о радостном и грустном
Ностальгия по ореховому варенью разбудила давние воспоминания, которые меня и греют, и теребят душу. Это воспоминания о детстве и многих, многих летних месяцах, проведенных в деревне Карачинар Шаумянского района, в летнем доме бабушки и дедушки. Дед мой с маминой стороны был родом оттуда, но давным давно уже жил в Ереване с бабушкой, а двухэтажный дом с огромным садом служил дачей, куда бабушка с дедушкой, однако, ездили не только летом, а проводили почти пол-года. С нетерпением дожидались они окончания суровой зимы и прихода нежного апреля, а иногда даже в конце марта собирали сумки с одеждой и мама с дядей шли провожать их в деревню. Ехали они на автобусе, помню - около восьми часов, с коротеньким перевалом в Иджеване. А возвращались только поздней осенью, собрав весь урожай, и балуя нас всю зиму сушеными, вареными, и мариноваными дарами собственного сада.
Мы - я и мои двоюродные братья - не могли дождаться окончания школы, чтоб и самим махнуть в наш летний рай на каникулы. Бабушка с дедушкой встречали нас вкусной жареной курицей и картошкой - любимое лакомство сопровождалось мороженым или арбузом, а потом нас ждала теплая постель и утро, полное приключений. В Карачинаре жили многие из дедушкиных родственников, и мы частенько их навещали. Они тоже часто захаживали к нам - приносили свежевыпеченный хлеб, телов панир (тягучий сыр), мацун, а иногда просто заходили поговорить с дедом, или заказать платье или юбку у моей бабушки - профессиональной портнихи. Мы с братьями больше всего любили сами ходить в гости, правда, не одни, а с бабушкой и дедушкой - помню тетю Римму, которая нам не приходилась родственницей, но ее муж был родственником какого-то родственника - верхний ряд ее зубов был серебряным, а нижний - золотым. Мне это казалось ужасно забавным, я тоже хотела тогда такие зубы (глупая!). Она меня очень любила и учила доить корову, что я делала с опаской и немного с отвращением. Мой старший двоюродный брат, как городской авторитет среди деревенских мальчишек, гордо представлял меня им всем и говорил, что если хоть кто-то ее хоть пальцем тронет, то... Но сам частенько меня выводил из себя так, что бабушла моя говорила - лучше десять внучек, как Сара, чем один Гарик :) Младший же был спокойней, и проводил время тем, что ловил воробьев и искал им корм. Как-то мы скормили воробья арбузом, а наутро он сдох. На похороны собрались мальчишки всего двора, а младший братишка играл похоронный марш на губной гормошке. Как-то мы ловили змею в кустах малины и здорово напугали бабушку, а как-то наелись неспелых яблок и приручили ежика. В деревне было весело, особенно хорошо было нам, детям, в те дни, когда бабушке с дедушкой надо было поливать сад - на это уходил целый день, и мы получали долгожданную свободу - срывали клубнику с грядок, качались на качелях с дикой скоростью, и я могла читать книжки, лежа в гамаке под ореховым деревом. Это дерево, самое большое в саду, было деревом старшего брата. Мое было среднее, а самое маленькое принадлежало младшему братику. Лежание в гамаке происходило по строгому порядку - старший брат распоряжался, кто, когда и как долго может там возлежать. Но в дни поливки сада гамак был моим - ибо бабушка не могла видеть, как я читаю лежа, будучи занятой серьезным делом. Братья читать не любили, и могли валяться в гамаке в любые другие дни.
Впервые в деревне я увидела летучую мышь на расстоянии вытянутой руки, впервые пoтрогала совенка, случайно наступила на тушканчика, раздавила огромную стрекозу, получив подзатыльник от брата (он ее привязал за хвост и дрессировал, а я не заметила и раздавила), искупалась в мелкой речке и была укушена каким-то насекомым, отчего у меня нога опухла так, что стыдно было появляться на людях. Впервые я увидела, как орел крутился на пастбище над ягненком, но боялся приблизиться - недалеко находились люди, срывала дикую сливу в кустов и оцарапала кисти обеих рук, прыгала с высоты двух метров и разбила коленки, спасала ласточкины гнезда от жестоких мальчишек, и моих братьев в том числе, и видела, как барахтается петух, после того как ему отрубили голову. Все эти воспоминания настолько ярки и свежи, что я часто вижу сны, и в снах - себя в полурваных на коленях штанишках, голубой панаме, дерущейся с братьями, лезущей на тутовое дерево прямо рядом с туалетом-будкой, куда однажды забежал и чуть не упал в дыру наш заяц, напугав нас не на чутку, или читающей сказки народов мира, покачиваясь под тенью орехового дерева с терпким запахом ускользающего лета.
Карачинар - красивая деревня. Ну, или казалась мне такой. Пастбища с пасущимися овцами, вереница медленно и вечно жующих коров, возвращающаяся каждый вечер с полей, теплые и звездные вечера, и мы на качелях, слушающие разговоры взрослых (часто на неделю или две к нам приезжали из Еревана родители и другие родственники, отдохнуть от городской пыли и жары). Я плохо помню какие-либо достопримечательности, кроме лугов, пастбищ, самой деревни в почтой, которая была недалеко от нашего дома и из которой бежали и звали нас, если был звонок из Еревана, а также домов и дворов тех людей, в гости к которым мы ходили. Помню наших соседей - бабушка Арпик, ее дети и внуки. Как-то они зарезали свинью, и я заплакала от жалости. Свинья громко визжала, а я спяталась под столом и ревела, поклявшись, что никогда не буду есть мясо. Клятва была забыта в тот же вечер - я не могла устоять перед жареной курицей. Напротив нашего дома был дом, где жили две бабушки - сестры, приезжавшие в Карачинар только летом, отдохнуть от Ереванской жары, и поухаживать за небольшим садом. Обе эти бабушки, также как и бабушка Арпик, были убиты азербайджанцами, когда эта, и другие деревни Шаумянского района были захвачены в начале 90-ых..... Я тогда мало что понимала, но ужас немым комком застрял в горле, когда, сидя в Ереване, услышала страшные новости. По-другому совсем реагируешь на трагедию, когда слышишь о смерти людей, которых знал лично, о смерти детей, с которыми играл в прятки. Наши родственники все успели убежать, никто не пострадал. Помню, как до последнего бабушка с дедушкой ехали в деревню, не могли оставить на произвол дом, сад, хозяйство. Но в последний, 1992-ой (если не ошибаюсь) год, мама с дядей просто не позволили им никуда ехать. Тяжело было сознавать, что это - потеря дома навсегда, потеря сада, родных мест, многих людей, которых уже не было в живых, а мы об этом узнали позже...
Нам с братьями тогда было жалко ореховые деревья. Мы никогда нигде не ели орехового варенья вкусней, чем бабушкино, сваренное из орехов наших деревьев. Никогда не ели сухофруктов слаще бабушкиных.
Вот и сегодня, захотелось орехового варенья, а вышло вот что...
Мы - я и мои двоюродные братья - не могли дождаться окончания школы, чтоб и самим махнуть в наш летний рай на каникулы. Бабушка с дедушкой встречали нас вкусной жареной курицей и картошкой - любимое лакомство сопровождалось мороженым или арбузом, а потом нас ждала теплая постель и утро, полное приключений. В Карачинаре жили многие из дедушкиных родственников, и мы частенько их навещали. Они тоже часто захаживали к нам - приносили свежевыпеченный хлеб, телов панир (тягучий сыр), мацун, а иногда просто заходили поговорить с дедом, или заказать платье или юбку у моей бабушки - профессиональной портнихи. Мы с братьями больше всего любили сами ходить в гости, правда, не одни, а с бабушкой и дедушкой - помню тетю Римму, которая нам не приходилась родственницей, но ее муж был родственником какого-то родственника - верхний ряд ее зубов был серебряным, а нижний - золотым. Мне это казалось ужасно забавным, я тоже хотела тогда такие зубы (глупая!). Она меня очень любила и учила доить корову, что я делала с опаской и немного с отвращением. Мой старший двоюродный брат, как городской авторитет среди деревенских мальчишек, гордо представлял меня им всем и говорил, что если хоть кто-то ее хоть пальцем тронет, то... Но сам частенько меня выводил из себя так, что бабушла моя говорила - лучше десять внучек, как Сара, чем один Гарик :) Младший же был спокойней, и проводил время тем, что ловил воробьев и искал им корм. Как-то мы скормили воробья арбузом, а наутро он сдох. На похороны собрались мальчишки всего двора, а младший братишка играл похоронный марш на губной гормошке. Как-то мы ловили змею в кустах малины и здорово напугали бабушку, а как-то наелись неспелых яблок и приручили ежика. В деревне было весело, особенно хорошо было нам, детям, в те дни, когда бабушке с дедушкой надо было поливать сад - на это уходил целый день, и мы получали долгожданную свободу - срывали клубнику с грядок, качались на качелях с дикой скоростью, и я могла читать книжки, лежа в гамаке под ореховым деревом. Это дерево, самое большое в саду, было деревом старшего брата. Мое было среднее, а самое маленькое принадлежало младшему братику. Лежание в гамаке происходило по строгому порядку - старший брат распоряжался, кто, когда и как долго может там возлежать. Но в дни поливки сада гамак был моим - ибо бабушка не могла видеть, как я читаю лежа, будучи занятой серьезным делом. Братья читать не любили, и могли валяться в гамаке в любые другие дни.
Впервые в деревне я увидела летучую мышь на расстоянии вытянутой руки, впервые пoтрогала совенка, случайно наступила на тушканчика, раздавила огромную стрекозу, получив подзатыльник от брата (он ее привязал за хвост и дрессировал, а я не заметила и раздавила), искупалась в мелкой речке и была укушена каким-то насекомым, отчего у меня нога опухла так, что стыдно было появляться на людях. Впервые я увидела, как орел крутился на пастбище над ягненком, но боялся приблизиться - недалеко находились люди, срывала дикую сливу в кустов и оцарапала кисти обеих рук, прыгала с высоты двух метров и разбила коленки, спасала ласточкины гнезда от жестоких мальчишек, и моих братьев в том числе, и видела, как барахтается петух, после того как ему отрубили голову. Все эти воспоминания настолько ярки и свежи, что я часто вижу сны, и в снах - себя в полурваных на коленях штанишках, голубой панаме, дерущейся с братьями, лезущей на тутовое дерево прямо рядом с туалетом-будкой, куда однажды забежал и чуть не упал в дыру наш заяц, напугав нас не на чутку, или читающей сказки народов мира, покачиваясь под тенью орехового дерева с терпким запахом ускользающего лета.
Карачинар - красивая деревня. Ну, или казалась мне такой. Пастбища с пасущимися овцами, вереница медленно и вечно жующих коров, возвращающаяся каждый вечер с полей, теплые и звездные вечера, и мы на качелях, слушающие разговоры взрослых (часто на неделю или две к нам приезжали из Еревана родители и другие родственники, отдохнуть от городской пыли и жары). Я плохо помню какие-либо достопримечательности, кроме лугов, пастбищ, самой деревни в почтой, которая была недалеко от нашего дома и из которой бежали и звали нас, если был звонок из Еревана, а также домов и дворов тех людей, в гости к которым мы ходили. Помню наших соседей - бабушка Арпик, ее дети и внуки. Как-то они зарезали свинью, и я заплакала от жалости. Свинья громко визжала, а я спяталась под столом и ревела, поклявшись, что никогда не буду есть мясо. Клятва была забыта в тот же вечер - я не могла устоять перед жареной курицей. Напротив нашего дома был дом, где жили две бабушки - сестры, приезжавшие в Карачинар только летом, отдохнуть от Ереванской жары, и поухаживать за небольшим садом. Обе эти бабушки, также как и бабушка Арпик, были убиты азербайджанцами, когда эта, и другие деревни Шаумянского района были захвачены в начале 90-ых..... Я тогда мало что понимала, но ужас немым комком застрял в горле, когда, сидя в Ереване, услышала страшные новости. По-другому совсем реагируешь на трагедию, когда слышишь о смерти людей, которых знал лично, о смерти детей, с которыми играл в прятки. Наши родственники все успели убежать, никто не пострадал. Помню, как до последнего бабушка с дедушкой ехали в деревню, не могли оставить на произвол дом, сад, хозяйство. Но в последний, 1992-ой (если не ошибаюсь) год, мама с дядей просто не позволили им никуда ехать. Тяжело было сознавать, что это - потеря дома навсегда, потеря сада, родных мест, многих людей, которых уже не было в живых, а мы об этом узнали позже...
Нам с братьями тогда было жалко ореховые деревья. Мы никогда нигде не ели орехового варенья вкусней, чем бабушкино, сваренное из орехов наших деревьев. Никогда не ели сухофруктов слаще бабушкиных.
Вот и сегодня, захотелось орехового варенья, а вышло вот что...