Можно деньгами
Мой старый приятель Алексей Владимыч любит повторять "бон мо" какого-то знаменитого живописца, что "каждый художник, что бы он ни рисовал, рисует свой автопортрет". Очень дельно подмечено! Вот и Галковский в своем тексте о Пушкине говорит, безусловно, прежде всего о себе:
"Горе Пушкина, которое и свело его в могилу - непризнание и неуважение его гения. У него были друзья и почитатели, были покровители - всё было. Скупая русская реальность отрезала прозрачный ломтик успеха - смотри не подавись, дорогой. Сразу после благословения Державина и опьяняющего успеха «Руслана и Людмилы», реальность начала постепенно спохватываться - не много ли будет? И под этим вопросом и прошла вся последующая жизнь Пушкина. Какие проблемы? - Успех - был же, популярность - была же.
Было, но мало. От этого мало он и задохнулся. От завистливого скупердяйства русской культуры, которая его уморила своей глупостью.
Всё так просто, как вообще просты законы больших чисел. Ну, появился бы полусумасшедший меценат и подарил Пушкину 100 000. Расчётливый «посол испанский» для расположения могущественного северного государства стал бы искать дружбы у местной знаменитости и женил его на своей умной и красивой дочке, помешенной на «Евгении Онегине». Ну, десяток молодых карьеристов, бульварных литераторов решили упрочить своё положение в столице, «примазавшись» к пушкинскому успеху, объявив себя его учениками и организовав бешеную рекламу «произведений бессмертного пушкинского гения». Влюблённый наследник-цесаревич впервые прочёл «Я помню чудное мгновение», прослезился и написал автору восторженное письмо. Начальник департамента полиции, - тайный графоман, - бледнея и запинаясь, обратился к Мастеру с нижайшей просьбой личной аудиенции, дабы прочесть свои скромные опыты. Да мало ли что могло быть...
По закону больших чисел что-нибудь да случилось бы. Но не случилось. И в этом выразилась черта русского мира страшная.
Один триумф, - не русский шёпот в тёмном коридоре: «знаете ли вы что вы поэт, и поэт истинный», а триумф Вольтера, Байрона, Вагнера, - искупил бы всё. Пушкина надо было прокатить по улицам Рима в колеснице с лавровым венком. НАДО. В ответ монгольская рожица сощурилась: «Не слипница?»
http://galkovsky.livejournal.com/263631.html
Цитатка, с одной стороны, довольно-таки дурновкусная, это не отнять. Но ведь, с другой стороны, он прав. И в отношении Пушкина, и даже, возможно, в отношении себя. Его последние циклы - что о Булгакове, что о Пушкине - очень интересны, и я, как обычно, не могу понять, почему они не вызывают НИКАКОГО резонанса. Как правило, в разговорах о текстах Галковского все начинают предъявлять какие-то свои обидки - чего-то он там не так сказал, не так сделал, неправильно думал.
Так и хочется возразить - "блин, но ведь ДУМАЛ же! Это ж какая редкость у нас!"
Увы. А мне вот его версия о восстании декабристов как о попытке дворцового переворота в пользу Константина показалась очень любопытной. История ведь на то и история, чтобы о ней спорить. А иначе - на кой она нужна?
"Горе Пушкина, которое и свело его в могилу - непризнание и неуважение его гения. У него были друзья и почитатели, были покровители - всё было. Скупая русская реальность отрезала прозрачный ломтик успеха - смотри не подавись, дорогой. Сразу после благословения Державина и опьяняющего успеха «Руслана и Людмилы», реальность начала постепенно спохватываться - не много ли будет? И под этим вопросом и прошла вся последующая жизнь Пушкина. Какие проблемы? - Успех - был же, популярность - была же.
Было, но мало. От этого мало он и задохнулся. От завистливого скупердяйства русской культуры, которая его уморила своей глупостью.
Всё так просто, как вообще просты законы больших чисел. Ну, появился бы полусумасшедший меценат и подарил Пушкину 100 000. Расчётливый «посол испанский» для расположения могущественного северного государства стал бы искать дружбы у местной знаменитости и женил его на своей умной и красивой дочке, помешенной на «Евгении Онегине». Ну, десяток молодых карьеристов, бульварных литераторов решили упрочить своё положение в столице, «примазавшись» к пушкинскому успеху, объявив себя его учениками и организовав бешеную рекламу «произведений бессмертного пушкинского гения». Влюблённый наследник-цесаревич впервые прочёл «Я помню чудное мгновение», прослезился и написал автору восторженное письмо. Начальник департамента полиции, - тайный графоман, - бледнея и запинаясь, обратился к Мастеру с нижайшей просьбой личной аудиенции, дабы прочесть свои скромные опыты. Да мало ли что могло быть...
По закону больших чисел что-нибудь да случилось бы. Но не случилось. И в этом выразилась черта русского мира страшная.
Один триумф, - не русский шёпот в тёмном коридоре: «знаете ли вы что вы поэт, и поэт истинный», а триумф Вольтера, Байрона, Вагнера, - искупил бы всё. Пушкина надо было прокатить по улицам Рима в колеснице с лавровым венком. НАДО. В ответ монгольская рожица сощурилась: «Не слипница?»
http://galkovsky.livejournal.com/263631.html
Цитатка, с одной стороны, довольно-таки дурновкусная, это не отнять. Но ведь, с другой стороны, он прав. И в отношении Пушкина, и даже, возможно, в отношении себя. Его последние циклы - что о Булгакове, что о Пушкине - очень интересны, и я, как обычно, не могу понять, почему они не вызывают НИКАКОГО резонанса. Как правило, в разговорах о текстах Галковского все начинают предъявлять какие-то свои обидки - чего-то он там не так сказал, не так сделал, неправильно думал.
Так и хочется возразить - "блин, но ведь ДУМАЛ же! Это ж какая редкость у нас!"
Увы. А мне вот его версия о восстании декабристов как о попытке дворцового переворота в пользу Константина показалась очень любопытной. История ведь на то и история, чтобы о ней спорить. А иначе - на кой она нужна?