Ольга Дробот - Евгению Попову: "Раскол ПЕНа - наихудший сценарий"
Originally posted by philologist at Ольга Дробот - Евгению Попову: "Раскол ПЕНа - наихудший сценарий"
Вице-президент Русского ПЕН-центра Евгений Попов опубликовал вчера ("по поручению «товарищей из Исполкома»") на сайте Русского ПЕН-центра гневный текст отповеди тем, кто пытается представить ПЕН-центр как правозащитную организацию, хотя ПЕН изначально и создавался для этих целей. В тексте Попова есть ряд передергиваний, и он написан весьма специфическим языком: "... ОФИЦИАЛЬНОЕ заявление, протест - это не общечеловеческое бла-бла-бла, а обсуждается и редактируется ВСЕМИ членами Исполкома..." и т.п. На ряд неточностей, содержащихся в обращении Попова, обратила внимание член ПЕН-клуба, переводчик Ольга Дробот, написав в фейсбуке следующее:
Дорогой Евгений Анатольевич Попов,
ваше письмо произвело на меня сильное впечатление, если позволите, хотела бы задать вам несколько вопросов.
Сразу оговорюсь, что сама я из, так сказать, понаехавших - «из числа недавно принятых «неофитов», мало знакомых с историей нашей организации и своеобразно понимающие ее уставные задачи». Поэтому мои вопросы, возможно, покажутся вам наивными, но буду признательна за ответ. Мне бросилось в глаза, что в преамбуле постановления Исполкома от 2.12.15 цитируется речь Голсуорси на Конгрессе 1932 года, а не Хартия ПЕНа. Насколько я понимаю, они различаются вот этим пунктом: «ПЕН-клуб считает, что необходимое продвижение человечества к более высоким формам политической и экономической организации требует свободной критики правительства, органов управления и политических институтов». Появление этого параграфа сопровождалось бурными дискуссиями о возможности или невозможности полностью отделить борьбу за свободу слова от политики в условиях закрепленной законами цензуры.
В итоге, изучив печальный опыт немецкого ПЕНа в годы Рейха, в 1947 году этот пункт был добавлен. Он слово в слово воспроизведен в нашем Уставе, в котором целью ПЕНа названо «наблюдение за тем, как осуществляется и обеспечивается право на свободу слова и свободу самовыражения в Российской Федерации и во всех странах мира, немедленная реакция на любую достоверную информацию об ущемлении этих свобод кем бы то ни было и где бы то ни было». Под реакцией в данном случае понимается возможность критики? Если да, то вынуждена сообщить вам пренеприятное известие: Конституционный суд определил политическую деятельность как действия в целях воздействия на принятие государственными органами решений, направленных на изменение проводимой ими государственной политики, а также в формировании общественного мнения в указанных целях. Прекрасное заявление Исполкома в поддержку «Фонда защиты гласности», протест против бесчеловечного обращения с Зариной Юнусовой, участие в деятельности комитета «Писатели в тюрьмах» - все это при таком подходе проходит по «политической» статье. Это не «нашу внепартийную, «поверх барьеров» писательскую правозащитную организацию, вопреки ее Уставу, упорно втягивают в политические игры, разборки», а принимаемые законы того гляди превратят нашу уставную деятельность по защите свободы слова и суждения в нечто подозрительное или незаконное. Об опасностях такого развития событий президент Международного ПЕНа Джон Рэлстон Сол писал в открытом письме В.В. Путину еще два года. Вслед за Андреем Битовым вы сетуете, что Русский ПЕН-центр «последовательно подставляют под «драконов» закон о неправительственных организациях». Вам не кажется, что ключевое слово здесь - «драконов»? И что само это обвинение звучит почти как бессмертное «Думаете, легко быть бургомистром при драконе?»
Меня покоробила фраза «всего лишь несколько человек, числом менее десяти».
Далее вы пишите о наших коллегах, что «считать их членами правозащитной ПИСАТЕЛЬСКОЙ организации.. так же странно, как, например, принять в Союз писателей СССР покойных Брежнева, Рейгана или Майю Плисецкую». Замечу, что ранее Исполком под председательством Андрея Битова писал о приеме в ПЕН этих же самых людях буквально следующее: «Члены Исполкома сошлись в единодушном мнении, что все подавшие заявления, безусловно, заслуживают доверия». Меня как человека «мало знакомого с историей организации» изумил факт, что Исполком пишет то одно, то другое, но никто из допустивших нарушившие Устава не берет на себя персональную ответственность. Но читаю дальше: «Среди них (этих числом менее десяти) есть замечательные, возможно, великие люди, но они, увы, не являются профессиональными литераторами, и было бы странно считать их членами правозащитной ПИСАТЕЛЬСКОЙ организации». Вы правы, это всё замечательные люди, высшей пробы - например, издатель Ирина Балахонова, обладатель престижной правозащитной награды Freedom To Publish Prize, который вручается за «значительный вклад в защиту и продвижение вперед свободы книгоиздания»; или Варвара Горностаева, издатель «Черной книги» и «ГУЛАГа» Эпплбаум; или Сергей Пархоменко, издатель, журналист, блогер с 135 тысячами подписчиков, инициатор движения «Последний адрес», о котором теперь пишут и Newsweek, и New Yorker. Но вы говорите, что все они не могут быть членами ПЕНа, потому что они не писатели.
Видите ли, сама я - литературный переводчик и очень встревожилась, прочитав такое. Мне хорошо известно, что еще в добрые времена Голсуорси организацию назвали P.E.N. по первым буквам слов poets, playwrights, essayists, editors, and novelists. И в дальнейшем Международный ПЕН всегда заявлял, что он - не элитарный союз писателей, а организация защиты свободы самовыражения (freedom of expression organization) . Соответственно, «писатель» или writer на сайте Международного ПЕНа определяется так: «Finally, our definition of a ‘writer’, as well as the people we support (particularly in our campaigning work) is all-inclusive: a writer, for us, can be a novelist, poet, journalist, academic, publisher, translator, blogger, biographer, playwright, etc. - in short, it refers to anyone involved with the written or spoken word. This broad definition is what truly makes us the worldwide movement that we are». В итоге наше определение «писателей», в том числе и как людей, которых мы защищаем (особенно в ходе наших акций) является всеобъемлющим: писатели, с нашей точки зрения, это романисты, поэты, журналисты, ученые, издатели, переводчики, блогеры, биографы, драматурги и т.д. - говоря коротко, «писатель» означает любого, кто работает с устным или письменным словом. Широкое понимание слова «писатель» - вот что делает нас всемирным движением, каковым мы являемся». http://www.pen-international.org/faqs/
У меня как у неофита возник вопрос - Русский ПЕН-центр не согласен с Хартией Международного ПЕНа?
Я тоже полагаю, что раскол ПЕНа - наихудший сценарий. Но я уверена, что исправление административных ошибок путем такого вот «наведения чистоты» не способствует единству ПЕНа, наоборот, усугубляет ситуацию.
За сим благодарю, что дочитали письмо до конца,
Ольга Дробот, член Русского Пен-Центра
Отсюда
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
Вице-президент Русского ПЕН-центра Евгений Попов опубликовал вчера ("по поручению «товарищей из Исполкома»") на сайте Русского ПЕН-центра гневный текст отповеди тем, кто пытается представить ПЕН-центр как правозащитную организацию, хотя ПЕН изначально и создавался для этих целей. В тексте Попова есть ряд передергиваний, и он написан весьма специфическим языком: "... ОФИЦИАЛЬНОЕ заявление, протест - это не общечеловеческое бла-бла-бла, а обсуждается и редактируется ВСЕМИ членами Исполкома..." и т.п. На ряд неточностей, содержащихся в обращении Попова, обратила внимание член ПЕН-клуба, переводчик Ольга Дробот, написав в фейсбуке следующее:
Дорогой Евгений Анатольевич Попов,
ваше письмо произвело на меня сильное впечатление, если позволите, хотела бы задать вам несколько вопросов.
Сразу оговорюсь, что сама я из, так сказать, понаехавших - «из числа недавно принятых «неофитов», мало знакомых с историей нашей организации и своеобразно понимающие ее уставные задачи». Поэтому мои вопросы, возможно, покажутся вам наивными, но буду признательна за ответ. Мне бросилось в глаза, что в преамбуле постановления Исполкома от 2.12.15 цитируется речь Голсуорси на Конгрессе 1932 года, а не Хартия ПЕНа. Насколько я понимаю, они различаются вот этим пунктом: «ПЕН-клуб считает, что необходимое продвижение человечества к более высоким формам политической и экономической организации требует свободной критики правительства, органов управления и политических институтов». Появление этого параграфа сопровождалось бурными дискуссиями о возможности или невозможности полностью отделить борьбу за свободу слова от политики в условиях закрепленной законами цензуры.
В итоге, изучив печальный опыт немецкого ПЕНа в годы Рейха, в 1947 году этот пункт был добавлен. Он слово в слово воспроизведен в нашем Уставе, в котором целью ПЕНа названо «наблюдение за тем, как осуществляется и обеспечивается право на свободу слова и свободу самовыражения в Российской Федерации и во всех странах мира, немедленная реакция на любую достоверную информацию об ущемлении этих свобод кем бы то ни было и где бы то ни было». Под реакцией в данном случае понимается возможность критики? Если да, то вынуждена сообщить вам пренеприятное известие: Конституционный суд определил политическую деятельность как действия в целях воздействия на принятие государственными органами решений, направленных на изменение проводимой ими государственной политики, а также в формировании общественного мнения в указанных целях. Прекрасное заявление Исполкома в поддержку «Фонда защиты гласности», протест против бесчеловечного обращения с Зариной Юнусовой, участие в деятельности комитета «Писатели в тюрьмах» - все это при таком подходе проходит по «политической» статье. Это не «нашу внепартийную, «поверх барьеров» писательскую правозащитную организацию, вопреки ее Уставу, упорно втягивают в политические игры, разборки», а принимаемые законы того гляди превратят нашу уставную деятельность по защите свободы слова и суждения в нечто подозрительное или незаконное. Об опасностях такого развития событий президент Международного ПЕНа Джон Рэлстон Сол писал в открытом письме В.В. Путину еще два года. Вслед за Андреем Битовым вы сетуете, что Русский ПЕН-центр «последовательно подставляют под «драконов» закон о неправительственных организациях». Вам не кажется, что ключевое слово здесь - «драконов»? И что само это обвинение звучит почти как бессмертное «Думаете, легко быть бургомистром при драконе?»
Меня покоробила фраза «всего лишь несколько человек, числом менее десяти».
Далее вы пишите о наших коллегах, что «считать их членами правозащитной ПИСАТЕЛЬСКОЙ организации.. так же странно, как, например, принять в Союз писателей СССР покойных Брежнева, Рейгана или Майю Плисецкую». Замечу, что ранее Исполком под председательством Андрея Битова писал о приеме в ПЕН этих же самых людях буквально следующее: «Члены Исполкома сошлись в единодушном мнении, что все подавшие заявления, безусловно, заслуживают доверия». Меня как человека «мало знакомого с историей организации» изумил факт, что Исполком пишет то одно, то другое, но никто из допустивших нарушившие Устава не берет на себя персональную ответственность. Но читаю дальше: «Среди них (этих числом менее десяти) есть замечательные, возможно, великие люди, но они, увы, не являются профессиональными литераторами, и было бы странно считать их членами правозащитной ПИСАТЕЛЬСКОЙ организации». Вы правы, это всё замечательные люди, высшей пробы - например, издатель Ирина Балахонова, обладатель престижной правозащитной награды Freedom To Publish Prize, который вручается за «значительный вклад в защиту и продвижение вперед свободы книгоиздания»; или Варвара Горностаева, издатель «Черной книги» и «ГУЛАГа» Эпплбаум; или Сергей Пархоменко, издатель, журналист, блогер с 135 тысячами подписчиков, инициатор движения «Последний адрес», о котором теперь пишут и Newsweek, и New Yorker. Но вы говорите, что все они не могут быть членами ПЕНа, потому что они не писатели.
Видите ли, сама я - литературный переводчик и очень встревожилась, прочитав такое. Мне хорошо известно, что еще в добрые времена Голсуорси организацию назвали P.E.N. по первым буквам слов poets, playwrights, essayists, editors, and novelists. И в дальнейшем Международный ПЕН всегда заявлял, что он - не элитарный союз писателей, а организация защиты свободы самовыражения (freedom of expression organization) . Соответственно, «писатель» или writer на сайте Международного ПЕНа определяется так: «Finally, our definition of a ‘writer’, as well as the people we support (particularly in our campaigning work) is all-inclusive: a writer, for us, can be a novelist, poet, journalist, academic, publisher, translator, blogger, biographer, playwright, etc. - in short, it refers to anyone involved with the written or spoken word. This broad definition is what truly makes us the worldwide movement that we are». В итоге наше определение «писателей», в том числе и как людей, которых мы защищаем (особенно в ходе наших акций) является всеобъемлющим: писатели, с нашей точки зрения, это романисты, поэты, журналисты, ученые, издатели, переводчики, блогеры, биографы, драматурги и т.д. - говоря коротко, «писатель» означает любого, кто работает с устным или письменным словом. Широкое понимание слова «писатель» - вот что делает нас всемирным движением, каковым мы являемся». http://www.pen-international.org/faqs/
У меня как у неофита возник вопрос - Русский ПЕН-центр не согласен с Хартией Международного ПЕНа?
Я тоже полагаю, что раскол ПЕНа - наихудший сценарий. Но я уверена, что исправление административных ошибок путем такого вот «наведения чистоты» не способствует единству ПЕНа, наоборот, усугубляет ситуацию.
За сим благодарю, что дочитали письмо до конца,
Ольга Дробот, член Русского Пен-Центра
Отсюда
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy