Российская экономика устойчива как никто
А вот, однако, подоспели данные от экономиста Некрасова, которого я уже не раз цитировал в своем блоге, восхищаясь его основательностью и при этом неангажированностью. Некрасов говорит то, что вызовет страшную зубную боль у всех тех, кто хотел бы, чтобы РФ рухнула как можно быстрее. Думаю, что и сам Некрасов (он работал в правительстве, а уже несколько лет в эмиграции) был бы рад такому исходу - но исследовательская и научная честность не дает ему увлечься "хотелками". Его данные - шокирующие, но простые и понятные. К ним безусловно стоит прислушаться. Итак - как говорится, пристегните ремни. Цитирую:
"Экономику можно анализировать с точки зрения различных критериев: того насколько динамично она развивается, как высока в ней производительность труда и доля в ВВП продукции высоких переделов, каков уровень доходов населения. Во всем перечисленном России последних 8 или даже 15 лет похвастаться нечем. А можно смотреть на экономику с точки зрения разнообразных критериев устойчивости и запасов прочности. И в этом отношении российская экономика образца 2021 года существенно превосходила другие крупные экономики, а также саму себя образца 2014 и тем более 2008 года. Данный вывод можно получить применяя любые критерии, обычно использующиеся МВФ и иными международными организациями для стресс-тестов устойчивости экономики.
Баланс бюджетных доходов и расходов, пусть и колебался вслед за ценами на нефть, но на долгосрочном горизонте сводился с профицитом. На фоне устойчивых дефицитов и наращивания долга подавляющим большинством стран мира, российское правительство копило резервы даже в эпоху пандемии. Госдолг РФ составлял на конец 2021 года 18% ВВП, текущих 76% ВВП в Китае, 129% в США, 262% в Японии и 109% в среднем по ОЭСР. Долг домохозяйств в процентах к ВВП составлял 21% в России, при 62% в Китае, 78% в США и 132% в Швейцарии (половина стран ОЭСР в диапазоне 50-80%). Задолженность частного и финансового сектора пусть и не отличалась столь заметно, но также была ниже чем в подавляющем большинстве сопоставимых стран.
Более десятилетия положительное сальдо внешней торговли колебалось в диапазоне 5-10% ВВП. Это не мировой рекорд, но в разы больше чем у других крупных стран. В отношении к ВВП это в 2-3 раза больше чем в главных мировых мастерских - Германии и Китая.
В результате чистая международная инвестиционная позиция РФ (т.е. разница между всеми долгами иностранцами и иностранными инвестициями в РФ с одной стороны, и всеми кредитами, выданными иностранцам и инвестициями сделанными за рубеж, с другой) составлявшая на начало 2008 года минус 150 млрд, на начало 2014 года была уже плюс 130 млрд, на начало 2021 года превышала 500 млрд долларов. В процентах к ВВП в этой номинации лидируют страны вроде Кувейта или Сингапура, но если сравнивать с крупными экономиками то по данному параметру Россия уступала лишь Германии и Японии имея вдвое большую (в %ВВП) позицию нежели Китай. Даже после ареста значительной части российских международных резервов оставшаяся часть кратно превосходит любые существующие коэффициенты достаточности резервов.
Таким образом, при анализе того почему российская экономика оказалась столь устойчивой в 2022 году, нужно отталкиваться от понимания одного простого факта: в течение нескольких лет, при стагнации ВВП и падении реальных располагаемых доходов населения (а во многом и благодаря им), запас прочности российской экономики в отношении внешних шоков возрастал практически по любым измеряемым показателям.
2.2 Второй точкой, важной для понимания происходящего, является изменение условий российской внешней торговли в 2022 году. Россия традиционно сильно зависит от цен на углеводороды, и рост/падение российской экономики часто являются простым следствием их изменения. Среднегодовая цена Urals, даже с учетом вызванных санкциями дисконтов, составила в 2022 году 76 долларов за баррель, против 69 в 2021 и 42 в 2020. Если бы не санкции эффективная цена была бы чуть выше 90 долларов, что при мирном развитии событий гарантировало российской экономике рост в диапазоне 3-5% ВВП.
Даже с учетом санкций, сокращения экспорта газа и других связанных с войной явлений, экспорт товаров и услуг достиг в 2022 абсолютного максимума за весь период наблюдений в 628 млрд долларов. Импорт напротив просел, пусть и всего на 9% в ценовом выражении, гораздо меньше, чем прогнозировало большинство аналитиков даже осенью 2022. (Резонно предположить, что в физическом выражении импорт сократился гораздо сильнее: в районе 15-17%. Сказались наценки за логистику и схемы по обходу санкций). В результате положительное сальдо внешней торговли выросло в 1,7 раза, достигнув фантастических 282 млрд долларов. И это тоже абсолютный рекорд.
Из данного факта следует две линии последствий. Во-первых такой значительный профицит внешней торговли позволил профинансировать как бегство российского капитала, так и массированную распродажу иностранными инвесторами активов в РФ, которую можно оценить примерно в 200 миллиардов долларов. Если бы нефть стоила на 20 долларов дешевле последствия такой распродажи как для российской финансовой системы, так и для стабильности курса рубля было бы гораздо более драматичными.
Во вторых, подобные параметры внешней торговли сильно повлияли на показатели ВВП в расчете которого учитывается т.н. «чистый экспорт» (т.е. разница между экспортом страны и ее импортом. Если страна экспортирует больше чем импортирует, то разница добавляется к сумме ВВП, а если импортирует больше чем экспортирует, то вычитается). Чистый экспорт России 2022 составил 12,5% ВВП против 9,6% ВВП в 2021 году. Это значит что изменение условий торговли и баланса операций добавило к российскому ВВП 2,9%, чего большинство экономистов в марте 2022 предвидеть не могли. В тот момент излишняя вера в эффективность санкций, напротив, заставляла большинство аналитиков ожидать уменьшения российского экспорта.
2.3. Следующим по важности фактором стал рост государственных закупок, интервенций и инвестиций как в чисто военных, так и в общеэкономических целях. В отсутствие итоговых данных по году (которые не факт, что обнародуют в полном объеме) рост спроса, предъявляемого экономике со стороны государства можно оценить в диапазоне 2-2,5% ВВП. И Это еще 2,5% роста экономики, которые многие экономисты не учли в своих расчетах годичной давности.
Данный дополнительный спрос характеризовался двумя важными параметрами. Во-первых мультипликатором. Каждый рубль дополнительного спроса создает разное количество дополнительного ВВП, ведь бизнесы удовлетворившие данный спрос могут потратить свою прибыль допустим на инвестиции, добавив к первому рублю спроса дополнительный спрос второго порядка. С другой стороны, доля импортных комплектующих, использованных для удовлетворения первичного спроса, из мультипликатора вычитается. Поэтому например 1 рубль спроса в 2010 году с учетом импорта давал в текстильной промышленности мультипликатор 0,65; сельском хозяйстве 0,75; в строительстве 1,29; а в производстве железнодорожного транспорта 1,53. Иными словами, если государство раздаст 1 млрд пенсионерам, которые сразу потратят этот миллиард на свое типичное личное потребление, то этот 1 миллиард конвертируется в плюс-минус 0,8-,09 млрд дополнительного ВВП. Если же государство на тот же миллиард закупит танков (особенно с небольшим объемом иностранных комплектующих) или закажет строительство бункера, то это вызовет рост ВВП на 1,3-1,5 миллиарда.
Это еще один пример, иллюстрирующий, что в условиях войны ВВП и реальное качество жизни населения могут двигаться в противоположных направлениях. Однако на итоговые показатели ВВП указанный фактор повлиял сильно.
Вторым значимым последствием наращивания государством расходов в условиях войны стало снижение неравенства и перераспределение доходов от верхних доходных групп к нижним. Для жителя деревни из Тывы зарплата в армии, или выплаты по ранению/смерти (для семьи) это существенный рост текущих доходов. Для предпринимателя или высокооплачиваемого специалиста из крупного города это потеря дохода, не говоря уже о качестве жизни. Доля подорожавшего импорта в потреблении жителя бедной деревни также значительно ниже, нежели в потреблении представителя верхнего среднего класса. Статистики по году пока нет, но данные за 9 месяцев свидетельствовали о том, что наибольшие потери в доходах произошли у верхних 10%, а нижние 10% по были единственными, чьи реальные доходы выросли. По итогам 2022 года следует ожидать, что реальные доходы нижних 20-30% населения незначительно выросли даже с учетом инфляции.
При этом потребительское поведение верхних и нижних доходных групп существенно отличается. Верхний средний класс с большей вероятностью выводит из страны деньги или эмигрирует сам. Ему есть куда сокращать потребление и заметная доля этого потребления приходится на импорт и поездки за рубеж. Самые бедные и так находились на грани выживания, поэтому большая часть прироста их доходов сразу конвертируется в конечный потребительский спрос, большая часть которого удовлетворяется отечественными товарами и услугами.
У всего этого есть множество долгосрочных отрицательных последствий, снижение количества и качества инвестиций, качества человеческого капитала, искажение стимулов и т.д. и т.п. Однако на формальные показатели ВВП и даже на вполне реальное производство некоторых российских гражданских отраслей данные факторы в течение войны будут действовать исключительно в плюс.
Чтобы завершить разговор про ВВП и экономистов неверно предсказавших его изменение, приведу следующее объяснение своего собственного прогноза. Год назад я сказал, что «и 8% спада очень сильно удивлюсь», и это было ближе к действительности чем большинство прогнозов сделанных в тот момент, однако между 8% и реально наблюдавшимися 2,1% спада лежит такая пропасть, что очевидно я тоже ошибся в оценке влияния событий на ВВП.
Как и большинство аналитиков я излишне увлекся оценкой того насколько в результате войны и санкций могут сократиться те отрасли, которые от них пострадают, недооценивая факторы роста ВВП, связанные с теми же санкциями и войной.
В то же время, с учетом перечисленных выше факторов, можно говорить о том, что в 2022 году в российской экономике одновременно произошло: итоговое сокращение ВВП по предварительным оценкам Росстата 2,1%, рост ВВП вследствие роста чистого экспорта на 2,9% и рост ВВП вследствие роста спроса предъявляемого государством 2-2,5%* мультипликатор > 1. Иными словами, падение «мирной части» ВВП в результате санкций и войны составило около 8%, но порядка 5,5% из них были компенсированы другими факторами..." и т.д. (ДМИТРИЙ НЕКРАСОВ)
"Экономику можно анализировать с точки зрения различных критериев: того насколько динамично она развивается, как высока в ней производительность труда и доля в ВВП продукции высоких переделов, каков уровень доходов населения. Во всем перечисленном России последних 8 или даже 15 лет похвастаться нечем. А можно смотреть на экономику с точки зрения разнообразных критериев устойчивости и запасов прочности. И в этом отношении российская экономика образца 2021 года существенно превосходила другие крупные экономики, а также саму себя образца 2014 и тем более 2008 года. Данный вывод можно получить применяя любые критерии, обычно использующиеся МВФ и иными международными организациями для стресс-тестов устойчивости экономики.
Баланс бюджетных доходов и расходов, пусть и колебался вслед за ценами на нефть, но на долгосрочном горизонте сводился с профицитом. На фоне устойчивых дефицитов и наращивания долга подавляющим большинством стран мира, российское правительство копило резервы даже в эпоху пандемии. Госдолг РФ составлял на конец 2021 года 18% ВВП, текущих 76% ВВП в Китае, 129% в США, 262% в Японии и 109% в среднем по ОЭСР. Долг домохозяйств в процентах к ВВП составлял 21% в России, при 62% в Китае, 78% в США и 132% в Швейцарии (половина стран ОЭСР в диапазоне 50-80%). Задолженность частного и финансового сектора пусть и не отличалась столь заметно, но также была ниже чем в подавляющем большинстве сопоставимых стран.
Более десятилетия положительное сальдо внешней торговли колебалось в диапазоне 5-10% ВВП. Это не мировой рекорд, но в разы больше чем у других крупных стран. В отношении к ВВП это в 2-3 раза больше чем в главных мировых мастерских - Германии и Китая.
В результате чистая международная инвестиционная позиция РФ (т.е. разница между всеми долгами иностранцами и иностранными инвестициями в РФ с одной стороны, и всеми кредитами, выданными иностранцам и инвестициями сделанными за рубеж, с другой) составлявшая на начало 2008 года минус 150 млрд, на начало 2014 года была уже плюс 130 млрд, на начало 2021 года превышала 500 млрд долларов. В процентах к ВВП в этой номинации лидируют страны вроде Кувейта или Сингапура, но если сравнивать с крупными экономиками то по данному параметру Россия уступала лишь Германии и Японии имея вдвое большую (в %ВВП) позицию нежели Китай. Даже после ареста значительной части российских международных резервов оставшаяся часть кратно превосходит любые существующие коэффициенты достаточности резервов.
Таким образом, при анализе того почему российская экономика оказалась столь устойчивой в 2022 году, нужно отталкиваться от понимания одного простого факта: в течение нескольких лет, при стагнации ВВП и падении реальных располагаемых доходов населения (а во многом и благодаря им), запас прочности российской экономики в отношении внешних шоков возрастал практически по любым измеряемым показателям.
2.2 Второй точкой, важной для понимания происходящего, является изменение условий российской внешней торговли в 2022 году. Россия традиционно сильно зависит от цен на углеводороды, и рост/падение российской экономики часто являются простым следствием их изменения. Среднегодовая цена Urals, даже с учетом вызванных санкциями дисконтов, составила в 2022 году 76 долларов за баррель, против 69 в 2021 и 42 в 2020. Если бы не санкции эффективная цена была бы чуть выше 90 долларов, что при мирном развитии событий гарантировало российской экономике рост в диапазоне 3-5% ВВП.
Даже с учетом санкций, сокращения экспорта газа и других связанных с войной явлений, экспорт товаров и услуг достиг в 2022 абсолютного максимума за весь период наблюдений в 628 млрд долларов. Импорт напротив просел, пусть и всего на 9% в ценовом выражении, гораздо меньше, чем прогнозировало большинство аналитиков даже осенью 2022. (Резонно предположить, что в физическом выражении импорт сократился гораздо сильнее: в районе 15-17%. Сказались наценки за логистику и схемы по обходу санкций). В результате положительное сальдо внешней торговли выросло в 1,7 раза, достигнув фантастических 282 млрд долларов. И это тоже абсолютный рекорд.
Из данного факта следует две линии последствий. Во-первых такой значительный профицит внешней торговли позволил профинансировать как бегство российского капитала, так и массированную распродажу иностранными инвесторами активов в РФ, которую можно оценить примерно в 200 миллиардов долларов. Если бы нефть стоила на 20 долларов дешевле последствия такой распродажи как для российской финансовой системы, так и для стабильности курса рубля было бы гораздо более драматичными.
Во вторых, подобные параметры внешней торговли сильно повлияли на показатели ВВП в расчете которого учитывается т.н. «чистый экспорт» (т.е. разница между экспортом страны и ее импортом. Если страна экспортирует больше чем импортирует, то разница добавляется к сумме ВВП, а если импортирует больше чем экспортирует, то вычитается). Чистый экспорт России 2022 составил 12,5% ВВП против 9,6% ВВП в 2021 году. Это значит что изменение условий торговли и баланса операций добавило к российскому ВВП 2,9%, чего большинство экономистов в марте 2022 предвидеть не могли. В тот момент излишняя вера в эффективность санкций, напротив, заставляла большинство аналитиков ожидать уменьшения российского экспорта.
2.3. Следующим по важности фактором стал рост государственных закупок, интервенций и инвестиций как в чисто военных, так и в общеэкономических целях. В отсутствие итоговых данных по году (которые не факт, что обнародуют в полном объеме) рост спроса, предъявляемого экономике со стороны государства можно оценить в диапазоне 2-2,5% ВВП. И Это еще 2,5% роста экономики, которые многие экономисты не учли в своих расчетах годичной давности.
Данный дополнительный спрос характеризовался двумя важными параметрами. Во-первых мультипликатором. Каждый рубль дополнительного спроса создает разное количество дополнительного ВВП, ведь бизнесы удовлетворившие данный спрос могут потратить свою прибыль допустим на инвестиции, добавив к первому рублю спроса дополнительный спрос второго порядка. С другой стороны, доля импортных комплектующих, использованных для удовлетворения первичного спроса, из мультипликатора вычитается. Поэтому например 1 рубль спроса в 2010 году с учетом импорта давал в текстильной промышленности мультипликатор 0,65; сельском хозяйстве 0,75; в строительстве 1,29; а в производстве железнодорожного транспорта 1,53. Иными словами, если государство раздаст 1 млрд пенсионерам, которые сразу потратят этот миллиард на свое типичное личное потребление, то этот 1 миллиард конвертируется в плюс-минус 0,8-,09 млрд дополнительного ВВП. Если же государство на тот же миллиард закупит танков (особенно с небольшим объемом иностранных комплектующих) или закажет строительство бункера, то это вызовет рост ВВП на 1,3-1,5 миллиарда.
Это еще один пример, иллюстрирующий, что в условиях войны ВВП и реальное качество жизни населения могут двигаться в противоположных направлениях. Однако на итоговые показатели ВВП указанный фактор повлиял сильно.
Вторым значимым последствием наращивания государством расходов в условиях войны стало снижение неравенства и перераспределение доходов от верхних доходных групп к нижним. Для жителя деревни из Тывы зарплата в армии, или выплаты по ранению/смерти (для семьи) это существенный рост текущих доходов. Для предпринимателя или высокооплачиваемого специалиста из крупного города это потеря дохода, не говоря уже о качестве жизни. Доля подорожавшего импорта в потреблении жителя бедной деревни также значительно ниже, нежели в потреблении представителя верхнего среднего класса. Статистики по году пока нет, но данные за 9 месяцев свидетельствовали о том, что наибольшие потери в доходах произошли у верхних 10%, а нижние 10% по были единственными, чьи реальные доходы выросли. По итогам 2022 года следует ожидать, что реальные доходы нижних 20-30% населения незначительно выросли даже с учетом инфляции.
При этом потребительское поведение верхних и нижних доходных групп существенно отличается. Верхний средний класс с большей вероятностью выводит из страны деньги или эмигрирует сам. Ему есть куда сокращать потребление и заметная доля этого потребления приходится на импорт и поездки за рубеж. Самые бедные и так находились на грани выживания, поэтому большая часть прироста их доходов сразу конвертируется в конечный потребительский спрос, большая часть которого удовлетворяется отечественными товарами и услугами.
У всего этого есть множество долгосрочных отрицательных последствий, снижение количества и качества инвестиций, качества человеческого капитала, искажение стимулов и т.д. и т.п. Однако на формальные показатели ВВП и даже на вполне реальное производство некоторых российских гражданских отраслей данные факторы в течение войны будут действовать исключительно в плюс.
Чтобы завершить разговор про ВВП и экономистов неверно предсказавших его изменение, приведу следующее объяснение своего собственного прогноза. Год назад я сказал, что «и 8% спада очень сильно удивлюсь», и это было ближе к действительности чем большинство прогнозов сделанных в тот момент, однако между 8% и реально наблюдавшимися 2,1% спада лежит такая пропасть, что очевидно я тоже ошибся в оценке влияния событий на ВВП.
Как и большинство аналитиков я излишне увлекся оценкой того насколько в результате войны и санкций могут сократиться те отрасли, которые от них пострадают, недооценивая факторы роста ВВП, связанные с теми же санкциями и войной.
В то же время, с учетом перечисленных выше факторов, можно говорить о том, что в 2022 году в российской экономике одновременно произошло: итоговое сокращение ВВП по предварительным оценкам Росстата 2,1%, рост ВВП вследствие роста чистого экспорта на 2,9% и рост ВВП вследствие роста спроса предъявляемого государством 2-2,5%* мультипликатор > 1. Иными словами, падение «мирной части» ВВП в результате санкций и войны составило около 8%, но порядка 5,5% из них были компенсированы другими факторами..." и т.д. (ДМИТРИЙ НЕКРАСОВ)