Венеция again
Как повелось - первая фото, как только добираюсь до дома - с моста Академии (сегодня, около трех P.M.)
В этот раз я не особо на нее надеялась.
Вернее, не особо надеялась уехать в Рождество - но внезапно образовались три дня выходных, и я даже не особо скривилась, увидев, что ит. железные дороги снова подняли цены на билеты.
В принципе, мне ведь в Риме все равно нечего делать.
Венеция на Рождество, пустая, как чашка из-под чая. Венеция зимняя, с прохладным солнцем и жемчужными туманами. Венеция- оправдание, венециепривычка, венециезевисимость (сейчас ночь и за окном бушует такой ветер, что вот-вот грохнет жалюзями).
А днем было солнце.
Уезжала сразу после работы - сначала ехала с сумкой в изножье по предрассветному Риму, потом, с той же сумкой - по вечернему, предрождественскому, до вокзала. Оказывается, пустили новый поезд, всего 3,40 до В.
Оказывается, вечером 24 декабря не много находится любителей путешествовать - я вошла в полутемный и пустой вагон, думая, что просто рано явилась и сейчас набежит пассажир, загорится свет, запахнет чужим, куртками, чемоданами, бутербродами, зажурчат голоса, стараясь скоротать ожидание - но никто не шел, не пах, не журчал голосом, вагон оставался полутемен и пуст. Поезд тронулся. Прибежал проводник, бросил взгляд на билет и унесся прочь, преследуемый по пятам всепожирающей пустотой, за окнами заплясали фонари, пустые полустанки, дороги с глазастыми машинами, ощупывающими фарами ночь, пронеслись поля, залитые до самого верха густыми туманами, а потом грянуло чернильно-синим и все ухнуло назад - осталась лишь ночь и пустой полутемный вагон поезда, несущегося в этой ночи так, что закладывало уши.
***
Есть что-то сказочное в том, чтоб нестись в Венецию в пустом поезде в ночь перед Рождеством - если бы Хаяо Миядзяки взялся бы экранизировать Гоголя, то получилась бы почти полная и достоверная атмосфера.
Читала, ела, дремала, почти пропустила лагуну.
Тянула сумку сквозь пустые вагоны, чтоб не по холодному перрону, а по теплому поезду - скоротать. Зашла в вокзал, свернула в кафе. Пила едкий кофе, понимая, что ищу отсрочки встречи, что неловко мнусь, как мнутся перед встречей с давно не виданным другом или первой, после долгого промежутка времени - с бывшим любовником.
Шла по вокзалу, представляя, как выйду на улицу и задержусь на ступенях, картинно застегивая куртку и натягивая перчатки.
Вышла и сразу спустилась, некрасиво волоча сумку за шею.
Картинничать почему-то не получилось.
***
Естественно, сделала обычную ошибку, свернув не на том мосту - и потом пришлось возвращаться минут семь обратно, тарахтя колесиками багажа по мостовым (шла и представляла, как аборигены слышат этот грохот в ночи и клянут туристов). К одиннадцати добралась до Санта Маргериты, позвонила и осталась ждать - неуместная всем, от белого (слишком столичного, слишком современного) пуховика до джинсовой, до колен, юбки и громкоколесной сумки.
Ждала: казалось, слишком долго, хотя не прошло и пяти минут, и уже прошлась дважды вдоль - как мелькнул знакомый силуэт и шел ко мне, будто пританцовывая - красные дед-морозовы штаны и кафтан, дурацкая белая борода, но из под кафтана торчит красный бархатный жилет, а на кафтан наброшено бежевое, элегантное пальто - ко мне шел венецианский дед-мороз, ценящий стиль больше условностей - ко мне шел, помахивая маленькой упаковкой с рождественским кексом, Энтони.
***
Квартира пахнет, как нежилая. В квартире не было никого несколько недель и я первым делом открываю ставни в комнате и на кухне. Через пару минут оказывается, что с колонкой что-то случилось - не работает ни отопление, ни горячая вода. Энтони возится с ней около получаса, потом мы херим и просто пьем коньяк и болтаем, а когда он уходит, я стелю постель, пританцовывая на ледяном мраморном полу и забираюсь под плед и два одеяла и тяну за собой ноутбук, прижимаясь к его теплому корпусу, как к коту или собаке.
***
Наутро солнце рисует на полу теплые прямоугольники. Мраморный пол вполне переживаем после десяти часов теплого сна. Пью чай, забравшись под одеяла. Уговариваю себя встать. Встаю.
У Академии открыто лишь одно кафе. Как мало людей, как мало туристов. На Сан-Марко оглушительно пахнет голубями. Опять иду в сторону колокольни и снова жалею восемь евро на такой глупый аттракцион и возвращаюсь ни с чем. Минут десять глазею на окрестные витрины, вдруг неожиданно для себя произношу вслух "ХВАТИТ ГЛУПОЙ ПАТЕТИКИ" и ухожу гулять в сторону Дзаттере.
***
Она меня спасает.
Набережная.
Запах водорослей.
Закатный свет - розовато-лиловый. Пустое пространство, разделенное широкой полосой воды. Запах топящихся каминов. Снова водоросли. Мост. Лодка. Мост. Отражение моста.
Я нащупываю точку сборки и вокруг, трансформером вынырнувшие из небытия, вырастают дома, расступаются и между ними проявляются каналы, через которые перепрыгивают мосты. В одну секунду становятся оправданными все усилия - тяжесть сумки, стоимость билета, время, расстояние. Я попадаю туда, куда так хотела снова попасть.
Туда, куда стремилась.
***
Ужин (под струей теплого воздуха из кондиционера, пока на улице ледяной дождь, мрак, ветер, холод). Стеклянный графинчик с четвертушкой вина, маленький бокальчик - кажется, что можно напиться только из удовольствия почти кукольной игры - наливать из маленького в маленький а потом отпивать, держа за тонкую ножку. Свеча на столе, от нее пляшут тени на странице книги, которую читаю в ожидании горячего. Свечи в Венеции гораздо надежней ламп - лампы слишком капризны, слишком зависимы от сухости стен и цельности проводки, слишком часто подводят, слишком быстро перегорают, словно кончая жизнь самоубийством. Свечи же живут и здравствуют. Царят. Чувствуют себя незаменимыми хозяевами жизни.
Как и должно быть в городе, опускающемся во мрак.