(no subject)
9 марта умер наш лицейский физик, Вадим Евгеньевич Котов.
Сказать, что это случилось внезапно - не сказать ничего. Не могу похвастаться, что мы были в каких-то близких отношениях, но даже среди наших безусловно увлечённых своими предметами учителей он был одним из самых влюблённых в своё дело. Жаль, у нас в классе никто так всерьёз и не увлёкся физикой, и мы в некоторой степени пользовались добротой Вадима Евгеньевича, чтобы решать старые задачи, а не разбираться в сложностях. Самые лучшие шутки рождались в перерывах на его парах, и он никогда никого не ругал, но умел сделать так, чтобы неправый почувствовал свою неправоту.
Для широкой общественности будет интересно, что именно он, а также наш лицейский математик и информатик Сергей Львович Милов (с которым я готовилась к вступительному и который дал мне перед первым годом на биофаке полупророческую книгу Марины и Сергея Дяченко "Vita Nostra") стояли у истоков одной из Летних многопрофильных школ.
Для меня это в силу возраста все еще в новинку, но ощущение, когда уходит кто-то, некогда бывший неотъемлемой частью твоей повседневности, кажется, что мир дает очередную маленькую трещину.
Вообще, наверное, выученная беспомощность есть в той или иной мере у всех. Все знают, что когда-нибудь умрут, и вынуждены не просто пассивно ждать, когда это случится, но еще и наблюдать, как забирают других. А единственный способ прекратить такое течение событий - это сама смерть. Ну, или полное безумие (хотя ещё не понятно, что хуже).
Сказать, что это случилось внезапно - не сказать ничего. Не могу похвастаться, что мы были в каких-то близких отношениях, но даже среди наших безусловно увлечённых своими предметами учителей он был одним из самых влюблённых в своё дело. Жаль, у нас в классе никто так всерьёз и не увлёкся физикой, и мы в некоторой степени пользовались добротой Вадима Евгеньевича, чтобы решать старые задачи, а не разбираться в сложностях. Самые лучшие шутки рождались в перерывах на его парах, и он никогда никого не ругал, но умел сделать так, чтобы неправый почувствовал свою неправоту.
Для широкой общественности будет интересно, что именно он, а также наш лицейский математик и информатик Сергей Львович Милов (с которым я готовилась к вступительному и который дал мне перед первым годом на биофаке полупророческую книгу Марины и Сергея Дяченко "Vita Nostra") стояли у истоков одной из Летних многопрофильных школ.
Для меня это в силу возраста все еще в новинку, но ощущение, когда уходит кто-то, некогда бывший неотъемлемой частью твоей повседневности, кажется, что мир дает очередную маленькую трещину.
Вообще, наверное, выученная беспомощность есть в той или иной мере у всех. Все знают, что когда-нибудь умрут, и вынуждены не просто пассивно ждать, когда это случится, но еще и наблюдать, как забирают других. А единственный способ прекратить такое течение событий - это сама смерть. Ну, или полное безумие (хотя ещё не понятно, что хуже).