Письмо в Международный день акушерки в роддом Минской области
Originally posted by radziny at Письмо в Международный день акушерки в роддом Минской области
Главному врачу
УЗ «Клинический родильный дом Минской области»
Мосько Петру Леонидовичу
мои ФИО
место жительства
телефон
Я хочу поздравить коллектив вашего родильного дома с Международным днем акушерки, который отмечается 5 мая.
«Международный день акушерки - это повод для каждой отдельной акушерки задуматься обо всех, кто связан с этой профессией, чтобы завязать новые связи и расширить знания о том, что акушерки делают для всего мира», - говорится на сайте Международной конфедерации акушерок.
Хочу поблагодарить вас и выразить признательность за все случаи оказания рациональной и эффективной помощи женщинам, получившим медицинские услуги в вашем родильном доме в своих беременностях и родах. Хочу поблагодарить за все случаи спасения жизни и здоровья женщины и ребенка во время осложненных беременностей и родов.
Я участвовала в вашем родильном доме в курсе предродовой подготовки, и родила в вашем родильном доме своего сына 20 апреля 2009 года. Инструктором на курсах была Людмила Николаевна Омелько. Мои роды проходили в сопровождении врачей: в начале родов - врача Богомаза Андрея; затем, со слов Буйневича В.Д, - врача Ковальчук Ирины Алексеевны и акушерки Буйко Натальи Георгиевны. Лечащим врачом-неонатологом была Некрашевич Марина Петровна.
Я хочу дать вам возможность получить обратную связь о моем опыте получения услуг сопровождения беременности и родов в вашем родильном доме.
Опыт прохождения курсов предродовой подготовки был достаточно позитивным и вдохновляющим. Инструктор на курсах рассказывала очень правильные вещи: о естественном течении беременности и родов, о главной роли женщины в них, о роли партнера в родах, об умениях разных в родах, о правах женщины в родах, согласно рекомендациям ВОЗ по технологии родовспоможения. О самом важном. О многом из того, что, видимо, могло бы составлять суть женских знаний о репродуктивном опыте, если бы в нашей культуре, в общем, и в моей семье, в частности, не было утерян способ передачи этих важных женских знаний и опыта. Фильм о родах в австрийском родильном центре, который демонстрировали на курсах, по словам инструктора отражал примерно те же условия и подход к сопровождению родов, который практикуется в вашем родильном доме. Инструктор говорила, что могли бы и здесь такой фильм снять, если бы женщины были согласны на такие съемки.
У меня создалось впечатление, что в вашем роддоме условия для родов и практика родовспоможения организована близко к тому подходу, который продемонстрирован в фильме. Более того, Людмила Николаевна подтвердила это в личной беседе, когда я обсуждала с ней некоторые свои потребности, опасения и тревоги. Я была совершенно удовлетворена этими знаниями, и была уверена, что встречу поддерживающий, профессиональный и гуманный подход со стороны медицинского персонала в родах и комфортные условия в вашем роддоме: в соответствии с тем, как он был продемонстрирован на курсах подготовки к родам.
К сожалению, я обманулась в своих ожиданиях, и опыт рождения моего ребенка был весьма болезненным и тяжелым. Условия в вашем роддоме, на мой взгляд, малопригодны для нормального прохождения родовой деятельности. Вы не обеспечиваете тот уровень оказания услуг сопровождения родов, который заявляете на курсах подготовки к родам.
Я оказалась плохой ученицей Людмилы Николаевны (далее по тексту - Л.Н.) и приехала к вам еще во время тренировочных схваток, а не в активной стадии родов. Моей целью было скорее получить консультации о том, что происходит со мной и моим ребенком, чтобы иметь возможность принять информированное решение о том, как и где мне лучше проживать первую стадию родов. Процедура приема и оформления при поступлении в роддом практически не дает возможности отказаться от ваших услуг. Сотрудник, ведущий прием очень много писал, склонял к проведению стандартных осмотров, единолично принимал решение об оформлении в стационар, но мало разговаривал и не отвечал на вопросы. Ответы на вопросы о целесообразности оформления в стационар были похожи на манипуляцию.
Кроме того, при оформлении в стационар меня не поставили в известность, что мне не могут предоставить условия в вашем роддоме достаточно комфортные для успешного проживания начала родовой деятельности и его развития. Мне предоставили место в маленькой палате, где уже содержались и спали трое беременных женщин. Железная пружинная скрипучая старая прогнутая кровать непригодна для отдыха беременной женщины перед родами. Помимо этой кровати в моем распоряжении была лишь тумбочка и пространство, шириной около метра, для прохода между кроватями. Кроме того, любая активность даже на этом ограниченном пространстве была практически исключена, потому как в палате находились еще трое спящих «постояльцев», которые, видимо, нуждались в отдыхе и сне, а не в проживании начала родовой деятельности. С 23:00 и на протяжении нескольких часов я вынуждена была провести в коридоре, где даже нет достаточно комфортного места, чтобы присесть и отдохнуть - твердые узкие, обтянутые дерматином кушетки-тумбы у стен.
В течение нескольких часов моего нахождения на коридоре, схватки вернулись и начали развиваться. Ближе к утру я решила разбудить медсестру. Одна из пациенток, которая не могла спать из-за высокого давления и плохого самочувствия с ним связанного, показала, где она спит. Моя просьба о предоставлении более комфортного места в роддоме в связи с началом и развитием родовой деятельности и воды для питья привела к тому, что мне был назначен болезненный рутинный осмотр дежурным врачом на гинекологическом кресле как условие перевода в предродовую палату.
В предродовой палате, куда меня перевели около 5 утра, дежурным врачом был Богомаз Андрей. В отделении были 2 палаты, в одной из которых были 2 женщины в родах. Во второй палате я была первая. Двери в палаты распахнуты и условия не предполагают какой-либо приватности и уединения. Высокие кровати с матрасами, обтянутыми медицинскими клеенками в пятнах крови и выделений тех, кто рожал там до меня, напомнили мне о камере пыток в Освенциме, где я была на экскурсии за несколько лет до родов.
В промежутках между врачебными назначениями я пыталась применить знания, полученные на курсах: дышать, ходить, расслабиться, и отвлечься от тех условий, которые меня окружали с самого начала приезда в ваш роддом. Пыталась собрать силы, не обращая внимания на усталость после бессонной ночи, на окружение и все условия, так не похожие на то, что предлагается как условие для хороших родов во время предродовых курсов в вашем роддоме.
Осмотры, КТГ - рутинные и частые не предлагались и не обсуждались с врачом, они назначались и навязывались. На вопросы и протесты врач ни разу не отреагировал. Я была объектом исследования и медицинских манипуляций, т.к. ни разу мне не посмотрели в глаза и не ответили на попытку контакта.
Роды крайне сложно совмещать с правозащитной деятельностью. Как невозможно и создавать условия для них уже в процессе.
Во время одного из осмотров, на который меня пригласили не в палату, а в другое помещение на гинекологическое кресло, доктор неожиданно без предупреждения и моего согласия проколол мне околоплодный пузырь. Это недопустимо уже не только с точки зрения профессионального рационального и эффективного сопровождения родовой деятельности, но и с точки зрения закона «О здравоохранении». Он не стал ничего объяснять ни до, ни после данной медицинской операции. Все произошло слишком быстро. Он только проговорил: «воды светлые» и быстро ушел, до того как я даже успела встать с гинекологического кресла и быть способной проговорить слова протеста и возмущения. В первый момент после этого инцидента у меня просто пропал голос от негодования, ярости, паники, отчаяния, чтобы произнести слова запоздалого протеста от совершенного надо мной и моим ребенком насилия. Я еще сначала пыталась его догнать, видя в конце коридора его удаляющуюся фигуру. Не знаю уже зачем. Ударить?! В какой момент отпор и самозащита необходимы и возможны? Тогда уже, видимо, было поздно. С самого начала как я осталась в вашем роддоме, уже было поздно.
Я остановилась у своей палаты, медсестра акушерка, видя мое состояние сильного душевного волнения и слезы, пыталась говорить какие-то слова утешения и объяснять что-то. После этого я просто чувствовала, что впала в оцепенение, и уже не способна была задавать вопросы или протестовать. И стала хорошим объектом для любых медицинских манипуляций. Я пыталась сохранять некоторую отстраненность, пытаясь вести себя как прежде - ходить, дышать и т.п., чтобы несколько дистанцироваться от происходящего.
Раскрытие было недостаточным, ребенок не опускался. Мне прокололи околоплодный пузырь, несмотря на то, что мой ребенок не опустился в родовые пути. Я знаю, что существует риск выпадения пуповины в таких случаях.
Вернувшись с «перекура», врач, проходя мимо, всунул мне в рот какую-то таблетку. Пальцем втолкнул. Не глядя на меня, как повелось, не объясняя...
Я вспомнила о душе, который может ускорить развитие родов (курсы! Л.Н.!). И я не могла больше находиться в том коридоре, в той палате, с теми людьми...
Я нашла душ. Страшная грязная холодная комната. В углу ведра, швабры, тряпки. Нет держателя для душа - нужно держать в руке и исхитриться, чтобы достать до поясницы. Вода едва течет. Никакого облегчения. Стою на четвереньках под этим душем и пытаюсь дышать, пытаюсь поливать свою поясницу. Холодно.
Вышла снова на коридор. Ходить. Слышу безличный грубый резкий окрик: "Кто здесь в родах?" Дошла "журавликом", Л.Н. такой способ на курсах показывала, до "своей" палаты. Стоит 2-3 женщины. Новая смена. Одна постарше ко мне возмущенно, раздраженно, грубо: "Вы здесь в родах?! Почему не идете, когда я зову?" Меня? Но ко мне никто не обращался лично. А нас там всего двое уже - по одной в каждой предродовой. К чему и кому эти окрики и претензии? Не я рожаю. Они рожают? Не они для меня. Я для них?
После родов я спросила у лечащего врача фамилии этой второй смены, по его словам - врач Ковальчук Ирина Алексеевна и акушерка Буйко Наталья Георгиевна.
Осмотры, КТГ, капельницы, окситоцин. И долгое лежание на спине. Не могла лежать на спине, пыталась лечь на бок. Боль в пояснице была такая, что не было сил дышать. Задыхалась от боли в пояснице. Поворачиваюсь, пытаюсь повернуться, врач пинком в плечо, наваливаясь, с окриком опрокидывает на спину. Никто не комментирует. Не помогает. Что? Задыхаюсь. Пытаюсь еще вспомнить какие-то виды дыхания. Как-то продышать боль. Злорадный комментарий: "Как вы дышите?!" А как?! Помогите! И ничего! Не подсказала как. Только ее злое, презрительное лицо сквозь боль.
Медсестра- акушерка, когда врача не было рядом брала за руку, сочувствуя, позволяла повернуться на бок, смачивала мокрой тряпкой пересохшие губы. Врач накричала на нее, оттолкнула даже, когда увидела.
Действия врача сопровождались грубостью, раздражением и презрением: взгляд, грубое резкое прикосновение, окрик, словесное оскорбление. Я пыталась сохранить хоть немного автономии собственной личности, мысленно разговаривая с моим малышом, обещая ему, что справлюсь. Мы вместе справимся. Уговаривая родиться поскорее. Представляя, как он опускается как надо, как происходит раскрытие... Что я могла? Управлять бессознательным? Ускорить роды, которые насильно поторопили. Есть ли в современной медицине точное представление о том, что запускает роды? Или вы не знаете когда, но хотите этим управлять? И человеческие роды никак не хотят вписываться в инструкции Минздрава. Разве что вопреки?
Я вопреки всем препятствиям для нормальных родов (отсутствие комфорта, приватности, ощущения безопасности, медицинские процедуры стимуляции родов, длительное лежание на спине) никак не могла родить моего ребенка!
В какой-то момент из того бесконечного лежания на спине на кровати, бесконечно сильной боли, которая это закономерно сопровождала, и сдерживания потуг, собрались какие-то люди возле кровати. Обсуждали возможность кесарева сечения? Начали брать анализы крови. Я пыталась отказываться. Перевели в родовую на кресло для родов. Посредством процедуры выдавливания там родился мой сын. В 12:10. «Вес при рождении - 4000 г, рост 56 см. Оценка по шкале Апгар - 6/8 бал. В 39-40 недель. Умеренная асфиксия при рождении.» Его сразу забрали в реанимацию.
Мне предстоял наркоз, ручное отделение плаценты. Неожиданно было бы, если бы она после таких экстремальных родов, могла родиться сама в течение 15 минут или чуть больше, которые на это отводились, не меняя даже положения, лежа на спине в том же кресле для родов.
В тот момент, когда я приходила в себя вскоре после операции и наркоза, произошло еще две вещи, о которых мне хотелось бы упомянуть.
Во-первых, мне поднесли некую бумагу, подписать разрешение на прививки. Такое согласие не может отражать действительного и свободного юридически значимого волеизъявления. В то время, когда человек находится еще под действием наркоза, или вскоре после каких-то сложных болезненных медицинских манипуляций, он может быть не способен в достаточной степени руководить своими действиями и отвечать за них. Я в целом не против прививок и делаю их своим детям. Но такая практика - это манипуляция действительным волеизъявлением и входит в тот перечень условий, которые, на мой взгляд, не могут сопровождать человеческие роды.
Во-вторых, во время последнего осмотра, которая проводила врач Ковальчук после операции, после того как я пришла в себя в достаточной степени после наркоза, я спросила у нее: «Где мой ребенок, что с ним?» Она в ответ только резко зло бросила: «Я вам уже говорила!» И ушла. Я не помнила, задавала ли я этой женщине такой вопрос, и в какой момент, по каким причинам не услышала ее ответа. Это был очень простой вопрос. И очень важный. Это было бесчеловечно так ответить на него в тот момент. Санитарка, видевшая этот инцидент, увидев как я плачу, лежа на той каталке, буквально шепнула мне на ухо, проходя мимо, что с ним все хорошо. Что он в реанимации, но сам задышал после родов и с ним все хорошо. Она шепнула мне это так, как будто боялась наказания за то, что отвечает на этот вопрос, сочувствуя мне. А тот ответ и поведение врача в тех обстоятельствах, он сопоставим с понятием «пытки» в международном праве.
Я провела на каталке и в пространстве между родильным отделением и реанимацией, куда ходила навещать моего ребенка, после тяжелых родов и предыдущей бессонной ночи весь день до вечера. С 12:10 с момента родов до 21:00, когда для меня нашлось место в палате. В палате, в которой лежали женщины после неосложненных родов со своими детьми. Возможно кому-то постороннему, знающему все обстоятельства моих родов, могло показаться странным мое радостное возбужденное состояние. И я была рада за тех женщин и тех детей, за то, что они вместе и с ними все хорошо. Я была рада за себя и за своего малыша. За то, что мы выжили. Это были мои чувства: чувство пережитых физических и психологических травм смешались с радостью от выживания в том травматичном опыте.
Я получила много разных впечатлений и в послеродовом периоде. Основываясь на них, например, считаю, что вам стоит вспомнить условия, по которым, согласно инициативе ВОЗ/Юнисеф "Больница доброжелательная к ребенку", вы получили соответствующий сертификат, копии которого висят у вас в коридорах.
В целом опыт, полученный во время первых родов в вашем роддоме, очень мешал мне во время второй беременности. Узнав о второй беременности, наступившей в 2012 году, я испытала не радость, а сильный страх. Меня преследовал тот забытый, но не прожитый страх за жизнь и здоровье моего ребенка и мою собственную, опыт унижения личного достоинства и ощущение себя жертвой насилия, которые я испытала во время родов и послеродовом периоде в вашем роддоме. Слишком много времени и усилий понадобилось с моей стороны, чтобы пережить этот страх, воспоминания о том опыте, последствия полученных физических и психологических травм. И продолжать проживать.
В связи с вышеизложенным, и благодаря полученному мной опыту за время моих двух беременностей и родов,
ПРЕДЛАГАЮ:
Но, к сожалению, при закрытости родильных домов и отсутствию разумных условий оказания услуг в физиологичных родах, видения и стремления к переменам, даже наличие некоторого количества хороших людей и хороших специалистов, недостаточно для того, чтобы роды в роддоме не были связаны с причинением физических и психологических травм матери и ребенку.
Я верю, что решение проблем начинается с признания того, что они есть. Ответы находятся после того, как заданы вопросы.
Удачи в работе!
С праздником!
Приложение: 1. Поздравительное сопроводительное письмо.
2. Подарки:
- Корзина с вязанием - 1 шт.
- Самоучитель по вязанию - 2 шт.
- Личный подарок для акушерки, которая подержала меня за руку, сочувствуя, и дала попить воды - полотенце и мыло - традиционный в белорусской народной культуре подарок женщине, помогавшей в родах
.
Главному врачу
УЗ «Клинический родильный дом Минской области»
Мосько Петру Леонидовичу
мои ФИО
место жительства
телефон
Я хочу поздравить коллектив вашего родильного дома с Международным днем акушерки, который отмечается 5 мая.
«Международный день акушерки - это повод для каждой отдельной акушерки задуматься обо всех, кто связан с этой профессией, чтобы завязать новые связи и расширить знания о том, что акушерки делают для всего мира», - говорится на сайте Международной конфедерации акушерок.
Хочу поблагодарить вас и выразить признательность за все случаи оказания рациональной и эффективной помощи женщинам, получившим медицинские услуги в вашем родильном доме в своих беременностях и родах. Хочу поблагодарить за все случаи спасения жизни и здоровья женщины и ребенка во время осложненных беременностей и родов.
Я участвовала в вашем родильном доме в курсе предродовой подготовки, и родила в вашем родильном доме своего сына 20 апреля 2009 года. Инструктором на курсах была Людмила Николаевна Омелько. Мои роды проходили в сопровождении врачей: в начале родов - врача Богомаза Андрея; затем, со слов Буйневича В.Д, - врача Ковальчук Ирины Алексеевны и акушерки Буйко Натальи Георгиевны. Лечащим врачом-неонатологом была Некрашевич Марина Петровна.
Я хочу дать вам возможность получить обратную связь о моем опыте получения услуг сопровождения беременности и родов в вашем родильном доме.
Опыт прохождения курсов предродовой подготовки был достаточно позитивным и вдохновляющим. Инструктор на курсах рассказывала очень правильные вещи: о естественном течении беременности и родов, о главной роли женщины в них, о роли партнера в родах, об умениях разных в родах, о правах женщины в родах, согласно рекомендациям ВОЗ по технологии родовспоможения. О самом важном. О многом из того, что, видимо, могло бы составлять суть женских знаний о репродуктивном опыте, если бы в нашей культуре, в общем, и в моей семье, в частности, не было утерян способ передачи этих важных женских знаний и опыта. Фильм о родах в австрийском родильном центре, который демонстрировали на курсах, по словам инструктора отражал примерно те же условия и подход к сопровождению родов, который практикуется в вашем родильном доме. Инструктор говорила, что могли бы и здесь такой фильм снять, если бы женщины были согласны на такие съемки.
У меня создалось впечатление, что в вашем роддоме условия для родов и практика родовспоможения организована близко к тому подходу, который продемонстрирован в фильме. Более того, Людмила Николаевна подтвердила это в личной беседе, когда я обсуждала с ней некоторые свои потребности, опасения и тревоги. Я была совершенно удовлетворена этими знаниями, и была уверена, что встречу поддерживающий, профессиональный и гуманный подход со стороны медицинского персонала в родах и комфортные условия в вашем роддоме: в соответствии с тем, как он был продемонстрирован на курсах подготовки к родам.
К сожалению, я обманулась в своих ожиданиях, и опыт рождения моего ребенка был весьма болезненным и тяжелым. Условия в вашем роддоме, на мой взгляд, малопригодны для нормального прохождения родовой деятельности. Вы не обеспечиваете тот уровень оказания услуг сопровождения родов, который заявляете на курсах подготовки к родам.
Я оказалась плохой ученицей Людмилы Николаевны (далее по тексту - Л.Н.) и приехала к вам еще во время тренировочных схваток, а не в активной стадии родов. Моей целью было скорее получить консультации о том, что происходит со мной и моим ребенком, чтобы иметь возможность принять информированное решение о том, как и где мне лучше проживать первую стадию родов. Процедура приема и оформления при поступлении в роддом практически не дает возможности отказаться от ваших услуг. Сотрудник, ведущий прием очень много писал, склонял к проведению стандартных осмотров, единолично принимал решение об оформлении в стационар, но мало разговаривал и не отвечал на вопросы. Ответы на вопросы о целесообразности оформления в стационар были похожи на манипуляцию.
Кроме того, при оформлении в стационар меня не поставили в известность, что мне не могут предоставить условия в вашем роддоме достаточно комфортные для успешного проживания начала родовой деятельности и его развития. Мне предоставили место в маленькой палате, где уже содержались и спали трое беременных женщин. Железная пружинная скрипучая старая прогнутая кровать непригодна для отдыха беременной женщины перед родами. Помимо этой кровати в моем распоряжении была лишь тумбочка и пространство, шириной около метра, для прохода между кроватями. Кроме того, любая активность даже на этом ограниченном пространстве была практически исключена, потому как в палате находились еще трое спящих «постояльцев», которые, видимо, нуждались в отдыхе и сне, а не в проживании начала родовой деятельности. С 23:00 и на протяжении нескольких часов я вынуждена была провести в коридоре, где даже нет достаточно комфортного места, чтобы присесть и отдохнуть - твердые узкие, обтянутые дерматином кушетки-тумбы у стен.
В течение нескольких часов моего нахождения на коридоре, схватки вернулись и начали развиваться. Ближе к утру я решила разбудить медсестру. Одна из пациенток, которая не могла спать из-за высокого давления и плохого самочувствия с ним связанного, показала, где она спит. Моя просьба о предоставлении более комфортного места в роддоме в связи с началом и развитием родовой деятельности и воды для питья привела к тому, что мне был назначен болезненный рутинный осмотр дежурным врачом на гинекологическом кресле как условие перевода в предродовую палату.
В предродовой палате, куда меня перевели около 5 утра, дежурным врачом был Богомаз Андрей. В отделении были 2 палаты, в одной из которых были 2 женщины в родах. Во второй палате я была первая. Двери в палаты распахнуты и условия не предполагают какой-либо приватности и уединения. Высокие кровати с матрасами, обтянутыми медицинскими клеенками в пятнах крови и выделений тех, кто рожал там до меня, напомнили мне о камере пыток в Освенциме, где я была на экскурсии за несколько лет до родов.
В промежутках между врачебными назначениями я пыталась применить знания, полученные на курсах: дышать, ходить, расслабиться, и отвлечься от тех условий, которые меня окружали с самого начала приезда в ваш роддом. Пыталась собрать силы, не обращая внимания на усталость после бессонной ночи, на окружение и все условия, так не похожие на то, что предлагается как условие для хороших родов во время предродовых курсов в вашем роддоме.
Осмотры, КТГ - рутинные и частые не предлагались и не обсуждались с врачом, они назначались и навязывались. На вопросы и протесты врач ни разу не отреагировал. Я была объектом исследования и медицинских манипуляций, т.к. ни разу мне не посмотрели в глаза и не ответили на попытку контакта.
Роды крайне сложно совмещать с правозащитной деятельностью. Как невозможно и создавать условия для них уже в процессе.
Во время одного из осмотров, на который меня пригласили не в палату, а в другое помещение на гинекологическое кресло, доктор неожиданно без предупреждения и моего согласия проколол мне околоплодный пузырь. Это недопустимо уже не только с точки зрения профессионального рационального и эффективного сопровождения родовой деятельности, но и с точки зрения закона «О здравоохранении». Он не стал ничего объяснять ни до, ни после данной медицинской операции. Все произошло слишком быстро. Он только проговорил: «воды светлые» и быстро ушел, до того как я даже успела встать с гинекологического кресла и быть способной проговорить слова протеста и возмущения. В первый момент после этого инцидента у меня просто пропал голос от негодования, ярости, паники, отчаяния, чтобы произнести слова запоздалого протеста от совершенного надо мной и моим ребенком насилия. Я еще сначала пыталась его догнать, видя в конце коридора его удаляющуюся фигуру. Не знаю уже зачем. Ударить?! В какой момент отпор и самозащита необходимы и возможны? Тогда уже, видимо, было поздно. С самого начала как я осталась в вашем роддоме, уже было поздно.
Я остановилась у своей палаты, медсестра акушерка, видя мое состояние сильного душевного волнения и слезы, пыталась говорить какие-то слова утешения и объяснять что-то. После этого я просто чувствовала, что впала в оцепенение, и уже не способна была задавать вопросы или протестовать. И стала хорошим объектом для любых медицинских манипуляций. Я пыталась сохранять некоторую отстраненность, пытаясь вести себя как прежде - ходить, дышать и т.п., чтобы несколько дистанцироваться от происходящего.
Раскрытие было недостаточным, ребенок не опускался. Мне прокололи околоплодный пузырь, несмотря на то, что мой ребенок не опустился в родовые пути. Я знаю, что существует риск выпадения пуповины в таких случаях.
Вернувшись с «перекура», врач, проходя мимо, всунул мне в рот какую-то таблетку. Пальцем втолкнул. Не глядя на меня, как повелось, не объясняя...
Я вспомнила о душе, который может ускорить развитие родов (курсы! Л.Н.!). И я не могла больше находиться в том коридоре, в той палате, с теми людьми...
Я нашла душ. Страшная грязная холодная комната. В углу ведра, швабры, тряпки. Нет держателя для душа - нужно держать в руке и исхитриться, чтобы достать до поясницы. Вода едва течет. Никакого облегчения. Стою на четвереньках под этим душем и пытаюсь дышать, пытаюсь поливать свою поясницу. Холодно.
Вышла снова на коридор. Ходить. Слышу безличный грубый резкий окрик: "Кто здесь в родах?" Дошла "журавликом", Л.Н. такой способ на курсах показывала, до "своей" палаты. Стоит 2-3 женщины. Новая смена. Одна постарше ко мне возмущенно, раздраженно, грубо: "Вы здесь в родах?! Почему не идете, когда я зову?" Меня? Но ко мне никто не обращался лично. А нас там всего двое уже - по одной в каждой предродовой. К чему и кому эти окрики и претензии? Не я рожаю. Они рожают? Не они для меня. Я для них?
После родов я спросила у лечащего врача фамилии этой второй смены, по его словам - врач Ковальчук Ирина Алексеевна и акушерка Буйко Наталья Георгиевна.
Осмотры, КТГ, капельницы, окситоцин. И долгое лежание на спине. Не могла лежать на спине, пыталась лечь на бок. Боль в пояснице была такая, что не было сил дышать. Задыхалась от боли в пояснице. Поворачиваюсь, пытаюсь повернуться, врач пинком в плечо, наваливаясь, с окриком опрокидывает на спину. Никто не комментирует. Не помогает. Что? Задыхаюсь. Пытаюсь еще вспомнить какие-то виды дыхания. Как-то продышать боль. Злорадный комментарий: "Как вы дышите?!" А как?! Помогите! И ничего! Не подсказала как. Только ее злое, презрительное лицо сквозь боль.
Медсестра- акушерка, когда врача не было рядом брала за руку, сочувствуя, позволяла повернуться на бок, смачивала мокрой тряпкой пересохшие губы. Врач накричала на нее, оттолкнула даже, когда увидела.
Действия врача сопровождались грубостью, раздражением и презрением: взгляд, грубое резкое прикосновение, окрик, словесное оскорбление. Я пыталась сохранить хоть немного автономии собственной личности, мысленно разговаривая с моим малышом, обещая ему, что справлюсь. Мы вместе справимся. Уговаривая родиться поскорее. Представляя, как он опускается как надо, как происходит раскрытие... Что я могла? Управлять бессознательным? Ускорить роды, которые насильно поторопили. Есть ли в современной медицине точное представление о том, что запускает роды? Или вы не знаете когда, но хотите этим управлять? И человеческие роды никак не хотят вписываться в инструкции Минздрава. Разве что вопреки?
Я вопреки всем препятствиям для нормальных родов (отсутствие комфорта, приватности, ощущения безопасности, медицинские процедуры стимуляции родов, длительное лежание на спине) никак не могла родить моего ребенка!
В какой-то момент из того бесконечного лежания на спине на кровати, бесконечно сильной боли, которая это закономерно сопровождала, и сдерживания потуг, собрались какие-то люди возле кровати. Обсуждали возможность кесарева сечения? Начали брать анализы крови. Я пыталась отказываться. Перевели в родовую на кресло для родов. Посредством процедуры выдавливания там родился мой сын. В 12:10. «Вес при рождении - 4000 г, рост 56 см. Оценка по шкале Апгар - 6/8 бал. В 39-40 недель. Умеренная асфиксия при рождении.» Его сразу забрали в реанимацию.
Мне предстоял наркоз, ручное отделение плаценты. Неожиданно было бы, если бы она после таких экстремальных родов, могла родиться сама в течение 15 минут или чуть больше, которые на это отводились, не меняя даже положения, лежа на спине в том же кресле для родов.
В тот момент, когда я приходила в себя вскоре после операции и наркоза, произошло еще две вещи, о которых мне хотелось бы упомянуть.
Во-первых, мне поднесли некую бумагу, подписать разрешение на прививки. Такое согласие не может отражать действительного и свободного юридически значимого волеизъявления. В то время, когда человек находится еще под действием наркоза, или вскоре после каких-то сложных болезненных медицинских манипуляций, он может быть не способен в достаточной степени руководить своими действиями и отвечать за них. Я в целом не против прививок и делаю их своим детям. Но такая практика - это манипуляция действительным волеизъявлением и входит в тот перечень условий, которые, на мой взгляд, не могут сопровождать человеческие роды.
Во-вторых, во время последнего осмотра, которая проводила врач Ковальчук после операции, после того как я пришла в себя в достаточной степени после наркоза, я спросила у нее: «Где мой ребенок, что с ним?» Она в ответ только резко зло бросила: «Я вам уже говорила!» И ушла. Я не помнила, задавала ли я этой женщине такой вопрос, и в какой момент, по каким причинам не услышала ее ответа. Это был очень простой вопрос. И очень важный. Это было бесчеловечно так ответить на него в тот момент. Санитарка, видевшая этот инцидент, увидев как я плачу, лежа на той каталке, буквально шепнула мне на ухо, проходя мимо, что с ним все хорошо. Что он в реанимации, но сам задышал после родов и с ним все хорошо. Она шепнула мне это так, как будто боялась наказания за то, что отвечает на этот вопрос, сочувствуя мне. А тот ответ и поведение врача в тех обстоятельствах, он сопоставим с понятием «пытки» в международном праве.
Я провела на каталке и в пространстве между родильным отделением и реанимацией, куда ходила навещать моего ребенка, после тяжелых родов и предыдущей бессонной ночи весь день до вечера. С 12:10 с момента родов до 21:00, когда для меня нашлось место в палате. В палате, в которой лежали женщины после неосложненных родов со своими детьми. Возможно кому-то постороннему, знающему все обстоятельства моих родов, могло показаться странным мое радостное возбужденное состояние. И я была рада за тех женщин и тех детей, за то, что они вместе и с ними все хорошо. Я была рада за себя и за своего малыша. За то, что мы выжили. Это были мои чувства: чувство пережитых физических и психологических травм смешались с радостью от выживания в том травматичном опыте.
Я получила много разных впечатлений и в послеродовом периоде. Основываясь на них, например, считаю, что вам стоит вспомнить условия, по которым, согласно инициативе ВОЗ/Юнисеф "Больница доброжелательная к ребенку", вы получили соответствующий сертификат, копии которого висят у вас в коридорах.
В целом опыт, полученный во время первых родов в вашем роддоме, очень мешал мне во время второй беременности. Узнав о второй беременности, наступившей в 2012 году, я испытала не радость, а сильный страх. Меня преследовал тот забытый, но не прожитый страх за жизнь и здоровье моего ребенка и мою собственную, опыт унижения личного достоинства и ощущение себя жертвой насилия, которые я испытала во время родов и послеродовом периоде в вашем роддоме. Слишком много времени и усилий понадобилось с моей стороны, чтобы пережить этот страх, воспоминания о том опыте, последствия полученных физических и психологических травм. И продолжать проживать.
В связи с вышеизложенным, и благодаря полученному мной опыту за время моих двух беременностей и родов,
ПРЕДЛАГАЮ:
- Стремится к созданию в роддоме условий для нормального прохождения физиологичных родов, сопровождением которых вы вынуждены заниматься.
- Изучать позитивную практику родовспоможения, условия, способствующие физиологическим родам, и искать пути того, как предложить их в условиях роддома.
- Считать беременных женщин не «пациентками» (с лат. patiens - терпящий, страдающий), а «клиентками», получающими медицинские услуги по согласованию между сторонами, с информированного согласия и по объективной необходимости.
- Отказаться от практики «акушерской агрессии» в родах и стремится к гуманизации акушерской профессии.
- Стремиться преодолевать синдром профессионального выгорания медицинских специалистов, соблюдать нормы профессиональной медицинской и общечеловеческой этики в общении со своими клиентами.
- Обратить внимание на деятельность международных организаций, профессиональных организаций и специалистов, имеющих успешный опыт сопровождения беременности и родов.
- Пересмотреть необходимость и изучить влияние рутинных практик медицинского вмешательства в беременность и роды.
- Видеть в беременной женщине, женщине в родах, рожденном ребенке не объект медицинских манипуляций, а главных участников процесса.
- Прием (встреча) ребенка в родах должен проходить не только по медицинским критериям, но и по психо-социальным. Встреча детей в родах и отношение в послеродовом периоде, должно происходить со всей заботой, бережностью и нежностью, которые требуются в обращении с новорожденными детьми.
- Изучать, знать и применять положения пренатальной и перинатальной психологии.
- Признать, что ваш роддом и условия в нем, не похожи на тот, австрийский родильный центр, фильм о родах в котором демонстрируется на курсах подготовки к родам и говорить правду об условиях родов в вашем роддоме.
- Предоставить возможность знакомиться с медицинскими специалистами, которые будут сопровождать роды и условиями роддома при принятии решения о родах у вас и подписании соответствующих документов об этом.
- Предоставить возможность заблаговременно согласовывать с медицинским персоналом, который будет сопровождать роды, свои ожидания от родов - план родов.
- Разработать и опубликовать стандарты оказания услуг в родах, на которые можно рассчитывать, решив воспользоваться услугами вашего роддома.
Но, к сожалению, при закрытости родильных домов и отсутствию разумных условий оказания услуг в физиологичных родах, видения и стремления к переменам, даже наличие некоторого количества хороших людей и хороших специалистов, недостаточно для того, чтобы роды в роддоме не были связаны с причинением физических и психологических травм матери и ребенку.
Я верю, что решение проблем начинается с признания того, что они есть. Ответы находятся после того, как заданы вопросы.
Удачи в работе!
С праздником!
Приложение: 1. Поздравительное сопроводительное письмо.
2. Подарки:
- Корзина с вязанием - 1 шт.
- Самоучитель по вязанию - 2 шт.
- Личный подарок для акушерки, которая подержала меня за руку, сочувствуя, и дала попить воды - полотенце и мыло - традиционный в белорусской народной культуре подарок женщине, помогавшей в родах
.