Мое видение промышленности Донбасса.
Донбасс. Как много в этом слове. Начиная с ноября 2013 я сидел в Питере и сёрфил интернет. На Донбассе творилась история, кипела жизнь, а я сидел в Питере и разруливал вопросы закупки ключа «на четырнадцать» и удобных, но дешевых и долговечных рукавиц для рабочих. Я тихо ненавидел себя за это и закипал. В один прекрасный январский день я купил билет на самолет до Ростова и улетел. Смутно представляя, как окажусь в Донецке и что там делать дальше. Жизнь показала, что это было правильным выбором и нужно было сделать на несколько месяцев раньше.
Так получилось, что в последние годы я плотно связан с промышленностью, а точнее, с различными вариациями дробильного оборудования. От утилизации железо-бетонных и деревянных шпал, до дробильных комплексов по производству гранитного щебня. Причем последний мы с компаньоном собирали по собственному проекту, ориентируясь на специфику залежей гранита в Ленинградской области. Перед нами стояла задача дешево и быстро собрать завод, который стоил бы практически на порядок дешевле заводов крупных монополий, отбивался за строительный сезон с апреля по ноябрь, не попадал под «золотые» лицензии на разработку природных месторождений, сырье для которого располагалось бы не далее 250 километров от Санкт-Петербурга для транспортировки автотранспортом по причине постоянного роста тарифов ж\д перевозок, которые уже в 2013 году сравнялись со стоимостью перевозок автотранспортом. Притом, смог бы выдержать конкуренцию со стороны крупных игроков на рынке, типа ЛСР-групп, группа компаний «Возрождение» и т.д. Таким игрокам не составляет проблем вложить в разработку нового карьера в районе 500 млн. рублей. Например, одна только автомобильная дорога к новому гранитному карьеру обошлась одному из лидеров рынка в 80 млн. рублей. Весь наш бюджет составлял 60 млн. рублей в ценах 2013 года.
Основной проблемой при организации маленького производства явились кадры. Мы отказались от сотрудничества с людьми младше 35 лет. Современная спецтехника, а так же возможности по отдыху сотрудников поле рабочей смены (жилые отапливаемые блок-контейнеры на 2 человека в комнате, санитарно-коммунальные услуги, спутниковое телевидение и интернет и т.д.) позволяют работать на предприятии даже людям в возрасте за 50 лет. Зарплаты, превышающие среднерыночные, активное переманивание специалистов с других предприятий, создание условий для труда и отдыха не явились панацеей для сплочения коллектива. Поэтому даже на маленьком предприятии с коллективом в полтора десятка человек потребовался целый год на создание работоспособной команды.
Любой, имеющий интернет сможет сам узнать, сколько Донбасс до войны приносил % ВВП, млрд. долл. валютной прибыли бывшей Украины. Сколько в промышленности было занято человек и т.д. и т.п. Не буду репостить Википедию. Функционирование такого промышленного гиганта с гигантской социальной инфраструктурой, а самое главное, возможность запуска его на осколках бывшей Украины в условиях военной администрации были крайне интересны мне, как человеку непосредственно связанного с промышленностью и организацией производства. Я, если честно, не до конца понимал весь масштаб произошедшего и происходящего на Донбассе. У меня, как у человека, родившегося на излете СССР, получившего последние крохи советского образования, стоял перед глазами пример СССР, создавшего за 10 довоенных лет промышленность Донбасса, в первые месяцы войны эвакуировавшего промышленность за Урал, за первый год войны перезапустивший промышленность на новых площадях, а после войны воссоздавший промышленность на территориях, подвергшихся разрушениям войной и оккупацией. В таких условиях вставшая промышленность Донбасса, которую никуда не надо эвакуировать, имеющая под боком персонал, сырье, энергетическую и транспортную инфраструктуру, такая задача на фоне подвига СССР в Великую Отечественную войну, виделась делом обыденным и рядовым.
После задекларированного суверенитета весной 2014 года Донбасс столкнулся с рядом факторов, который я хочу кратко разобрать, чтобы стал понятен масштаб и глубина катастрофы произошедшей и происходящей там.
По приезду на Донбасс и ознакомлением с местным колоритом, первое, что бросилось в глаза, это ужаснейшее состояние местных гражданских управленческих кадров.
Кровью любой экономики являются деньги. Сейчас, вот уже целый год, Донбасс отключен от финансовой системы Украины. Не работают банковские переводы как физ. лицам (что не так критично для работы экономики), так и банковские транзакции между юридическими лицами. Как внутри непризнанных республик, так и между непризнанными республиками и соседними государствами. В таких условиях единственно возможным условием работы экономики являются наличные средства. Взаиморасчет между контрагентами производится методом перевозки наличных средств в чемоданах.
Руководство республик только в ЛНР сделало ряд шагов для перехода расчетов с украинской гривны на рубли. Расчеты в гривнах являются не столько делом привычки или удобства, сколько полной и безоговорочной привязки экономики республик к Украине. Спустя целый год непризнанные республики в области экономики находятся в орбите бывшей Украины.
Это обусловлено в первую очередь выработкой устойчивых экономических связей между Украиной и республиками за годы совместного проживания. Пожалуй, самой главной проблемой является дороговизна продовольствия, сырья и промышленных товаров на территории России. Ресурсы, производимые на территории России дороже ресурсов производимых на территории бывшей Украины. Так, например, медь, необходимая для запуска кабельного завода в Донецке (если даже не рассматривать незначительные разрушения от украинской артиллерии), ранее привозилась с запада Украины.
Следующая проблема для переключения и запуска промышленных предприятий Донбасса с Украины на Россию является импортозамещение. Для одного из предприятий, производящего антикоррозионные покрытия, используемые в строительстве, необходимы компоненты, импортируемые из Германии. До катастрофического падения гривны с точки зрения таможни и логистики было проще везти эти компоненты через Украину, чем через Россию, куда они доставляются через порт Санкт-Петербурга. Для перезапуска предприятия, пришлось бы гнать автотранспорт из Санкт-Петербурга через Белгород в Донецк. Предварительно приехав в Санкт-Петербург с чемоданом наличности из-за неработающей банковской системы и практической невозможностью негражданину России работать в экономическом поле России. А из-за экономических связей сбыт для рассматриваемого предприятия есть только на Украине. Граница между непризанными республиками и Украиной перекрыта. Возможен проезд только при даче взятки украинским пограничникам и территориальным батальонам. Банковская система между Украиной и непризанными республиками отсутствует. Таким образом, собственнику предприятия надо с чемоданом рублей приехать в Санкт-Петербург, проплатить немецкое сырье в порту. Потом вернуться на Украину, проплатить таможне и командиру тербата проезд машины с готовым продуктом, приехать в Киев (основной рынок сбыта для строительных товаров), получить чемодан наличности за товар, с этим чемоданом благополучно проехать через украинскую таможню, не попасть под раздачу со стороны желающих поживиться наличностью, обменять гривны на рубли и повторить операцию еще раз. Притом, что с точки зрения российского законодательства собственник этого предприятия является гражданином Украины. Таким образом, он на российской границе должен будет предоставить документы на экспорт российского сырья (которое на самом деле немецкое, по документам) и объяснить, почему он его купил за чемодан налички. Что очень проблематично, потому что в России рынок налички является черным рынком и российские правоохранительные органы крайне недружелюбно смотрят на любителей путешествовать с чемоданами налика и тем более работать за чемоданы налички. Тогда надо договариваться с российской фирмой, которая примет у него чемодан наличности и проплатит со своего счета немецкое сырье. Это я описал работу малого предприятия с персоналом с десяток человек. А представьте работу гиганта. Практически каждое описанное составляющее исключает работу, по крайней мере ритмичную и прогнозируемую. Даже, когда людям не остается выбора. В таких условиях можно разово протащить какой-нибудь ширпотреб по принципу «купи-продай». А желательно что-нибудь вытащить из республики на продажу, скинув цену и обменяв на чемодан налички на границе, неважно России или Украины. Например, уголь или металлолом. Военный металлолом (танки, БМП) в России не принимают как из-за риска получить в нем взрывчатку и огрести проблем от ФСБ, так из-за наличия специфических сплавов. Остается промышленный. Нетрудно догадаться, что промышленный металлолом в условиях стоящей промышленности - это остатки самой промышленности. Срезанные станки, кран-балки, конструкции шахт, пролетов.
Следующей проблемой запуска промышленности является неэффективность промышленных предприятий по сравнению с их российскими конкурентами. Ранее упоминавшийся кабельный завод в Донецке не выпускает марки кабеля, освоенные на заводах России, располагающиеся на территории Краснодарского края. Преимущество в дешевизне рабочей силы перекрывается стоимостью сырья, в закупке в России, так и конкурентной слабостью по отношению к российским аналогам, более удобным в использовании и расположенным ближе к рынкам сбыта (Ростов-на-Дону, Воронеж и т.д.). Плюс еще не маловажный момент, что основным клиентом для любого предприятия являются крупные строительные фирмы и корпорации. Они строят по проекту, проект в массе своей опирается на реальное состояние рынка. Таким образом, туда забъётся номенклатура кабелей, которая есть в России и которую не производит донецкий завод. Все. После этого ниодна уважающая себя фирма не поменяет один кабель на другой, поскольку попадет под пресс авторского и технического надзоров. А если это гос. заказчик, то рискует еще и перед прокуратурой. Любители рискнуть и скроить есть всегда, но можно ли на этих любителях халявы и кроилова строить производство, вопрос риторический. Остаётся внутренний рынок, который практически отсутствует в условиях войны. Таким образом, несмотря на то, что на территории непризнанных республик повреждены или уничтожены сотни (если не тысячи) километров кабельных линий, десятки населённых пунктов живут без света, свое производство стоит. Потому что невидимой руке рынка невыгоден запуск завода по производству кабелей. Капитализм не по лжи есть, а социалистического людоедского монстра нет. Кабеля возят в гуманитарных конвоях из России.
На территории Донецкой Народной Республики имеется построенный накануне войны цементный завод HeidelbergCement в Амвросиевском районе. Современный и эффективный. Таких заводов не так много на территории России. Но помимо проблем отсутствия финансовой системы (а так же рассмотренной ранее таможенных и законодательных проблем) встает географический фактор. Дело в том, что экономически выгодно цемент возить не далее 1000 км. от места производства. Основным рынком сбыта для донецкого цемента является краснодарский и ставропольский край, города Краснодар, Ростов-На-Дону, Воронеж, Курск, Белгород. Все по периметру Москва-Самара-прекрасный казахский город Уральск-Махачкала. Это в радиусе 1000 км., без учета дорожной сети. Но под Белгородом в 2014 году Евроцемент запустил современный и эффективный завод по производству цемента, заняв нишу и рынок сбыта донецкого завода в центральном регионе. Но, в отличие от донецких коллег, в Белгороде все в порядке с документами и работой банков. Я уже молчу, что меловые карьеры в ДНР на данный момент разрушены войной. И не разбираю, сколько обученного персонала осталось в ДНР, какие специалисты будут запускать завод, на какие деньги т.д.
Хотелось бы сказать пару слов про банковскую систему. В ЛНР создали расчетно-кассовый центр, в ДНР свой республиканский банк. В ДНР банк не имеет корреспондентского счета и не может осуществлять платежи в другие страны. На январь месяц в ДНР рассчитывали получить согласие какой-либо республики стран третьего мира на открытие кор. счета. На начало марта согласия они не получили. Не знаю, получилось ли открыть сейчас, но лично у меня в этом есть сомнения. Если за год не открыли и если за целый год в республики не пришли российские банки, даже из тех, кто уже находится под санкциями. Просто открыть счета в российских банков фирмы нерезиденты (неграждане) РФ не могут из-за налоговых ограничений. Есть теоретическая возможность открыть в России фирму на гражданина РФ, и чтобы он вел дела, хотя бы номинально. Опять хитрые схемы, изобретение велосипеда и риски, риски, риски. На данном этапе в этом направлении движутся предприятия, у которых еще остался рынок сбыта в России.
Остаются варианты с налаживанием работы финансовой системы между РФ и республиками на основе выпуска ценных бумаг. Выход не очень хороший, но работоспособный. Но в Донецке от этой идеи категорически отказались и попросили сделать за свой счет Мастеркард. На мой вопрос, зачем мне они, если у меня есть знания как сделать Мастеркард и деньги на него, ответить не смогли.
Как я уже упоминал, сегодня все силы местного чиновничества брошены на военную победу. За год войны сформировалась практика получения всего необходимого из России. «Всего» не получается, получается «хоть чего-то». В Донецке на предложение проработать варианты по запуску предприятий с минимальным количеством технологических цепочек и смежников (например, гвозди), чтобы хоть что-то начать производить и дать людям работу, ответили, что обладают уникальным промышленным потенциалом и предложили собрать…ракету. Это был конец января, по киевскому району ложились батарейные залпы украинской артиллерии. Из-за террикона в ответку били «грады» ополчения. Я представил делегацию Роскосмоса в этом антураже и улыбнулся. Встал, попрощался, вышел из кабинета. Тема запуска промышленности на территории ДНР была для меня закрыта.
По итогам всех этих приключений для меня стало очевидно, что капиталистическая система в принципе не в состоянии поддерживать работу промышленности в условиях войны. Сотрудничество по линии государство-частный капитал строится на основе денег. Пока есть деньги, ты клиент. Нет денег, ты чмо. Это общепринятый и воспетый поколениями капиталистов-либералов принцип. В нормальном государстве у государства денег больше, чем у частного бизнеса, в ответ частный бизнес очень хочет работать с государством (деньги, фигли). Государство размещает заказ (напрямую или через систему тендеров) и частный бизнес с радостью его выполняет. Например, нужно государству построить мост. Вот вам тендер, деньги. Капиталист берет деньги, идет к заводу железо-бетонных конструкций, платит деньги, завод железо-бетонных конструкций идет к заводу арматуры, к цементному заводу, щебеночному заводу (чтобы замешать бетон), песчаному карьеру и т.д. Всем платит деньги, платит деньги своим рабочим, те в рабочее время вяжут на стапелях арматурную решетку, заливают по технологии бетоном и т.д. и т.п. Потом своим автотранспортом или наемным везут готовые опоры на строй площадку. Там уже куча техники и людей, всем уплачены зарплаты, все мотивированы этим на работу. Мост возводится. Если отбросить лишнее, то связующим звеном здесь останутся деньги. Государство дает денег строителям, строители заводу конструкций, завод конструкций заводу цемента, щебня, арматуры, песка. Все дают деньги своим рабочим, рабочие выходят на работу и дело спорится. За то, что капиталист организует такую сложную логистическую цепочку (она реально сложная, я без иронии), он получает свою прибыль. Как в том анекдоте, когда удар кувалдой стоит 10 рублей, а знание, куда ударить кувалдой, стоит 10 000 рублей.
В условиях мира и процветания схема очень удобная. Государство не содержит инфраструктуру за свой счет, не заморачивается на предмет модернизации. Пускай промышленник сам с этим возится, мы будем сидеть и стричь с него налоги.
Все хорошо, пока у вас за окном не начали рваться снаряды. Как правило, крупный промышленный и строительный бизнес сваливает, когда свой человек в правительстве докладывает, что скоро на Той территории будет жопа. Средний промышленный и строительный бизнес сваливает, когда читает в газетах, что к его территории подходит противник. Мелкий промышленный и строительный бизнес сваливает, когда за окном начинают рваться снаряды. Как я уже говорил, остается только купи-укради-продай. В такой ситуации деньги вы можете использовать как туалетную бумагу.
Рассмотрим на примере все того же моста. Допустим, его взорвали и надо срочно восстановить. Вы даете денег (рассмотрим легкий вариант, что они у государства есть, например, распечатали резервы). Как я уже говорил, все, кто смог свалили. Но остался какой-то человек, который сказал, что до войны у него была своя строительная фирма. А может даже повезло и вы знаете, что она у него была. Этот Вася первым делом звонит своему главному инженеру Петровичу. Петрович давно уже работает прорабом в соседнем государстве, получая столько же, если не больше. Надо искать нового Петровича. А где его найти в условиях войны? В интернете объявление разместить? «Требуется надежный человек, не идиот». Допустим, Петрович есть. Тогда Вася с трудом-напополам набирает остальной штат. В условиях войны проблематично найти даже разнорабочего, не то, что специалистов. Помните, я писал, что в условиях мира и процветания я целый год собирал коллектив? В условиях войны все заражены войной. Кто-то свалил, кто-то паникует, кто-то растерян и подавлен, смотрит в точку, сидя дома, кто-то ловит кураж, идет воевать или просто захвачен войной и находится в круговороте событий. В общем, загнать людей обратно на производство дело нетривиальное. Половина придет, половина нет. А без половины работа все равно не пойдет. Ладно. Допустим, свой коллектив вы собрали, даже деньги у вас есть. Или тушенка с сигаретами. Мотивировали как-то. Теперь самое интересно. Остаются смежники и их смежники. Помните - завод конструкций, цемента, щебня, арматуры, песка, перевозчики, владельцы спецтехники, кранов? И у каждого такие же проблемы паники, растерянности, персонала и т.д. А помните, что финансовая система не работает и вам надо с чемоданом налички проехать всех своих смежников? В условиях войны. С чемоданом наличности. Ога. Я уже молчу, что на заводе железо-бетонных конструкций вам радостно скажут, что позавчера к ним прилетел снаряд, сорвал крышу и повредил трансформатор, поэтому они не работают. На вопрос «Когда?!» ответят, что не знают, потому что отправили запрос фирме на починку\замену трансформаторов, но те почему-то не ответили… А щебеночный завод окажется на оккупированной противником территории и везти вам щебень придется из другого региона. Дороже в три раза? Ну извини, братан, я и так ради тебя рискую.
Я для наглядности привел модельную схему строительной отрасли, потому что по привлечению квалифицированного персонала и производству продукта из сырья она очень похожа на любой завод. Только на выходе получаются не детали металлообработки, а объекты недвижимости.
Что делать в ситуации войны и что надо было делать республикам? Они пошли по пути назначения министров промышленности, энергетики и прочих министров ржавых канистр. Я считаю, что надо было создавать структуру по мобилизации, которая работала бы в связке с министерством обороны. Поскольку в условиях войны все равно все и всё посвящено войне. Будь то промышленность или медицина и СМИ. Таким образом, необходимо создать штаб, во главе которого надо посадить не человека, который захотел назваться министром и носить пистолет, а дядьку грамотного. Неважно, чей он родственник или кем он был до войны. Хоть помощником мэра, хоть водителем самосвала. Главное, чтобы у него было масштабное виденье ситуации, работоспособность и умение хорошо переваривать стрессовые и адреналиновые ситуации, которых будет очень много.
Второе, самое важное, надо было ему придать реальную силу. Например, силы комендатуры или военной полиции, ФСБ. Это должны быть ребята, имеющие право давить как на гражданских, так и на военных.
Третье. Надо посадить двух-трех-больше теток, до войны занимавшихся снабжением и логистикой. Чтобы те, взаимодействуя с армией и социальными учреждениями, типа водоканала, связи и т.д. по единым бланкам заявок составили потребности армии и тыла. Не мирной жизни, ее больше нет, а тыла. Крайне важно отделить снабжение и логистику от проверки объективности этих заявок. Обсуждаемая структура не думает, реально это надо или нет, а делает.
Означенные тетки за неделю соберут заявки. Тем, кто не понял и продолжает звонить и орать, что ему нужны стекла и шифер, вместо составления типовых заявок, можно выслать ребят из комендатуры, чтобы доступно объяснили сложность и важность поставленной задачи. После нескольких таких выездов желающих орать по телефону убавится на порядки.
После того, как заявки собраны, нужно на ковер вызывать к себе собственников\управляющих предприятий, которые эти заявки могут выполнить. Собственник свалил или несет какую-то ересь? Ищите его главного инженера, заместителя, начальника цеха. Любого, кто до войны так или иначе рулил дела, помогая шефу рубить копейку. Ищите того самого Петровича. Нашли? Окей. Желательно, чтобы он работал добровольно. Требуйте с него заявки в письменной форме. Тебе нужна арматура? Ну вы поняли, куда надо ехать и что делать. У вас под рукой сила. Любой, кто попытается упираться и саботировать в условиях войны, должен встретить упрек и осуждение со стороны ребят из комендатуры. Тебе нужен трансформатор, чтобы запустить предприятие? Мы дадим тебе трансформатор. Цех разрушен? Накрой проф-настилом и пролей гудроном. Новый строить тебе никто не будет. Дай стране угля, иначе попадешь под немой укор ребят из комендатуры. Всё. Понятия частной собственности нет, есть интересы страны. Кто этого не понял или пытается вам объяснить, что так не делается, что люди скажут, «а вот все вокруг» и т.д., гоните нахрен.
Ничего, подчеркиваю, ничего из вышеперечисленного сделано не было. Вообще. Пошли по схеме назначения министров, те ведут разговоры с собственниками, собственники ломаются или не хотят или хотят много денег. В результате на выходе ноль.
Вот так я увидел состояние дел. Я, подчеркну, не великий промышленник и могу ошибаться. Точнее, видя катастрофу, которая происходит на Донбассе, я очень бы хотел ошибаться. Поживем-увидим.
Сапоньков Роман
Так получилось, что в последние годы я плотно связан с промышленностью, а точнее, с различными вариациями дробильного оборудования. От утилизации железо-бетонных и деревянных шпал, до дробильных комплексов по производству гранитного щебня. Причем последний мы с компаньоном собирали по собственному проекту, ориентируясь на специфику залежей гранита в Ленинградской области. Перед нами стояла задача дешево и быстро собрать завод, который стоил бы практически на порядок дешевле заводов крупных монополий, отбивался за строительный сезон с апреля по ноябрь, не попадал под «золотые» лицензии на разработку природных месторождений, сырье для которого располагалось бы не далее 250 километров от Санкт-Петербурга для транспортировки автотранспортом по причине постоянного роста тарифов ж\д перевозок, которые уже в 2013 году сравнялись со стоимостью перевозок автотранспортом. Притом, смог бы выдержать конкуренцию со стороны крупных игроков на рынке, типа ЛСР-групп, группа компаний «Возрождение» и т.д. Таким игрокам не составляет проблем вложить в разработку нового карьера в районе 500 млн. рублей. Например, одна только автомобильная дорога к новому гранитному карьеру обошлась одному из лидеров рынка в 80 млн. рублей. Весь наш бюджет составлял 60 млн. рублей в ценах 2013 года.
Основной проблемой при организации маленького производства явились кадры. Мы отказались от сотрудничества с людьми младше 35 лет. Современная спецтехника, а так же возможности по отдыху сотрудников поле рабочей смены (жилые отапливаемые блок-контейнеры на 2 человека в комнате, санитарно-коммунальные услуги, спутниковое телевидение и интернет и т.д.) позволяют работать на предприятии даже людям в возрасте за 50 лет. Зарплаты, превышающие среднерыночные, активное переманивание специалистов с других предприятий, создание условий для труда и отдыха не явились панацеей для сплочения коллектива. Поэтому даже на маленьком предприятии с коллективом в полтора десятка человек потребовался целый год на создание работоспособной команды.
Любой, имеющий интернет сможет сам узнать, сколько Донбасс до войны приносил % ВВП, млрд. долл. валютной прибыли бывшей Украины. Сколько в промышленности было занято человек и т.д. и т.п. Не буду репостить Википедию. Функционирование такого промышленного гиганта с гигантской социальной инфраструктурой, а самое главное, возможность запуска его на осколках бывшей Украины в условиях военной администрации были крайне интересны мне, как человеку непосредственно связанного с промышленностью и организацией производства. Я, если честно, не до конца понимал весь масштаб произошедшего и происходящего на Донбассе. У меня, как у человека, родившегося на излете СССР, получившего последние крохи советского образования, стоял перед глазами пример СССР, создавшего за 10 довоенных лет промышленность Донбасса, в первые месяцы войны эвакуировавшего промышленность за Урал, за первый год войны перезапустивший промышленность на новых площадях, а после войны воссоздавший промышленность на территориях, подвергшихся разрушениям войной и оккупацией. В таких условиях вставшая промышленность Донбасса, которую никуда не надо эвакуировать, имеющая под боком персонал, сырье, энергетическую и транспортную инфраструктуру, такая задача на фоне подвига СССР в Великую Отечественную войну, виделась делом обыденным и рядовым.
После задекларированного суверенитета весной 2014 года Донбасс столкнулся с рядом факторов, который я хочу кратко разобрать, чтобы стал понятен масштаб и глубина катастрофы произошедшей и происходящей там.
По приезду на Донбасс и ознакомлением с местным колоритом, первое, что бросилось в глаза, это ужаснейшее состояние местных гражданских управленческих кадров.
Кровью любой экономики являются деньги. Сейчас, вот уже целый год, Донбасс отключен от финансовой системы Украины. Не работают банковские переводы как физ. лицам (что не так критично для работы экономики), так и банковские транзакции между юридическими лицами. Как внутри непризнанных республик, так и между непризнанными республиками и соседними государствами. В таких условиях единственно возможным условием работы экономики являются наличные средства. Взаиморасчет между контрагентами производится методом перевозки наличных средств в чемоданах.
Руководство республик только в ЛНР сделало ряд шагов для перехода расчетов с украинской гривны на рубли. Расчеты в гривнах являются не столько делом привычки или удобства, сколько полной и безоговорочной привязки экономики республик к Украине. Спустя целый год непризнанные республики в области экономики находятся в орбите бывшей Украины.
Это обусловлено в первую очередь выработкой устойчивых экономических связей между Украиной и республиками за годы совместного проживания. Пожалуй, самой главной проблемой является дороговизна продовольствия, сырья и промышленных товаров на территории России. Ресурсы, производимые на территории России дороже ресурсов производимых на территории бывшей Украины. Так, например, медь, необходимая для запуска кабельного завода в Донецке (если даже не рассматривать незначительные разрушения от украинской артиллерии), ранее привозилась с запада Украины.
Следующая проблема для переключения и запуска промышленных предприятий Донбасса с Украины на Россию является импортозамещение. Для одного из предприятий, производящего антикоррозионные покрытия, используемые в строительстве, необходимы компоненты, импортируемые из Германии. До катастрофического падения гривны с точки зрения таможни и логистики было проще везти эти компоненты через Украину, чем через Россию, куда они доставляются через порт Санкт-Петербурга. Для перезапуска предприятия, пришлось бы гнать автотранспорт из Санкт-Петербурга через Белгород в Донецк. Предварительно приехав в Санкт-Петербург с чемоданом наличности из-за неработающей банковской системы и практической невозможностью негражданину России работать в экономическом поле России. А из-за экономических связей сбыт для рассматриваемого предприятия есть только на Украине. Граница между непризанными республиками и Украиной перекрыта. Возможен проезд только при даче взятки украинским пограничникам и территориальным батальонам. Банковская система между Украиной и непризанными республиками отсутствует. Таким образом, собственнику предприятия надо с чемоданом рублей приехать в Санкт-Петербург, проплатить немецкое сырье в порту. Потом вернуться на Украину, проплатить таможне и командиру тербата проезд машины с готовым продуктом, приехать в Киев (основной рынок сбыта для строительных товаров), получить чемодан наличности за товар, с этим чемоданом благополучно проехать через украинскую таможню, не попасть под раздачу со стороны желающих поживиться наличностью, обменять гривны на рубли и повторить операцию еще раз. Притом, что с точки зрения российского законодательства собственник этого предприятия является гражданином Украины. Таким образом, он на российской границе должен будет предоставить документы на экспорт российского сырья (которое на самом деле немецкое, по документам) и объяснить, почему он его купил за чемодан налички. Что очень проблематично, потому что в России рынок налички является черным рынком и российские правоохранительные органы крайне недружелюбно смотрят на любителей путешествовать с чемоданами налика и тем более работать за чемоданы налички. Тогда надо договариваться с российской фирмой, которая примет у него чемодан наличности и проплатит со своего счета немецкое сырье. Это я описал работу малого предприятия с персоналом с десяток человек. А представьте работу гиганта. Практически каждое описанное составляющее исключает работу, по крайней мере ритмичную и прогнозируемую. Даже, когда людям не остается выбора. В таких условиях можно разово протащить какой-нибудь ширпотреб по принципу «купи-продай». А желательно что-нибудь вытащить из республики на продажу, скинув цену и обменяв на чемодан налички на границе, неважно России или Украины. Например, уголь или металлолом. Военный металлолом (танки, БМП) в России не принимают как из-за риска получить в нем взрывчатку и огрести проблем от ФСБ, так из-за наличия специфических сплавов. Остается промышленный. Нетрудно догадаться, что промышленный металлолом в условиях стоящей промышленности - это остатки самой промышленности. Срезанные станки, кран-балки, конструкции шахт, пролетов.
Следующей проблемой запуска промышленности является неэффективность промышленных предприятий по сравнению с их российскими конкурентами. Ранее упоминавшийся кабельный завод в Донецке не выпускает марки кабеля, освоенные на заводах России, располагающиеся на территории Краснодарского края. Преимущество в дешевизне рабочей силы перекрывается стоимостью сырья, в закупке в России, так и конкурентной слабостью по отношению к российским аналогам, более удобным в использовании и расположенным ближе к рынкам сбыта (Ростов-на-Дону, Воронеж и т.д.). Плюс еще не маловажный момент, что основным клиентом для любого предприятия являются крупные строительные фирмы и корпорации. Они строят по проекту, проект в массе своей опирается на реальное состояние рынка. Таким образом, туда забъётся номенклатура кабелей, которая есть в России и которую не производит донецкий завод. Все. После этого ниодна уважающая себя фирма не поменяет один кабель на другой, поскольку попадет под пресс авторского и технического надзоров. А если это гос. заказчик, то рискует еще и перед прокуратурой. Любители рискнуть и скроить есть всегда, но можно ли на этих любителях халявы и кроилова строить производство, вопрос риторический. Остаётся внутренний рынок, который практически отсутствует в условиях войны. Таким образом, несмотря на то, что на территории непризнанных республик повреждены или уничтожены сотни (если не тысячи) километров кабельных линий, десятки населённых пунктов живут без света, свое производство стоит. Потому что невидимой руке рынка невыгоден запуск завода по производству кабелей. Капитализм не по лжи есть, а социалистического людоедского монстра нет. Кабеля возят в гуманитарных конвоях из России.
На территории Донецкой Народной Республики имеется построенный накануне войны цементный завод HeidelbergCement в Амвросиевском районе. Современный и эффективный. Таких заводов не так много на территории России. Но помимо проблем отсутствия финансовой системы (а так же рассмотренной ранее таможенных и законодательных проблем) встает географический фактор. Дело в том, что экономически выгодно цемент возить не далее 1000 км. от места производства. Основным рынком сбыта для донецкого цемента является краснодарский и ставропольский край, города Краснодар, Ростов-На-Дону, Воронеж, Курск, Белгород. Все по периметру Москва-Самара-прекрасный казахский город Уральск-Махачкала. Это в радиусе 1000 км., без учета дорожной сети. Но под Белгородом в 2014 году Евроцемент запустил современный и эффективный завод по производству цемента, заняв нишу и рынок сбыта донецкого завода в центральном регионе. Но, в отличие от донецких коллег, в Белгороде все в порядке с документами и работой банков. Я уже молчу, что меловые карьеры в ДНР на данный момент разрушены войной. И не разбираю, сколько обученного персонала осталось в ДНР, какие специалисты будут запускать завод, на какие деньги т.д.
Хотелось бы сказать пару слов про банковскую систему. В ЛНР создали расчетно-кассовый центр, в ДНР свой республиканский банк. В ДНР банк не имеет корреспондентского счета и не может осуществлять платежи в другие страны. На январь месяц в ДНР рассчитывали получить согласие какой-либо республики стран третьего мира на открытие кор. счета. На начало марта согласия они не получили. Не знаю, получилось ли открыть сейчас, но лично у меня в этом есть сомнения. Если за год не открыли и если за целый год в республики не пришли российские банки, даже из тех, кто уже находится под санкциями. Просто открыть счета в российских банков фирмы нерезиденты (неграждане) РФ не могут из-за налоговых ограничений. Есть теоретическая возможность открыть в России фирму на гражданина РФ, и чтобы он вел дела, хотя бы номинально. Опять хитрые схемы, изобретение велосипеда и риски, риски, риски. На данном этапе в этом направлении движутся предприятия, у которых еще остался рынок сбыта в России.
Остаются варианты с налаживанием работы финансовой системы между РФ и республиками на основе выпуска ценных бумаг. Выход не очень хороший, но работоспособный. Но в Донецке от этой идеи категорически отказались и попросили сделать за свой счет Мастеркард. На мой вопрос, зачем мне они, если у меня есть знания как сделать Мастеркард и деньги на него, ответить не смогли.
Как я уже упоминал, сегодня все силы местного чиновничества брошены на военную победу. За год войны сформировалась практика получения всего необходимого из России. «Всего» не получается, получается «хоть чего-то». В Донецке на предложение проработать варианты по запуску предприятий с минимальным количеством технологических цепочек и смежников (например, гвозди), чтобы хоть что-то начать производить и дать людям работу, ответили, что обладают уникальным промышленным потенциалом и предложили собрать…ракету. Это был конец января, по киевскому району ложились батарейные залпы украинской артиллерии. Из-за террикона в ответку били «грады» ополчения. Я представил делегацию Роскосмоса в этом антураже и улыбнулся. Встал, попрощался, вышел из кабинета. Тема запуска промышленности на территории ДНР была для меня закрыта.
По итогам всех этих приключений для меня стало очевидно, что капиталистическая система в принципе не в состоянии поддерживать работу промышленности в условиях войны. Сотрудничество по линии государство-частный капитал строится на основе денег. Пока есть деньги, ты клиент. Нет денег, ты чмо. Это общепринятый и воспетый поколениями капиталистов-либералов принцип. В нормальном государстве у государства денег больше, чем у частного бизнеса, в ответ частный бизнес очень хочет работать с государством (деньги, фигли). Государство размещает заказ (напрямую или через систему тендеров) и частный бизнес с радостью его выполняет. Например, нужно государству построить мост. Вот вам тендер, деньги. Капиталист берет деньги, идет к заводу железо-бетонных конструкций, платит деньги, завод железо-бетонных конструкций идет к заводу арматуры, к цементному заводу, щебеночному заводу (чтобы замешать бетон), песчаному карьеру и т.д. Всем платит деньги, платит деньги своим рабочим, те в рабочее время вяжут на стапелях арматурную решетку, заливают по технологии бетоном и т.д. и т.п. Потом своим автотранспортом или наемным везут готовые опоры на строй площадку. Там уже куча техники и людей, всем уплачены зарплаты, все мотивированы этим на работу. Мост возводится. Если отбросить лишнее, то связующим звеном здесь останутся деньги. Государство дает денег строителям, строители заводу конструкций, завод конструкций заводу цемента, щебня, арматуры, песка. Все дают деньги своим рабочим, рабочие выходят на работу и дело спорится. За то, что капиталист организует такую сложную логистическую цепочку (она реально сложная, я без иронии), он получает свою прибыль. Как в том анекдоте, когда удар кувалдой стоит 10 рублей, а знание, куда ударить кувалдой, стоит 10 000 рублей.
В условиях мира и процветания схема очень удобная. Государство не содержит инфраструктуру за свой счет, не заморачивается на предмет модернизации. Пускай промышленник сам с этим возится, мы будем сидеть и стричь с него налоги.
Все хорошо, пока у вас за окном не начали рваться снаряды. Как правило, крупный промышленный и строительный бизнес сваливает, когда свой человек в правительстве докладывает, что скоро на Той территории будет жопа. Средний промышленный и строительный бизнес сваливает, когда читает в газетах, что к его территории подходит противник. Мелкий промышленный и строительный бизнес сваливает, когда за окном начинают рваться снаряды. Как я уже говорил, остается только купи-укради-продай. В такой ситуации деньги вы можете использовать как туалетную бумагу.
Рассмотрим на примере все того же моста. Допустим, его взорвали и надо срочно восстановить. Вы даете денег (рассмотрим легкий вариант, что они у государства есть, например, распечатали резервы). Как я уже говорил, все, кто смог свалили. Но остался какой-то человек, который сказал, что до войны у него была своя строительная фирма. А может даже повезло и вы знаете, что она у него была. Этот Вася первым делом звонит своему главному инженеру Петровичу. Петрович давно уже работает прорабом в соседнем государстве, получая столько же, если не больше. Надо искать нового Петровича. А где его найти в условиях войны? В интернете объявление разместить? «Требуется надежный человек, не идиот». Допустим, Петрович есть. Тогда Вася с трудом-напополам набирает остальной штат. В условиях войны проблематично найти даже разнорабочего, не то, что специалистов. Помните, я писал, что в условиях мира и процветания я целый год собирал коллектив? В условиях войны все заражены войной. Кто-то свалил, кто-то паникует, кто-то растерян и подавлен, смотрит в точку, сидя дома, кто-то ловит кураж, идет воевать или просто захвачен войной и находится в круговороте событий. В общем, загнать людей обратно на производство дело нетривиальное. Половина придет, половина нет. А без половины работа все равно не пойдет. Ладно. Допустим, свой коллектив вы собрали, даже деньги у вас есть. Или тушенка с сигаретами. Мотивировали как-то. Теперь самое интересно. Остаются смежники и их смежники. Помните - завод конструкций, цемента, щебня, арматуры, песка, перевозчики, владельцы спецтехники, кранов? И у каждого такие же проблемы паники, растерянности, персонала и т.д. А помните, что финансовая система не работает и вам надо с чемоданом налички проехать всех своих смежников? В условиях войны. С чемоданом наличности. Ога. Я уже молчу, что на заводе железо-бетонных конструкций вам радостно скажут, что позавчера к ним прилетел снаряд, сорвал крышу и повредил трансформатор, поэтому они не работают. На вопрос «Когда?!» ответят, что не знают, потому что отправили запрос фирме на починку\замену трансформаторов, но те почему-то не ответили… А щебеночный завод окажется на оккупированной противником территории и везти вам щебень придется из другого региона. Дороже в три раза? Ну извини, братан, я и так ради тебя рискую.
Я для наглядности привел модельную схему строительной отрасли, потому что по привлечению квалифицированного персонала и производству продукта из сырья она очень похожа на любой завод. Только на выходе получаются не детали металлообработки, а объекты недвижимости.
Что делать в ситуации войны и что надо было делать республикам? Они пошли по пути назначения министров промышленности, энергетики и прочих министров ржавых канистр. Я считаю, что надо было создавать структуру по мобилизации, которая работала бы в связке с министерством обороны. Поскольку в условиях войны все равно все и всё посвящено войне. Будь то промышленность или медицина и СМИ. Таким образом, необходимо создать штаб, во главе которого надо посадить не человека, который захотел назваться министром и носить пистолет, а дядьку грамотного. Неважно, чей он родственник или кем он был до войны. Хоть помощником мэра, хоть водителем самосвала. Главное, чтобы у него было масштабное виденье ситуации, работоспособность и умение хорошо переваривать стрессовые и адреналиновые ситуации, которых будет очень много.
Второе, самое важное, надо было ему придать реальную силу. Например, силы комендатуры или военной полиции, ФСБ. Это должны быть ребята, имеющие право давить как на гражданских, так и на военных.
Третье. Надо посадить двух-трех-больше теток, до войны занимавшихся снабжением и логистикой. Чтобы те, взаимодействуя с армией и социальными учреждениями, типа водоканала, связи и т.д. по единым бланкам заявок составили потребности армии и тыла. Не мирной жизни, ее больше нет, а тыла. Крайне важно отделить снабжение и логистику от проверки объективности этих заявок. Обсуждаемая структура не думает, реально это надо или нет, а делает.
Означенные тетки за неделю соберут заявки. Тем, кто не понял и продолжает звонить и орать, что ему нужны стекла и шифер, вместо составления типовых заявок, можно выслать ребят из комендатуры, чтобы доступно объяснили сложность и важность поставленной задачи. После нескольких таких выездов желающих орать по телефону убавится на порядки.
После того, как заявки собраны, нужно на ковер вызывать к себе собственников\управляющих предприятий, которые эти заявки могут выполнить. Собственник свалил или несет какую-то ересь? Ищите его главного инженера, заместителя, начальника цеха. Любого, кто до войны так или иначе рулил дела, помогая шефу рубить копейку. Ищите того самого Петровича. Нашли? Окей. Желательно, чтобы он работал добровольно. Требуйте с него заявки в письменной форме. Тебе нужна арматура? Ну вы поняли, куда надо ехать и что делать. У вас под рукой сила. Любой, кто попытается упираться и саботировать в условиях войны, должен встретить упрек и осуждение со стороны ребят из комендатуры. Тебе нужен трансформатор, чтобы запустить предприятие? Мы дадим тебе трансформатор. Цех разрушен? Накрой проф-настилом и пролей гудроном. Новый строить тебе никто не будет. Дай стране угля, иначе попадешь под немой укор ребят из комендатуры. Всё. Понятия частной собственности нет, есть интересы страны. Кто этого не понял или пытается вам объяснить, что так не делается, что люди скажут, «а вот все вокруг» и т.д., гоните нахрен.
Ничего, подчеркиваю, ничего из вышеперечисленного сделано не было. Вообще. Пошли по схеме назначения министров, те ведут разговоры с собственниками, собственники ломаются или не хотят или хотят много денег. В результате на выходе ноль.
Вот так я увидел состояние дел. Я, подчеркну, не великий промышленник и могу ошибаться. Точнее, видя катастрофу, которая происходит на Донбассе, я очень бы хотел ошибаться. Поживем-увидим.
Сапоньков Роман