ним в унисон
так безупречно сейчас что о да
и запястья сумерек пели тогда
проницательней ясного летнего дня
выше небесного лика огня,
так же строго(над ним ореол правоты)
возвышалась фигура отцовской мечты
его плоть была плоть, его кровь была кровь:
ни один голодавший не желал ему зла;
не один инвалид в гору ползал улиткой
чтоб освятиться его улыбкой.
Он прошёл через всё:через бедствия чувств
не терпел ни помпезности,ни назидания;
его праведный гнев извергался дождем
как зерно,колосилось его сострадание
то что год посылал:из сентябрьских рук
отпускал,помогал:будь ты враг или друг
в равной мере делил с мудрецом и глупцом
то богатство,что нёс под незримым венцом
(при октябрьских свечах он других поощрял
и к земле восходил как к началу начал,
его голые плечи,не ведая страха
маршировали на битву со мраком
горевал он как хлеб,был правдивей чем кто б:
и не смели лжецы посмотреть ему в лоб;
если б вдруг все друзья оказались враги,
он бы новую жизнь из сугроба воздвиг.
Мой отец пережил пересудов препоны,
воспевал каждый новый росток каждой кроны
(и девчушка заслышав-отец мой поёт
понимала-весна затанцует вот-вот)
пусть люди не могут ужиться достойно,
продолжится снова кровавая бойня,
пусть страсти-пошлей и фантазии-гаже,
свобода-наркотиком на продажу
свобода ворам и свобода садистам,
в сердце пугливым,и конформистам,
слабым умом,в оцепенелости
поддаться болезни массовой серости
пресное раньше казалось вкусным,
горько теперь и от сладкого чая,
неужели лишь черви и глупая смерть:
всё что наследуем и завещаем?
что же нам делать с правдой тогда?
-я отвечу:людей породила вражда-
мой Отец потому свою душу сберег
что любовь это главный и высший итог
***
my father moved through dooms of love
through sames of am through haves of give,
singing each morning out of each night
my father moved through depths of height
this motionless forgetful where**
turned at his glance to shining here;
that if(so timid air is firm)
under his eyes would stir and squirm
newly as from unburied which
floats the first who,his april touch
drove sleeping selves to swarm their fates
woke dreamers to their ghostly roots
and should some why completely weep
my father's fingers brought her sleep:
vainly no smallest voice might cry
for he could feel the mountains grow.
Lifting the valleys of the sea
my father moved through griefs of joy;
praising a forehead called the moon
singing desire into begin
joy was his song and joy so pure
a heart of star by him could steer
and pure so now and now so yes
the wrists of twilight would rejoice
keen as midsummer's keen beyond
conceiving mind of sun will stand,
so strictly(over utmost him
so hugely) stood my father's dream
his flesh was flesh his blood was blood:
no hungry man but wished him food;
no cripple wouldn't creep one mile
uphill to only see him smile.
Scorning the Pomp of must and shall
my father moved through dooms of feel;
his anger was as right as rain
his pity was as green as grain
septembering arms of year extend
yes humbly wealth to foe and friend
than he to foolish and to wise
offered immeasurable is
proudly and(by octobering flame
beckoned)as earth will downward climb,
so naked for immortal work
his shoulders marched against the dark
his sorrow was as true as bread:
no liar looked him in the head;
if every friend became his foe
he'd laugh and build a world with snow.
My father moved through theys of we,
singing each new leaf out of each tree
(and every child was sure that spring
danced when she heard my father sing)
then let men kill which cannot share,
let blood and flesh be mud and mire,
scheming imagine,passion willed,
freedom a drug that's bought and sold
giving to steal and cruel kind,
a heart to fear,to doubt a mind,
to differ a disease of same,
conform the pinnacle of am
though dull were all we taste as bright,
bitter all utterly things sweet,
maggoty minus and dumb death
all we inherit,all bequeath
and nothing quite so least as truth
-i say though hate were why men breathe-
because my Father lived his soul
love is the whole and more than all
* Отец Каммингса, профессор Гарварда Эдвард Каммингс, принадлежал к американской Унитарианской церкви, в обряды которой часто входят празднования полнолуния.
** Особо хочу отметить обилие графических рифм типа where / here в оригинале, чего удивительным образом не заметил ни один американский критик (если верить антологу Ричарду Костелянцу и Кристоферу Сойеру-Луканно, биографу Каммингса, с которым мы перебросились емелями в последние пару дней).
Moй отец
он прошёл через всё:сквозь цунами любви
сквозь опять двадцать пять,сквозь подай и урви,
напевая про утро всю ночь напролёт
мой отец перешел через пропасть высот
и под взглядом его,позабытая гдесь
начинала сверкать как ярчайшее здесь,
даже если от(спёртого воздуха) взора
ничего не случалось с ней раньше такого
пробуждаясь,опять наполнялaсь судьбой
возвращаясь к истокам мечты за собой
будто заново жизнь начиналась кого
от апрельских касаний отца моего
и если вдруг слёзы случались на кой
пальцы отца приносили покой:
голоски и потоньше срывались не тут
ибо он даже чуял как горы растут.
И приподымая долины морей,
порою бывал от веселья мрачней;
пел осанны лобастому лику луны*
вдыхая желание в новые сны
в радостной песне так счастлив был он
звезды кружились с ним в унисон
так безупречно сейчас что о да
и запястья сумерек пели тогда
проницательней ясного летнего дня
выше небесного лика огня,
так же строго(над ним ореол правоты)
возвышалась фигура отцовской мечты
его плоть была плоть, его кровь была кровь:
ни один голодавший не желал ему зла;
не один инвалид в гору ползал улиткой
чтоб освятиться его улыбкой.
Он прошёл через всё:через бедствия чувств
не терпел ни помпезности,ни назидания;
его праведный гнев извергался дождем
как зерно,колосилось его сострадание
то что год посылал:из сентябрьских рук
отпускал,помогал:будь ты враг или друг
в равной мере делил с мудрецом и глупцом
то богатство,что нёс под незримым венцом
(при октябрьских свечах он других поощрял
и к земле восходил как к началу начал,
его голые плечи,не ведая страха
маршировали на битву со мраком
горевал он как хлеб,был правдивей чем кто б:
и не смели лжецы посмотреть ему в лоб;
если б вдруг все друзья оказались враги,
он бы новую жизнь из сугроба воздвиг.
Мой отец пережил пересудов препоны,
воспевал каждый новый росток каждой кроны
(и девчушка заслышав-отец мой поёт
понимала-весна затанцует вот-вот)
пусть люди не могут ужиться достойно,
продолжится снова кровавая бойня,
пусть страсти-пошлей и фантазии-гаже,
свобода-наркотиком на продажу
свобода ворам и свобода садистам,
в сердце пугливым,и конформистам,
слабым умом,в оцепенелости
поддаться болезни массовой серости
пресное раньше казалось вкусным,
горько теперь и от сладкого чая,
неужели лишь черви и глупая смерть:
всё что наследуем и завещаем?
что же нам делать с правдой тогда?
-я отвечу:людей породила вражда-
мой Отец потому свою душу сберег
что любовь это главный и высший итог
***
my father moved through dooms of love
through sames of am through haves of give,
singing each morning out of each night
my father moved through depths of height
this motionless forgetful where**
turned at his glance to shining here;
that if(so timid air is firm)
under his eyes would stir and squirm
newly as from unburied which
floats the first who,his april touch
drove sleeping selves to swarm their fates
woke dreamers to their ghostly roots
and should some why completely weep
my father's fingers brought her sleep:
vainly no smallest voice might cry
for he could feel the mountains grow.
Lifting the valleys of the sea
my father moved through griefs of joy;
praising a forehead called the moon
singing desire into begin
joy was his song and joy so pure
a heart of star by him could steer
and pure so now and now so yes
the wrists of twilight would rejoice
keen as midsummer's keen beyond
conceiving mind of sun will stand,
so strictly(over utmost him
so hugely) stood my father's dream
his flesh was flesh his blood was blood:
no hungry man but wished him food;
no cripple wouldn't creep one mile
uphill to only see him smile.
Scorning the Pomp of must and shall
my father moved through dooms of feel;
his anger was as right as rain
his pity was as green as grain
septembering arms of year extend
yes humbly wealth to foe and friend
than he to foolish and to wise
offered immeasurable is
proudly and(by octobering flame
beckoned)as earth will downward climb,
so naked for immortal work
his shoulders marched against the dark
his sorrow was as true as bread:
no liar looked him in the head;
if every friend became his foe
he'd laugh and build a world with snow.
My father moved through theys of we,
singing each new leaf out of each tree
(and every child was sure that spring
danced when she heard my father sing)
then let men kill which cannot share,
let blood and flesh be mud and mire,
scheming imagine,passion willed,
freedom a drug that's bought and sold
giving to steal and cruel kind,
a heart to fear,to doubt a mind,
to differ a disease of same,
conform the pinnacle of am
though dull were all we taste as bright,
bitter all utterly things sweet,
maggoty minus and dumb death
all we inherit,all bequeath
and nothing quite so least as truth
-i say though hate were why men breathe-
because my Father lived his soul
love is the whole and more than all
* Отец Каммингса, профессор Гарварда Эдвард Каммингс, принадлежал к американской Унитарианской церкви, в обряды которой часто входят празднования полнолуния.
** Особо хочу отметить обилие графических рифм типа where / here в оригинале, чего удивительным образом не заметил ни один американский критик (если верить антологу Ричарду Костелянцу и Кристоферу Сойеру-Луканно, биографу Каммингса, с которым мы перебросились емелями в последние пару дней).