Чтобы не будить того, кого уже долго нет.
Так сложилось, что определенное время мне выпал шанс поработать в сфере среднего образования, а, конкретнее - учителем. Общий учительский стаж в разных школах составил порядка полутора лет - этого недостаточно, чтобы назвать себя человеком опытным, но достаточно, чтобы назвать себя человеком понявшим. В этот момент должна звучать фраза «а мы тебе говорили» от лица тех, кто убеждал в не принимать поспешных решений, в частности - пойти работать в школу, ведь для реализации идеала «нести разумное, доброе, вечное» достаточно деятельности в системе дополнительного образования, что является моим увлечением, приносящим основной доход.
Все дело в том, что наше поколение помнит других учителей, точнее, другое свое отношение к ним, наши родители - тоже. Теперь же зачастую приходилось чувствовать себя официанткой, преподносящей знания, а учащиеся выбирают, что им нравится, просят отнести, поменять и так далее. Нет, это не неуважение - это способ мышления такой. Мне было очень комфортно работать абсолютно со всеми учениками, абсолютно всех возрастов, но атмосфера толкала именно на обоюдное восприятие учителя как обслуживающего персонала. Да, и не только атмосфера - на каждом собрании для «молодых специалистов» нам говорили о том, что мы обязаны делать, а права наши, по сути, сводились к добросовестному выполнению этих обязанностей, да, и меры поддержки все чаще напоминали половинчатые реформы второй половины XIX века - крепостное право никто и не отменял. Слишком громок хруст барьера, называемого «Я», слишком часто вспоминался Фуко с его этой дисциплинарной властью, слишком часто вспоминались меры коллективной ответственности известных заведений.
Если о личном, то я люблю менять себя, люблю переступать через свои принципы - это интересно, вытаскивать себя из зоны комфорта. Однако же, даже третьесортная работа курьера не строила настолько лицемерных этических конструкций, почему, казалось бы. Потому что там не приходилось врать себе о какой-то миссии, о строительстве будущего своей страны. Я просто хочу быть честной перед собой. И честно признаюсь, что я оказалась слаба, даже физически, для такого уровня самообмана и такого уровня смирения, о чем говорит все произошедшее со мной за последние пару месяцев. Не всё могу. Не всё.
Все дело в том, что наше поколение помнит других учителей, точнее, другое свое отношение к ним, наши родители - тоже. Теперь же зачастую приходилось чувствовать себя официанткой, преподносящей знания, а учащиеся выбирают, что им нравится, просят отнести, поменять и так далее. Нет, это не неуважение - это способ мышления такой. Мне было очень комфортно работать абсолютно со всеми учениками, абсолютно всех возрастов, но атмосфера толкала именно на обоюдное восприятие учителя как обслуживающего персонала. Да, и не только атмосфера - на каждом собрании для «молодых специалистов» нам говорили о том, что мы обязаны делать, а права наши, по сути, сводились к добросовестному выполнению этих обязанностей, да, и меры поддержки все чаще напоминали половинчатые реформы второй половины XIX века - крепостное право никто и не отменял. Слишком громок хруст барьера, называемого «Я», слишком часто вспоминался Фуко с его этой дисциплинарной властью, слишком часто вспоминались меры коллективной ответственности известных заведений.
Если о личном, то я люблю менять себя, люблю переступать через свои принципы - это интересно, вытаскивать себя из зоны комфорта. Однако же, даже третьесортная работа курьера не строила настолько лицемерных этических конструкций, почему, казалось бы. Потому что там не приходилось врать себе о какой-то миссии, о строительстве будущего своей страны. Я просто хочу быть честной перед собой. И честно признаюсь, что я оказалась слаба, даже физически, для такого уровня самообмана и такого уровня смирения, о чем говорит все произошедшее со мной за последние пару месяцев. Не всё могу. Не всё.