из прекрасного:)
Смотрел на дядю и его дружков-подельников. Сидели в пабе. Сначала меня и брать с собой не хотели, потом посмотрели на мои прыжки и слёзы у дверей, взяли.
Дяде - 85. Подельникам разной степени социальной запущенности - соответственно. Мощь в дедах такой необоримой силы, что чувствовал себя в сравнении гимназисткой какой-то. Хихикал в кулачок, потел.
Ну, и разговоры соответствующие. Опасные дедуси начали вспоминать, понукаемые мной, то одно, то другое. Романтики в воспоминаниях… немного. Детство в Горбалсе, юность в Южном Глазго - они к слезам ностальгии не зовут.
"Понимаешь, Джон, что значило хорошо погулять, когда я был молод? Это когда ты просыпаешься с чужим ботиком в пасти. Ботинок прокушен, а на рубашке твоей пятна крови. Причём, Джон, кровь на рубашке - она разной степени свернутости. Да...Одна засохла уже, вторая - засыхает, а вот тут - свежая! Проснулся - как дома побывал, честное слово!"
"И тут девица смотрит на меня... А у неё лицо такое, будто она "Майн кампф" не только прочитала, а и дописала вчера! Такие лица запоминаешь".
"Он был первым геем на нашей верфи. Глухой. Работал за всю бригаду - всё боялся, что мы его изобьём. Ну, гей такой удачный. Нашей бригаде все завидовали".
"Зачем врут в новостях, если людям или всё ясно, или всё равно?"
"Я был тяжелее его фунтов на двадцать, моложе и дрался каждое воскресенье. Но он упорно хотел что-то уточнить у меня. Подробностей каких-то от меня хотел".
"Хочешь больно сделать трубачу - унижай не его, а джаз".
"А он мне важно говорит: "Надо одеваться не для нынешней работы, а для работы в будущем!" А я ему говорю: "Ты, как я понимаю, сутенёром решил работать?" Платок он на шею нацепил, идиот!"
"А она не весёлая, она рехнулась в 67- м году".
"Когда мне говорят: будь тактичнее, дедушка, это значит "дедушка, заткнись!"
"Бог - это просто другие люди. Не может бог, создавший и сметавший планеты, требовать от меня послушания какого-то. Астероиды летают - а он мне: Кириан, будь послушным! Откуда тогда астероиды?!"