Большой гештальт
Раньше у нас с журналом "Большой" ничего не было. Я долгие годы не могла взять в толк: почему Витя Радьков не предлагает мне туда писать? Журнал лежал, там печаталась Таня Замировская и вся тусовка "Добермана", а я как чумная ходила вокруг до около. Листала, ругала, хвалила. Наконец, главредом стал Дима Новицкий и сразу, буквально в ту же секунду сказал: "Саша, напиши колонку". Я говорю: "О чем?" Он говорит: "О чем хочешь". Я говорю: "Дай тему. Ты редактор". Дима долго молчал. "Расскажи, Саша, о том, каких мужчин ты хочешь". Я чуть со стула не свалилась. Лучше б не спрашивала, тихонечко настрочила б себе о высоком и завершила гештальт. Вместо этого пришлось выкручиваться из ситуации ответа на неоднозначный вопрос, понимая, что мужчины, которых ты хочешь, откроют "Большой" где-нибудь в кафе сонным тихим вечером и будут ржать как кони. Над тем, что на странице с портретами авторов меня подписали "роковая женщина белорусской журналистики".
ЗЫ. Что касается Вити Радькова, то он ушел делать "Сапиенс", в котором и дальше мне ничего не предложит, но это уже не так обидно, потому что журнал сексуально озабоченный и строго для мальчиков, а я им не мать.
ЗЫ. Что касается Вити Радькова, то он ушел делать "Сапиенс", в котором и дальше мне ничего не предложит, но это уже не так обидно, потому что журнал сексуально озабоченный и строго для мальчиков, а я им не мать.