Прорыв Блокады Ленинграда
Фото найдено в инете.
Страшные 900 (871) дней и ночей, которые пережил Ленинград. Сегодняшний (вернее, уже вчерашний) день знаменателен тем, что 68 лет назад, в далеком 1943 году, была прорвана Блокада.
Первая попытка прорыва Блокады была предпринята в январе 1942, но она, несмотря на огромные потери и на то, что части Красной армии, которые должны были соединиться в результате этой операции, разделяло чуть больше десятка километров, завершилась неудачей. Всего в течение 1942 года было несколько попыток прорвать Блокаду. У всех, думаю, на слуху, словосочетание "Невский пятачок" - это небольшой клочок земли на левом берегу Невы напротив пос.Невская Дубровка, удерживаемый нашими войсками с осени 1941 года. На этой узкой полоске береговой полосы шли упорные и кровопролитные бои, однако развить наступление советским войскам не удалось, и плацдарм был оставлен в конце апреля 1942. Впрочем, осенью того же года наша армия овладела им вновь.
Встреча бойцов Ленинградского и Волховского фронтов. Фото найдено в инете.
В начале 1943 года, 12 января, началась наступательная операция "Искра", в ходе которой соединились войска Ленинградского и Волховского фронтов, был освобожден Шлиссельбург, противник выбит с южного побережья Ладожского озера. Это позволило нам иметь узкую полоску (8-10 км) для сухопутной связи осажденного города с остальной страной.
Изображение найдено в инете - avs75.ru
Последний налет фашисткой авиации на Ленинград был 17 октября 1943, последние снаряды разорвались в городе на рассвете 22 января 1944. Ну а 27 января 1944 - Блокада была полностью снята.
Конечно, прорыв - это еще не полное снятие Блокады, но для ленинградцев, да и для всей страны эти события имели огромное значение. Предлагаю вам прожить первый день после прорыва Блокады глазами Лидии Карловны Заболотской (в годы Блокады - школьный инспектор Свердловского районного отдела образования).
19 января 1943 г., 10 ч. вечера.
Скоро сутки, как услышали мы то, чего желали так долго, сначала с нетерпением, со дня на день с надеждой и некоторые с отчаянием, потом терпеливо и уверенно. И дождались. И когда дождались, то все-таки эта весть оказалась неожиданной! "Блокада прорвана". Чем-то несбыточно заманчивым казались эти слова еще вчера! А сегодня!? Сегодня уже отжило свое понятие "большая земля", "за кольцом блокады". Нет больше блокады Ленинграда! Нет кольца вокруг нашего любимого, лучшего в мире города.
Хочется вспомнить все, что пережила за эти сутки. Радость, буйная радость - вот чего я ждала, когда представляла заранее себе этот час и все мои желания были дожить до этого часа. Мне казалось, что когда я услышу о снятии блокады, у меня сердце разорвется!.. Но ничего этого не произошло. Я не закричала и не заплакала. Но мне так захотелось выйти на улицу, сказать всем, кто еще не слышал, пойти к Ник.Ник., Эт.Ар., увидеть их. Но было 11 час.вечера, а ночного пропуска у меня нет.
Я слушала и, когда стали повторять, я стала слушать еще. Я хотела бы, чтобы еще и еще раз диктор повторял эти слова. И я не одна. Многие говорили сегодня то же. И я вспомнила тех, кто не дожил до этого дня, тех, кто погиб здесь от голода, убитых на фронте, умерших в эвакуации. Думала об Ане, которая в далеком Кирове пишет, что они живут "мечтой о возвращении в Ленинград". Я была уверена, что и она, как многие из моих друзей на далекой еще вчера "большой земле" с такой радостью услышали эти слова. Слушали и завидовали нам: ведь мы пережили все и дожили! Мы, гордые тем, что мы - ленинградцы, дожили до этого дня. А их нет здесь и нет у них того чувства удовлетворения, которое есть у нас! Хотя это, конечно, неверно: ведь уезжающие отсюда своим отъездом облегчали положение Ленинграда, и им сейчас живется труднее, чем нам. Но радость у нас все-таки больше!
Думала о папе, видимо, погибшем в дороге; скоро год, как он уехал и ни одного известия! А здесь он бы, конечно, не дожил. Но я никогда не узнаю, когда, как и где он умер. И иногда представляется он мне лежащим на снегу Ладожского озера, умирающим в одиночестве и зовущим меня. Или, может быть, был уже мертвым выброшен из вагона теплушки!.. Или свалился из вагона. Или объелся и умер в тяжелых муках от заворота кишок на какой-нибудь далекой станции.
Как холодно было, когда я его провожала! В 9 час.утра мы вышли из дому. В 11 ч. были на Финляндском вокзале и только в 2 часа влезла я с вещами в вагон, а затем впрыгнул и он. Наскоро поцеловав его, я ушла с Зиной с вокзала. Впереди было наступление темноты. Я замерзла, была голодной, усталой и боялась итти домой одна. Свалившихся на улице никто не подбирал. Был январь 1942 года. И я ушла с вокзала, т.к. Зина ждать не могла.
В 4 часа я с чувством облегчения пришла домой! С 9 час. до 4 час. на ногах, на морозе, без пищи...
И с тех пор я не могу простить себе, что не попрощалась еще раз. Он с его суеверностью, мнительностью всегда считал, что если я не попрощаюсь с ним даже утром, уходя на работу, то что-нибудь будет неблагополучно. Я не верила этому, не верю, конечно, и теперь. Но мне кажется иногда, что, быть может, он, умирая, думал об этом. Ведь он был последнее время совсем ненормальный! А может быть, он жив и считает меня погибшей, и потому не пишет.
Многих вспоминала я в эту ночь. Федора Ивановича Тимонова, которого, казалось, никто почти не любил; а мы с ним стали друзьями во время войны и которого, оказалось, любили все и из всех умерших вспоминают чаще всего!
Утром, поспав 3-4 часа, я вышла на работу.
И когда я увидела красные флаги на улицах Ленинграда, радостные лица людей, слезы, слезы потекли из глаз. Я знала, что буду плакать, когда узнаю о прорыве блокады... но что красные флаги, которых мы не видели, не помню, сколько времени, будут последним толчком... этого я не знала.
Я пошла во 2-й детский сад на открытое занятие. Поздравляли, целовались и плакали. И, разбирая занятие, отмечали, что, конечно, не так прошло бы оно в обыкновенный день.
Потом редактировала резолюцию конференции, рассылала ее по школам. Получала сведения о том, как прошел этот день в школах. Писала план РОНО. Пришла в РОНО Инна, и даже она радостная и поздравляет!.. Ходила в столовую за кашей "без выреза". Это первый раз и случайно в такой день. Говорят, эту муку хотели списать как непригодную, а потом пустили "без выреза". Потом была у Гл. Ник., присутствовала на митинге и выступала там. Домой пришла в 9 час. вечера.
Не носила воды, не стирала, не пилила дров и даже не готовила своего лакомства - не жарила хлеб, а прямо мазала маслом и ела. Съела с чаем 50 гр шоколада и кильки с мучной кашей. Взяла в буфете две котлеты (с вырезом) и завтра буду есть их утром с тушеной брюквой, остатками овощей со своего огорода. Газеты сегодняшней не получила. И так как у нас с 1-го января электричество, то читала роман! Потом дневник. Сейчас кончились "известия" и звуки "Интернационала" кажутся сегодня особенно бодрыми и радостными!
Так прошел первый день в свободном от блокады Ленинграде. Работали мы все сегодня довольно бестолково, много плакали, целовались.
Воспоминания Заболотской Л.К. цитируются по: Человек в блокаде. Новый свидетельства. - Спб. - Остров. - 2008. - С. 138-139.