(no subject)
Труднее всего в году мне дается февраль. Я открываю окна, принюхиваюсь к воздуху и снова сажусь за письменный стол, перебираю на нем бумаги, откладывая нужные в небольшую стопку, в то время как ненужные, порхая, приземляются на пол. Я пью очередную кружку кофе, зная, что сон от меня все равно не уйдет: за достаточное количество лет в этой стране я научилась, наконец, пить этот крепкий напиток больше, чем позволяет мой разум, и все равно спать по ночам.
Утром видела косяки крякающих в небе уток. Неужели они решили, что уже наступила весна, и возвращаются с юга? Глупые птицы..
Усталость кажется зимним атрибутом: снег, влажность, серость и усталость идут рука об руку и не расстаются. Каждый февраль я с удивлением смотрю на деревья и думаю, неужели через пару месяцев они станут зелеными? Порой это кажется совсем нереальным. В то же время, сегодня мы с Мариам видели крокусы в снегу. Бледно-желтые, маленькие, их хотелось унести домой и согреть под одеалом.
Проходила мимо ювелирного магазина с коляской, остановилась полюбоваться красивым колье. Мимо прошел пожилой швед, встал рядом и сказал с улыбкой: красивое, но очень дорогое, да? Я улыбнулась в ответ: красивое, но очень тяжелое. И дорогое тоже.
Если тут кто и остановится, чтобы заговорить просто так, не будучи знаком, так это пожилые люди.
Вспомнился случай в несезонном ноябрьском Сан Вито ло Капо, курорте на Сицилии, где мы как-то не подумав оказались в ноябре, когда в местечке делать совершенно нечего. Пока мы любувались коралловыми серьгами в витрине одного магазина, одновременно возмущаясь тем, что магазин закрыт, тогда как на двери написано, что должен быть открыт, к нам подошел мужчина из соседнего бара и сказал, что сейчас позвонит и позовет хозяина магазина, тот ужинает у себя дома. Потом подошел еще один мужчина из сувенирного магазина рядом, и тоже подтвердил, что не надо возмущаться, хозяин сейчас подойдет, он тут неподалеку. Пока звонили хозяину, у ювелирного магазина собралась целая толпа любопытных сицилийцев, которым было интересно поглядеть на таких редких в несезон туристов, которым в семь часов вечера, под мелко капающий дождь, приспичило посмотреть на коралловые серьги. Пришел грузный хозяин, не говорящий по-английски не слова. Серьги в ушах оказались менее красивыми чем на витрине и куплены не были. Было даже как-то неудобно уходить из магазина с пустыми руками, бросая приветливое аривидерчи толпе зевак за окном. Слишком дорого? - бросили они нам вслед. Недостаточно изящно для такой цены, огорчили мы их, не будучи уверенными, что они поняли смысл английских слов.
Иногда люди, города, дома, церкви, все, что встречается по пути и оставляет какой-то след, какие-то воспоминания, кажутся нереальными. Будто картинки из сна. Ходишь по жизни, как по бумажному календарю, оставляешь тут и там записи карандашем, стираешь ненужное, а нужное заносишь в блокнот. Через несколько лет листаешь страницы, вспомниаешь и радуешься, как ребенок, тому, что оказывается это было, это такое по сути незначительное, но греющее в этот ненастный вечер, например. Или в это солнечное утро. Хотя в ненастный вечер греет больше. Как кружка горячего кофе с парой капель коньяка. Когда наступает середина февраля, я готова оборвать эту календарную страницу, даже если на ней нарисован придуманный кем-то уют. В виде клубка шерсти и спящего котенка. Или даже шведских пирожных 'семла', с марципаном и взбитыми сливками. И никакой это не самообман. И да, в феврале я не читаю Пастернака. В принципе, в марте в последнее время - тоже.
Утром видела косяки крякающих в небе уток. Неужели они решили, что уже наступила весна, и возвращаются с юга? Глупые птицы..
Усталость кажется зимним атрибутом: снег, влажность, серость и усталость идут рука об руку и не расстаются. Каждый февраль я с удивлением смотрю на деревья и думаю, неужели через пару месяцев они станут зелеными? Порой это кажется совсем нереальным. В то же время, сегодня мы с Мариам видели крокусы в снегу. Бледно-желтые, маленькие, их хотелось унести домой и согреть под одеалом.
Проходила мимо ювелирного магазина с коляской, остановилась полюбоваться красивым колье. Мимо прошел пожилой швед, встал рядом и сказал с улыбкой: красивое, но очень дорогое, да? Я улыбнулась в ответ: красивое, но очень тяжелое. И дорогое тоже.
Если тут кто и остановится, чтобы заговорить просто так, не будучи знаком, так это пожилые люди.
Вспомнился случай в несезонном ноябрьском Сан Вито ло Капо, курорте на Сицилии, где мы как-то не подумав оказались в ноябре, когда в местечке делать совершенно нечего. Пока мы любувались коралловыми серьгами в витрине одного магазина, одновременно возмущаясь тем, что магазин закрыт, тогда как на двери написано, что должен быть открыт, к нам подошел мужчина из соседнего бара и сказал, что сейчас позвонит и позовет хозяина магазина, тот ужинает у себя дома. Потом подошел еще один мужчина из сувенирного магазина рядом, и тоже подтвердил, что не надо возмущаться, хозяин сейчас подойдет, он тут неподалеку. Пока звонили хозяину, у ювелирного магазина собралась целая толпа любопытных сицилийцев, которым было интересно поглядеть на таких редких в несезон туристов, которым в семь часов вечера, под мелко капающий дождь, приспичило посмотреть на коралловые серьги. Пришел грузный хозяин, не говорящий по-английски не слова. Серьги в ушах оказались менее красивыми чем на витрине и куплены не были. Было даже как-то неудобно уходить из магазина с пустыми руками, бросая приветливое аривидерчи толпе зевак за окном. Слишком дорого? - бросили они нам вслед. Недостаточно изящно для такой цены, огорчили мы их, не будучи уверенными, что они поняли смысл английских слов.
Иногда люди, города, дома, церкви, все, что встречается по пути и оставляет какой-то след, какие-то воспоминания, кажутся нереальными. Будто картинки из сна. Ходишь по жизни, как по бумажному календарю, оставляешь тут и там записи карандашем, стираешь ненужное, а нужное заносишь в блокнот. Через несколько лет листаешь страницы, вспомниаешь и радуешься, как ребенок, тому, что оказывается это было, это такое по сути незначительное, но греющее в этот ненастный вечер, например. Или в это солнечное утро. Хотя в ненастный вечер греет больше. Как кружка горячего кофе с парой капель коньяка. Когда наступает середина февраля, я готова оборвать эту календарную страницу, даже если на ней нарисован придуманный кем-то уют. В виде клубка шерсти и спящего котенка. Или даже шведских пирожных 'семла', с марципаном и взбитыми сливками. И никакой это не самообман. И да, в феврале я не читаю Пастернака. В принципе, в марте в последнее время - тоже.