Оσα ἐκπέποται καὴ ἐδήδοται на пиршестве Духа.
Однажды пообещавши, исполняем желание раз и навсегда. Данное шумятельство посвящается ottorahn
Да и тебе пора закрыть свои восемь глазок,
повернись на бочок, помолись Нашей Матери,
и усни сладко-сладко. Да пребудем мы в
Ней во веки веков, и даже смерть
не разлучит нас.
Коллектив Бесов
Знаешь ли ты, что всё человечество, издавна, ещё до начала своей истории, ещё до начала своей культуры, начавшейся по сущему недоразумению, было разделено между Богами хтоническими и Богами всевышними - до времени, пока свод небесный был твёрд, а почва - забка и вторична по отношению к населявшим её, всюду и вечно - в обратном направлении от “сейчас”, Боги при рождении каждого нового человека, рода, племени, расы, в соображениях справедливости и равновесия наделяли их пропорциональными судьбами. Пропорциональными с чем? С Мировой Симметрией. С Мировой гармонией. И Мир превосходно звучал, подобно хорошо настроеному инструменту, ныне запамятованному историей искусств и прочими гуманитарными науками.
Порою Боги уставали играть, хотя в бытии и не-бытии своём они были неутомимы, и потому назначили смены, - Всевышние брали высокие аккорды с восхода, на закате передавали партитуры на неизвестном человечеству (включая Пифагорейцев) нотном письме, своим Хтоническим коллегам, и те до следующего утра от вечера переигрывали те же мелодии на более, несравненно более, низких частотах, и пение их напоминало угрожающее гудение гнезда диких ос, многократно усиленное, ибо Боги тогда полнили всё Сущее. Что и говорить, что угроза их воспринималась самым обыкновенным человеческим слухом, оттого, с наступлением ночи, люди страшились показываться на глаза невидимым, но слышимым музыкантам.
Но однажды над миром воцарилась скорбная, насыщенная, плотная тишина, что внушала многократно больший ужас, ни с чем не сравнимый, - замолкли и Всевышние Боги, замолкли и Хтонические Боги, и был безмолвен мир… ровно мгновение, ровно несколько упавших песчинок в песочных часах - из одного сосуда в другой, ровно несколько капель, стёкших по краю клепсидра. Ровно одно мгновение понадобилось, чтобы нарушить гармонию, ровно одно мгновение поколебало незримую, пролегающую в четвёртом измерении разделительную черту и границу между миром Хтоническим и миром Всевышних. Так они и поссорились, так они и вознегодовали друг на друга.
Отчего случилась пауза между мерным и мирным звучанием ансамбля - то одного, то другого, отчего произошла ссора, - кто из них запоздал, чтобы продолжить мелодию, кто поспешил завершить свою партию прежде, чем нырнёт за край всех земель или вынырнет из-за горизонта Солнце - то мне не ведомо, то никому не дано ведать из смертных, живи они коротко и быстро, или познав радости долголетия.
Но это не существенно. Важно знать то, что в тот самый ослепительно прекрасный, бессмысленный и беспощадный момент, в образовавшемся разлом во времени пространсттве хлынула помрачающая Мировой Ум космическая энергия - каковой не встречали, да и не могли повстречать, ни Боги, ни Демоны, ни Герои, ни Души, изредка почитавшие своим вниманием тела. Плоть же человеческая, в данной ситуации вообще могла разве что обильно выделить разнообразные продукты минерального обмена, сернокислые соединения, фосфаты, хлористый калий, соли кальция, а также продукты белкового обмена, - мочевину, мочевую кислоту, аммиак, некоторые аминокислоты, летучие жирные кислоты.и прочие пакости, меньшей температуры, что обычно при ручном труде, благо что Машины в те стародавние времена не существовало даже в форме сперматозоидов отцов изобретателей.
Но кропотливый ужас не был единственным из психических выделений, аккомпанирующих внезапно наступившей тишине. Из сотен тысяч послушников, - прилежно внимавших, прислушивающихся к каждой подлинной или фальшивой ноте, - были и те, кто не зажал в аффективном жесте уши, что бы не податься соблазну тишины, поглощающей, всепобеждающей тишины, - им стало ведомо, что недружелюбное безмолвие Космоса полниться нездешней красоты и безобразного звуком, которое не был известен замкнутой сфере Богов и людей, и не различим человеческим, да и божественным, слухом.
Узнав столь сокрушительную истину, те, кто сумел возобладать над собой - прежним, преодолеть страх и отчаянье, отвергли и богов Всевышних, и богов Хтонических, единожды, но раз и навсегда проявивших слабость. “Что же это за боги, коль скоро и они подвержены гибельным страстям, и позволяют себе нарушить основополагающие для мироздания Правила?” - так рассуждали они, люди бесстрашные, не сконившие колен и голов в молитвеных священнострашашихся позах. И ничего, кроме мнимой тишины, не желали они и слушать, и слышать. И они кормились ею, оплодотворялись ею, и славили её, как источник неисчерпаемый, насыщающий поколение за поколением, - от Древних до наших времён, - силой, неведомой ни богами, ни людьми, ни самим Сущим.
Благодарная история человеческая не сохранила их письмён, ни фресок, ни изваяний, - Истории было ведомо, что те Души, что нарушили порядок и времени, и пространства, не станут нуждаться и символах, и в образах, и в пояснениях. Они будут “почти вечны” - ровно столько, сколько посчитают нужным себе, и будут они по желанию своему, не сиюминутной прихоти, как Герои и Гении, возвращаться в мир, чтобы поразить не-божественным и не-человеческим безумием некого избранного, не особо строго в согласовании с диспропорциональными и ассимметрическими, с множеством осей, периметров и измерений, структурами.
Это безумие порождает Исскуство.
….Когда ты заглядываешь ей в глаза, явственно и успокоено сознаешь, потому что ощущаешь, потому что это порой свыше эмпирического опыта и прочего, нормативного, нормированного, проницаемого - как раз такого, что следовало бы сплошь и рядом нарушать, что перевирается сочинителями книг, едва ты листнёшь очередную страницу, - тогда ты растёшь, тогда ты воз-растаешь, безо всякого постороннего, того-что-стучится-изнутри, - нет, теперь ты сам прорастаешь внутрь, ты можешь пожирать самоё себя, всеми рецепторами языка, всеми тридцатью двумя зубами, ощущая, как грамм за граммом, дюйм за дюймом, в твой собственный, вывернутый наизнанку через пищевод проникает твоя же собственная плоть, в твой собственный, - о, какой сладкое слово, - СОБСТВЕННЫЙ, как пищеварительный тракт заполняет собой всё доступное восприятию пространство, пространство. Переживаемое как ничто иное - космос - не переживающий энтропии, Космос - становящийся тобой, по мере того. Как ты становишься космосом, как ты узнаешь восторженность и скорбь бытия самим вакуумом, вместо этого безрадостного и лишённого подлинной печали вакуума вовне.