История с переодеванием
«На другой день [23 июня 1812 года] Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег». (Л. Толстой. «Война и мир». Том 3. Часть 1.)
Информацию о переодевании Наполеона в польский мундир писатель почерпнул из «Истории Консульства и Империи» Адольфа Тьера, либерального историка и будущего палача Парижской Коммуны.
«Наполеон, надевший на себя плащ одного из польских улан, - пишет А. Тьер, - направился при пистолетных выстрелах некоторого числа тиральеров конницы, чтобы разведать положение местности в сопровождении генерала Аксо… Этот факт и переодевание Наполеона оспаривались, но его подлинность подтверждается, в конце концов, бюллетенем перехода [через Неман], написанным самим Наполеоном».
История с переодеванием подробно изложена в мемуарах Романа Солтыка, в начале кампании бывшего шефом эскадрона 6-го уланского полка Княжества Варшавского: «Шестой полк улан, к которому я принадлежал, был отдан в распоряжение генерала Брюйера, командовавшего дивизией французской кавалерии, предназначенной для марша в авангарде. Дивизия подошла 20 июня, но ее присутствие было скрыто от неприятеля благодаря огромному лесу, который покрывал берега Немана. С противоположного берега можно было заметить одни только польские сторожевые посты.
23 июня наши кавалеристы еще спали на биваках, когда дорожная карета, запряженная шестеркой резвых рысаков, примчалась во весь опор по дороге из Королевца и внезапно остановилась посреди нашего обоза. Ее окружало только несколько конных егерей гвардии на запыхавшихся и утомленных конях. Дверцы отворились, и мы заметили Наполеона, высаживающегося из экипажа в сопровождении князя Невшательского. Не показался ни один из адъютантов, ни один из ординарцев. Потом вскоре подоспел галопом один генерал Брюйер. Наполеон был одет в мундир конных егерей гвардии. Казался, быть может, уставшим с дороги, его черты несли следы беспокойства.
Подбежало несколько офицеров, среди которых находился и я, а также майор полка Сухожевский. Наполеон сделал быстро несколько шагов в его сторону и спросил, где командир полка. Сухожевский, не смущенный отсутствием полковника, который еще спал, отвечал, что замещает его и готов принять его приказы. Тогда император спросил его о дороге к Неману, и где находится передняя стража. Задавал также разные иные вопросы о позиции москалей. Продолжая задавать вопросы, потребовал смены платья, желая надеть польскую униформу, потому что представлялось удобным, и даже было приказано, чтобы ни один французский военный не показывался москалям. Снял все свое платье, что сделал также князь Невшательский, а Сухожевский, я и полковник, который как раз подоспел, последовали его примеру, так же, как генерал Брюйер.
Таким образом, находились мы, пять или шесть особ, в рубашках посреди бивака, окружая императора, и каждый из нас держал свой мундир в руке. Поляки пожертвовали свое французам, что представляло собой весьма оригинальную картину. Из всех наших мундиров плащ полковника Понговского и его фуражерка лучше всего подошли императору. Сначала ему предложили шапку уланского офицера, но он отказался, потому что была слишком тяжелая. Все это продолжалось несколько минут. Бертье также переоделся в польский мундир. Спешно привели коней полковника. Наполеон сел на одного, а Бертье на другого. Поручик Зрельский, рота которого стояла в тот день на аванпостах, был назначен сопровождать императора и служить ему проводником. Они отправились в Алексоту, поселение, удаленное на милю от места выступления, расположенное напротив Ковно на расстоянии одного пушечного выстрела. Наполеон сошел с коня на подворье дома, принадлежавшего, вероятно, лекарю, откуда легко было наблюдать окрестность (я сам, тремя днями раньше, сделал с этого места план Ковно). Оттуда Наполеон подробно разведал край, не будучи сам замеченным. Кони были тщательно укрыты на дворе. Закончив эту рекогносцировку, Наполеон возвратился на наш бивак».
(Источник: Soltyk Roman. Napoléon en 1812. Mémoires historiques et militaires sur la campagne de Russie. Paris, 1836. P. 6-10. Перевод Sarmata).
Информацию о переодевании Наполеона в польский мундир писатель почерпнул из «Истории Консульства и Империи» Адольфа Тьера, либерального историка и будущего палача Парижской Коммуны.
«Наполеон, надевший на себя плащ одного из польских улан, - пишет А. Тьер, - направился при пистолетных выстрелах некоторого числа тиральеров конницы, чтобы разведать положение местности в сопровождении генерала Аксо… Этот факт и переодевание Наполеона оспаривались, но его подлинность подтверждается, в конце концов, бюллетенем перехода [через Неман], написанным самим Наполеоном».
История с переодеванием подробно изложена в мемуарах Романа Солтыка, в начале кампании бывшего шефом эскадрона 6-го уланского полка Княжества Варшавского: «Шестой полк улан, к которому я принадлежал, был отдан в распоряжение генерала Брюйера, командовавшего дивизией французской кавалерии, предназначенной для марша в авангарде. Дивизия подошла 20 июня, но ее присутствие было скрыто от неприятеля благодаря огромному лесу, который покрывал берега Немана. С противоположного берега можно было заметить одни только польские сторожевые посты.
23 июня наши кавалеристы еще спали на биваках, когда дорожная карета, запряженная шестеркой резвых рысаков, примчалась во весь опор по дороге из Королевца и внезапно остановилась посреди нашего обоза. Ее окружало только несколько конных егерей гвардии на запыхавшихся и утомленных конях. Дверцы отворились, и мы заметили Наполеона, высаживающегося из экипажа в сопровождении князя Невшательского. Не показался ни один из адъютантов, ни один из ординарцев. Потом вскоре подоспел галопом один генерал Брюйер. Наполеон был одет в мундир конных егерей гвардии. Казался, быть может, уставшим с дороги, его черты несли следы беспокойства.
Подбежало несколько офицеров, среди которых находился и я, а также майор полка Сухожевский. Наполеон сделал быстро несколько шагов в его сторону и спросил, где командир полка. Сухожевский, не смущенный отсутствием полковника, который еще спал, отвечал, что замещает его и готов принять его приказы. Тогда император спросил его о дороге к Неману, и где находится передняя стража. Задавал также разные иные вопросы о позиции москалей. Продолжая задавать вопросы, потребовал смены платья, желая надеть польскую униформу, потому что представлялось удобным, и даже было приказано, чтобы ни один французский военный не показывался москалям. Снял все свое платье, что сделал также князь Невшательский, а Сухожевский, я и полковник, который как раз подоспел, последовали его примеру, так же, как генерал Брюйер.
Таким образом, находились мы, пять или шесть особ, в рубашках посреди бивака, окружая императора, и каждый из нас держал свой мундир в руке. Поляки пожертвовали свое французам, что представляло собой весьма оригинальную картину. Из всех наших мундиров плащ полковника Понговского и его фуражерка лучше всего подошли императору. Сначала ему предложили шапку уланского офицера, но он отказался, потому что была слишком тяжелая. Все это продолжалось несколько минут. Бертье также переоделся в польский мундир. Спешно привели коней полковника. Наполеон сел на одного, а Бертье на другого. Поручик Зрельский, рота которого стояла в тот день на аванпостах, был назначен сопровождать императора и служить ему проводником. Они отправились в Алексоту, поселение, удаленное на милю от места выступления, расположенное напротив Ковно на расстоянии одного пушечного выстрела. Наполеон сошел с коня на подворье дома, принадлежавшего, вероятно, лекарю, откуда легко было наблюдать окрестность (я сам, тремя днями раньше, сделал с этого места план Ковно). Оттуда Наполеон подробно разведал край, не будучи сам замеченным. Кони были тщательно укрыты на дворе. Закончив эту рекогносцировку, Наполеон возвратился на наш бивак».
(Источник: Soltyk Roman. Napoléon en 1812. Mémoires historiques et militaires sur la campagne de Russie. Paris, 1836. P. 6-10. Перевод Sarmata).