НЕ отчет
Случаются в жизни, раз в несколько лет, события, которых ждешь необычайно долго, с замиранием в груди, с наждеждой. После которых круг жизни берет новый виток, и все, что было "до", этим "до" и остается. Оно уже не важно: новая эпоха пошла.
Два года ожидания, две недели надежды, два дня сумасшедшего, непердаваемого мандража. Супруг сказал, что он меня никогда не видел такой. А я знаю. Так правда не было еще никогда. Третий раз в одну и ту же реку я вхожу в совершенно новом настроении.
Нет ничего прекраснее черно-желтых афиш. Они бросаются в глаза, хватают взгляд и тащат за собой.
Ожидание размазывает по сидениям элекртички, спинкам стульев, по высохшим тратуарам. Лицо не в состоянии выдержать эмоций, они плещут наружу лихорадочным блеском глаз и дрожащей улыбкой от уха до уха. Мне неловко, я прячу лицо от взглядов, и улыбаюсь еще сильнее, потому что терпеть невозможно, я вдребезги, до одури пьяна без капли алкоголя.
Во влажных ладнонях - хрустящая упаковка букета тюльпанов. Цветы раскрылись прямо на концерте, распахнулись, как восхищенные глаза зрителей зала филаромнии. Он сказал "Большое спасибо", и я впервые вживую услышала его голос, ведь обычно он только молчит и улыбается...
Концерт практически невозможно передать словами, это два с половиной часа магии, потому что музыкой в привычном смысле это назвать никак нельзя. Знакомые до малейшего нюанса композиции обретают вдруг новые лица, иное, более глубокое звучание, окунают в себя, прорастают через твою собственную личность. В какой-то момент я поймала себя на том, что держусь за сердце, и ритм, ритм - совпадает, замещает собой сердцебиение, растормаживает организм...
"Браво" кричали в каждую паузу, зал захлебывался аплодисментами. А музыканты улыбались, дурачились, подначивали друг друга... Ритуальные танцы гитаристов и барабанные бои ударников - это отдельное зрелище, и так в эти моменты интересно наблюдать за лицами, какими-то едва заметными внутрикомандными фишками, ловить взгляды артистов, улыбаться и рукоплескать, рукоплескать...
Сольники как всегда бесподобны: бас-гитара, саксофон, фортепиано (с синтезатора, разумеется). Они мастера, потрясающие, талантливые музыканты, все вместе, и каждый в отдельности...
Ожерелье талантов.
Они в большей степени стали группой, они давно уже не просто фон. Каждого из них видно, и за каждым из них хочется следить взглядом ...
А Маэстро - это Маэстро. Стиль вне стиля, танец вне танца, сполох ослепительного света, игра эмоций на лице. Видно было, как он устал, но минута за минутой он разгонял, разогревал себя, группу, зал, и надетая улыбка стала живой, искренней, а движения - не постановочными, а стихийными. Музыка преображает его, как волшебство. Тихий, трепетный пассаж, он чуть поднимает голову, и свет софитов освещает одухотворенное, светящееся изнутри лицо. С первого ряда видно, как блестят у него глаза. В них талант, огонь, неуемная воля. Он прекращает играть, смотрит в зал и ослепительно, искренее улыбается. Зал молчит, очарованный, завороженный, не слышно ни вдоха; тогда он кивает, и аплодисменты срываются, будто их включили...
Слушать студийные записи после этого решительно невозможно. Точнее, это единственное, чем теперь можно жить, хотя это и тень, слабое подобие...
А потом были две минуты, которые просто не остались в эмоциональной памяти.
Улыбка на усталом, светлом лице: "Я запомнил ваш букет!"
Фото на память, теплое плечо под нервными пальцами. Широкий росчерк на билете.
- Ждем Ваших новых альбомов...
- Все скоро будет!
Вдох, выдох. Можно жить дальше.
Два года ожидания, две недели надежды, два дня сумасшедшего, непердаваемого мандража. Супруг сказал, что он меня никогда не видел такой. А я знаю. Так правда не было еще никогда. Третий раз в одну и ту же реку я вхожу в совершенно новом настроении.
Нет ничего прекраснее черно-желтых афиш. Они бросаются в глаза, хватают взгляд и тащат за собой.
Ожидание размазывает по сидениям элекртички, спинкам стульев, по высохшим тратуарам. Лицо не в состоянии выдержать эмоций, они плещут наружу лихорадочным блеском глаз и дрожащей улыбкой от уха до уха. Мне неловко, я прячу лицо от взглядов, и улыбаюсь еще сильнее, потому что терпеть невозможно, я вдребезги, до одури пьяна без капли алкоголя.
Во влажных ладнонях - хрустящая упаковка букета тюльпанов. Цветы раскрылись прямо на концерте, распахнулись, как восхищенные глаза зрителей зала филаромнии. Он сказал "Большое спасибо", и я впервые вживую услышала его голос, ведь обычно он только молчит и улыбается...
Концерт практически невозможно передать словами, это два с половиной часа магии, потому что музыкой в привычном смысле это назвать никак нельзя. Знакомые до малейшего нюанса композиции обретают вдруг новые лица, иное, более глубокое звучание, окунают в себя, прорастают через твою собственную личность. В какой-то момент я поймала себя на том, что держусь за сердце, и ритм, ритм - совпадает, замещает собой сердцебиение, растормаживает организм...
"Браво" кричали в каждую паузу, зал захлебывался аплодисментами. А музыканты улыбались, дурачились, подначивали друг друга... Ритуальные танцы гитаристов и барабанные бои ударников - это отдельное зрелище, и так в эти моменты интересно наблюдать за лицами, какими-то едва заметными внутрикомандными фишками, ловить взгляды артистов, улыбаться и рукоплескать, рукоплескать...
Сольники как всегда бесподобны: бас-гитара, саксофон, фортепиано (с синтезатора, разумеется). Они мастера, потрясающие, талантливые музыканты, все вместе, и каждый в отдельности...
Ожерелье талантов.
Они в большей степени стали группой, они давно уже не просто фон. Каждого из них видно, и за каждым из них хочется следить взглядом ...
А Маэстро - это Маэстро. Стиль вне стиля, танец вне танца, сполох ослепительного света, игра эмоций на лице. Видно было, как он устал, но минута за минутой он разгонял, разогревал себя, группу, зал, и надетая улыбка стала живой, искренней, а движения - не постановочными, а стихийными. Музыка преображает его, как волшебство. Тихий, трепетный пассаж, он чуть поднимает голову, и свет софитов освещает одухотворенное, светящееся изнутри лицо. С первого ряда видно, как блестят у него глаза. В них талант, огонь, неуемная воля. Он прекращает играть, смотрит в зал и ослепительно, искренее улыбается. Зал молчит, очарованный, завороженный, не слышно ни вдоха; тогда он кивает, и аплодисменты срываются, будто их включили...
Слушать студийные записи после этого решительно невозможно. Точнее, это единственное, чем теперь можно жить, хотя это и тень, слабое подобие...
А потом были две минуты, которые просто не остались в эмоциональной памяти.
Улыбка на усталом, светлом лице: "Я запомнил ваш букет!"
Фото на память, теплое плечо под нервными пальцами. Широкий росчерк на билете.
- Ждем Ваших новых альбомов...
- Все скоро будет!
Вдох, выдох. Можно жить дальше.