(no subject)
У Димы дедушка, Эрих Рудольфович. Ему уже 91 год, но он с ясной головой, негодующий такой по любому поводу. Живёт на даче, у него там теплица, которая Диме все нервы уже вымотала. То конденсат, то сварные швы разошлись. Всё очень срочно, до выходных не ждёт. Хозяйство вести, не мудями трясти.
Недавно потребовал привезти ему медный купорос. Дима начал было съезжать, дед, ну какой купорос? Работы по горло.
Но Эрих Рудольфович не для того редис сажал, корячился! Ему может жить осталось два понедельника. Никуда твоя работа не денется, тут делов-то шырь-пырь-нашатырь.
Поехала короче с Димой за компанию. Мы с дедом на лавочке сидим, секретничаем. День такой ещё погожий. Солнышко припекает. Дима недовольно возится с каркасом, покрывает раствором брус. Потом какие-то подпорки городил. Что-то там умничал про ребро жесткости. Грозился летом арки усилить.
При этом как в пальто Burberry приехал, так в нём и копается там в редисе.
Мы на него со стороны смотрим. Пафосный невозможно, а сам ну кулёма.
В общем, закончил с купоросом, выходит к нам, и встал такой весь величественный.
А дед мне на ухо: одни мужики для огорода, а наш для хоровода.
Дима всю дорогу домой допытывал, над чем мы так смеялись.
Привёз меня и говорит, через неделю увидимся. Дед наверняка вызовет герметиком швы заделать. А еще через неделю штапиками закрепить. А потом и редис собирать.
В общем, не стали прощаться. (с)