(no subject)
Дача - это место силы. Маленький старый домик на берегу Волги, в котором выросла моя мама, потом мой дядя, я, а теперь растет моя дочь и уже, пожалуй, племяшка Мелисска.
Дом рушится от старости, но чинить его - дело непростое: ближайшая дорога находится в километре пешего ходу по песчаному берегу и узкой тропке вдоль обрыва. Много лет мы воюем с осыпающимся берегом и старостью потемневшей деревянной дачки, которая все еще пытается казаться моложавой.
Я приезжаю сюда каждый год, и время и пространство делают виток. Может, тому виной приятные воспоминания прошлых лет, может, близость Волги, которая на пятый день жизни рядом с ней меняет русло и начинает течь через твою собственную голову. Но когда сидишь на берегу реки, и небо занимает три четверти того, что видят твои глаза, огромное, выгнутое куполом небо, исчерченное белоснежными хвостами пролетающих самолетов, когда призраки яхт подобно хатифнаттам в молчании приближаются и снова пропадают в дымке горизонта, когда плеск волн становится тишиной, кажется, что где-то открываются ворота в прошлое, будущее и заоблачное настоящее - в самом прямом смысле - то, которое за облаками.
Здесь можно повернуть время вспять. Я беру ключ у бабушки своего дачного друга и бегу включать воду по утоптанной тропинке от ее дачи. Босые ноги чувствуют высушенную солнцем землю, каждый камушек которой знаком до того, что я могу не ушибившись пробежать по ней с закрытыми глазами. Скрипит деревянная калитка - и вот мне уже не 24, а 12, в саду ждет полива бабуля, а с понтона кричат нетерпеливые друзья - вечереет, и пора играть в казаки-разбойники.
Это длится с минуту, и я останавливаюсь на обрыве - впереди только Волга, облака и яхты, и тающие хвосты самолетов. Нужно бежать в сад - там жаждут поливать яблони счастливые загорелые дети. Двенадцать лет сверху - как годовые кольца. А впереди будет еще двенадцать. И еще.
Я вижу, как в пять лет научилась плавать. Вижу, как мы с друзьями на надутой камере заплываем на середину реки и орем оттуда на всю округу песни - в протест, что нас не пустили на пляж, конечно.
Грозные бабушки пасут нас, как стадо козлят. Мы таскаем яблоки из садов и печем их на берегу в углях, а по вечерам играем в войну Алой и Белой розы, по примеру героев Астрид Линдгрен.
Теперь я валяюсь на берегу с книгой, плеером или гитарой, с удовольствием поглядывая на то, как ловко плавает Мирка. Без круга она пока не умеет, но до чего же умильны эти тоненькие лапочки, барахтающиеся у самой поверхности воды:)
На даче мы кайфуем, и друзья любят ее не за комфорт, а за ту неповторимую атмосферу, которая оборачивает лицом к самому себе. Тут все просто. И Волга, шелестящая волнами в самой твоей голове, вымывает все то, что по ошибке налипло на самое дорогое.:)
Дом рушится от старости, но чинить его - дело непростое: ближайшая дорога находится в километре пешего ходу по песчаному берегу и узкой тропке вдоль обрыва. Много лет мы воюем с осыпающимся берегом и старостью потемневшей деревянной дачки, которая все еще пытается казаться моложавой.
Я приезжаю сюда каждый год, и время и пространство делают виток. Может, тому виной приятные воспоминания прошлых лет, может, близость Волги, которая на пятый день жизни рядом с ней меняет русло и начинает течь через твою собственную голову. Но когда сидишь на берегу реки, и небо занимает три четверти того, что видят твои глаза, огромное, выгнутое куполом небо, исчерченное белоснежными хвостами пролетающих самолетов, когда призраки яхт подобно хатифнаттам в молчании приближаются и снова пропадают в дымке горизонта, когда плеск волн становится тишиной, кажется, что где-то открываются ворота в прошлое, будущее и заоблачное настоящее - в самом прямом смысле - то, которое за облаками.
Здесь можно повернуть время вспять. Я беру ключ у бабушки своего дачного друга и бегу включать воду по утоптанной тропинке от ее дачи. Босые ноги чувствуют высушенную солнцем землю, каждый камушек которой знаком до того, что я могу не ушибившись пробежать по ней с закрытыми глазами. Скрипит деревянная калитка - и вот мне уже не 24, а 12, в саду ждет полива бабуля, а с понтона кричат нетерпеливые друзья - вечереет, и пора играть в казаки-разбойники.
Это длится с минуту, и я останавливаюсь на обрыве - впереди только Волга, облака и яхты, и тающие хвосты самолетов. Нужно бежать в сад - там жаждут поливать яблони счастливые загорелые дети. Двенадцать лет сверху - как годовые кольца. А впереди будет еще двенадцать. И еще.
Я вижу, как в пять лет научилась плавать. Вижу, как мы с друзьями на надутой камере заплываем на середину реки и орем оттуда на всю округу песни - в протест, что нас не пустили на пляж, конечно.
Грозные бабушки пасут нас, как стадо козлят. Мы таскаем яблоки из садов и печем их на берегу в углях, а по вечерам играем в войну Алой и Белой розы, по примеру героев Астрид Линдгрен.
Теперь я валяюсь на берегу с книгой, плеером или гитарой, с удовольствием поглядывая на то, как ловко плавает Мирка. Без круга она пока не умеет, но до чего же умильны эти тоненькие лапочки, барахтающиеся у самой поверхности воды:)
На даче мы кайфуем, и друзья любят ее не за комфорт, а за ту неповторимую атмосферу, которая оборачивает лицом к самому себе. Тут все просто. И Волга, шелестящая волнами в самой твоей голове, вымывает все то, что по ошибке налипло на самое дорогое.:)