Тайна красного кошелька
Несколько дней назад прочла в одном хорошем блоге о поступке , за который человеку стыдно перед собой - https://lady-catari.livejournal.com/838703.html.
Признаться, я улыбнулась, когда прочла о том поступке. Да, там есть некая доля коварства, но в той мере, которая простительна Женщине))
Конечно, я сразу подумала, что если бы мне пришлось вспомнить свой "стыдный" поступок, то это была бы история про красный кошелек. Кажется, именно такие события психологи называют детской психотравмой, которая оказывает влияние даже на взрослую жизнь.
Итак, за мной, мой читатель, и я покажу погружу тебя в этот триллер.
Мне было 8 лет и я училась во втором классе.
Однажды наша учительница Альбина Федоровна подозвала меня и сказала: "Ирина, у меня к тебе просьба - передай, пожалуйста, деньги маме Марины Булкиной. Вы ведь дружите? Марине не хочу поручать, она девочка ненадежная."
Булкина - это её настоящая фамилия, если что.
Марина училась в первом классе и не то чтобы мы дружили с ней, скорее, дружили наши бабушки и мамы, а я опекала её на правах старшего товарища. Помню Марину девочкой тихой, робкой, будто чем-то напуганной, и с вечно печальным выражением лица - просто девочка-Пьеро. Как такую не опекать!
А мне можно было доверить деньги, я была серьезная, ответственная и умная не по годам.
"Конечно, передам", - ответила я, доставая из портфеля свой кошелек.
Он был очень красивый - из красной лакированной кожи. Материал был плотный до жесткости, да еще рамка с замком "поцелуйчик" открывалась с большим усилием. На самом деле, он был не очень удобный, я редко им пользовалась, но красивый же!
Я сгребла со стола монетки, пересыпала их в кошелек и сверху положила бумажную "трёшку."
К Булкиным я решила пойти ближе к вечеру, когда выйду гулять.
Как сейчас помню их большой круглый стол посередине комнаты, покрытый белой скатертью.
"Вот, Альбина Федоровна просила передать вам деньги!" - я произнесла это как-то торжественно, видимо, от осознания важности поручения, которое выполняю.
Открыв кошелек, я сначала достала трешку, а потом привычным движением перевернула кошелек над столом и потрясла им, чтобы вылетели монеты. Я всегда так делала, потому что лезть пальцами в его маленькое, жесткое нутро было не очень удобно.
Тетя Люся, Маринкина мама, убрала деньги со стола, а мы с Маринкой убежали на улицу.
На следующий день на школьной перемене я увидела тетю Люсю - она о чем-то разговаривала с Альбиной Федоровной. После этого они пошли в наш пустой класс и меня позвали с собой.
"Ирина, сколько денег ты вчера передала тете Люсе?" - спросила Альбина Федоровна.
"Как сколько? Сколько Вы мне дали, столько и передала," - ответила я, только тут сообразив, что я не пересчитывала деньги ни когда брала, ни когда отдавала.
"Там не хватает 20 копеек," - как-то грустно сказала тетя Люся.
В меня будто кипятком плеснули!
"Вы что, думаете, что я украла у вас 20 копеек?! - задыхаясь от возмущения, я бросилась к портфелю, достала кошелек, открыла его и стала трясти им над столом, - вот, смотрите, там нет ничего!"
"Прекрати говорить глупости, никто тебя не обвиняет!" - резко прервала меня Альбина Федоровна, когда я уже совала им под носы раскрытый кошелек, чтобы они могли заглянуть в него и убедиться, что он пустой.
Вообще-то, "украденные" деньги можно и не держать в кошельке, а перепрятать. Но у меня не было опыта воровства чего-либо, поэтому мне даже не пришло в голову, что аргумент так себе.
"Ага, не обвиняете! А про двадцать копеек вы просто так спрашиваете! Зачем мне ваши двадцать копеек, у нас и без них денег куры не клюют!" - я распалялась все больше, уже и слезы брызнули из глаз.
"Успокойся, - просила учительница, - Это я, наверное, ошиблась, когда отсчитывала."
"Нет, это я, наверное, выронила, когда убирала деньги," - перехватывала инициативу тетя Люся.
Пока они выясняли, кто из них больше виноват, я, схватив портфель и швырнув в него кошелек, ушла из класса.
Альбина Федоровна пыталась меня остановить, ведь уроки еще не закончились, но я удалилась, всем видом показывая, как сильно меня оскорбили и унизили.
Путь до дома был совсем короткий, но я успела прокрутить в голове про кур, которые не клюют денег.
Я это не сама придумала - бабушка частенько жаловалась, что ее подружки-старушки выговаривают ей - мол, тебе-то хорошо живется, денег у вас куры не клюют!
"Будто я виновата, что у меня пенсия больше, чем у них, - обиженно говорила бабушка. - Вкалывать надо было! Я ни одного дня на печке не пролежала."
Но ведь и у меня была пенсия за погибшего папу. И она была точно такой, как у бабушки. То есть сопливая девочка имела доход побольше, чем некоторые сельские пенсионерки!
Но больше всех зарабатывала мама - она работала в городе на радиоламповом заводе, а это значит - на оборонку. У нее зарплата была о-го-го по тем временам! Да она одна зарабатывала больше, чем у некоторых сельских детишек мамка с папкой вместе взятые!
И это еще не все! Мои тетушки - папины сестры - слали мне письма чуть ли не каждую неделю. Слов там было мало - а что писать, если пишешь каждую неделю, - но зато в каждом по рублику! Буханка хлеба стоила 16 копеек. Представляете, какими карманными деньгами я располагала?!
Тогда многие практиковали такой способ отправки денег. Так посылали солдатам в армию, детям-студентам.
Правда, не всегда деньги доходили - не все почтовые работники были одинаково честные.
Мои доходили, потому что тетушки правильно вкладывали. Если помните, старые конверты были по размеру короче нынешних и тетрадный лист в них можно было вложить, только лишь согнув полоску сбоку. Вот в этот сгиб и вкладывался рублик. И тогда он не определялся ни наощупь, ни на просвет.
Конечно, я не сама распоряжалась этими деньгами, все контролировала бабушка, но они же были! Сколько надо - столько и было! А тут какие-то 20 копеек!
После первого закипания я быстро успокоилась, потому что совесть моя была чиста.
Прошла пара дней и бабушка послала меня в магазин купить какую-то мелочевку. Я пошла со своим кошелечком. Помню, что среди монет, полученных в качестве сдачи, были по 15, 20 копеек и был пятак - он отличался прежде всего по цвету, не спутаешь с другими монетами.
Дома я вытряхнула содержимое кошелька на стол. Высыпалось все, кроме пятака.
Все-таки я была умной девочкой. Мне хватило секунды, чтобы возникло какое-то тошнотворное предчувствие чего-то плохого.
Я с кошельком в руках ушла в другую комнату, почему-то села на пол за спинкой дивана и трясущимися пальчиками полезла в кошелек. Вот они, эти жесткие складки по бокам, уходящие вглубь.
Сначала я буквально выковыряла пятак из одной складки. Я уже знала, что меня ждет там, в другой складке. Когда 20 копеек оказались в моей ладони, мне стало плохо.
Помните, как в меня плеснули кипятком слова тети Люси про недостачу 20-ти копеек? Вот когда я сидела на полу с монеткой в руке, на меня будто ведро этого кипятка опрокинулось.
Интересно, у детей бывает гипертонический криз? У меня, наверное, случился. Меня трясло, сердце колотилось не только в груди, но и в горле, в голове шумел морской прибой и подступила такая тошнота, что я легла на пол и закрыла глаза.
Я долго лежала, до чувства какого-то отупения.
Потом встала и вышла на улицу. Первой мыслью было пойти и отдать деньги тете Люсе. Но как я всё объясню, если сама трясла перед ними пустым кошельком?! Кто поверит в эти складки?! Сама бы не поверила, если бы не столкнулась.
Нет, они подумают, что я точно украла 20 копеек, потом меня замучила совесть и я надумала их вернуть. Это было непереносимо!
Тогда я решила выбросить эти деньги. Я же точно знала, что не брала их, значит, их нет! Просто нет их и всё!
Сначала я хотела выбросить их в школьном саду, вроде как кто-то из школьников потерял. Но мне показалось, что если их найдут, то сразу догадаются, что это я выбросила. Поэтому из школьного сада я пошла на речку - "концы в воду", как говорится. Но там мостик низкий и речка неглубокая, дети там часто играют в воде. Конечно, они найдут и снова все покажут на меня пальцем.
Я пошла на пруд. Если бросить с высокого берега, то...Да, но если кто увидит, что я что-то бросаю, то, конечно, сразу догадается.
Как неприкаянная бродила я по селу с монеткой, зажатой в ладошке. Так я оказалась на тропинке, ведущей к тетушке. У них там перед домом есть старый колодец, из тех, что бездонные.
Все дети любили туда заглядывать, приоткрыв дверцу. Взрослые ругали нас, но никто бы не удивился, увидев, что я туда заглянула. Вот там где-то в бездонных глубинах и лежит та монетка.
Признаться, я быстро успокоилась - будто забыла. Я знала, что я не крала эти деньги, остальное - забыла.
Но всю жизнь я испытываю дикий дискомфорт, когда имею дело с чужими деньгами. Всегда прошу пересчитать, если отдаю. Но есть такие люди, которые полагают, что этим они выразят недоверие. Тогда я сама демонстративно пересчитываю у них на глазах, а потом отдаю. Выглядит, наверное, как пунктик, но так и есть - детская психотравма)
Мне иногда кажется, даже мой юридический был предопределен этим случаем. Я будто доказывала себе свою честность.
"Ага, ага, - скажут мне сейчас, - а то мы не знаем про коррумпированных правоохранителей."
Но я-то на заре романтической юности точно не знала. И те 20 копеек - единственные деньги в моей жизни, которые пусть невольно, но прилипли к моему кошельку.
И хотя я ими не попользовалась, проявленное малодушие все равно мучило. Конечно, оправданием мог бы служить возраст, но...
Спустя много лет, уже во взрослом возрасте я решила рассказать тете Люсе - Царствия ей небесного, - как всё было. Она так и не смогла вспомнить эту историю! Причем, искренне убеждала меня, что ничего такого не было!
Но что тогда всю жизнь ёкает у меня в груди при виде красных кошельков?)
Признаться, я улыбнулась, когда прочла о том поступке. Да, там есть некая доля коварства, но в той мере, которая простительна Женщине))
Конечно, я сразу подумала, что если бы мне пришлось вспомнить свой "стыдный" поступок, то это была бы история про красный кошелек. Кажется, именно такие события психологи называют детской психотравмой, которая оказывает влияние даже на взрослую жизнь.
Итак, за мной, мой читатель, и я покажу погружу тебя в этот триллер.
Мне было 8 лет и я училась во втором классе.
Однажды наша учительница Альбина Федоровна подозвала меня и сказала: "Ирина, у меня к тебе просьба - передай, пожалуйста, деньги маме Марины Булкиной. Вы ведь дружите? Марине не хочу поручать, она девочка ненадежная."
Булкина - это её настоящая фамилия, если что.
Марина училась в первом классе и не то чтобы мы дружили с ней, скорее, дружили наши бабушки и мамы, а я опекала её на правах старшего товарища. Помню Марину девочкой тихой, робкой, будто чем-то напуганной, и с вечно печальным выражением лица - просто девочка-Пьеро. Как такую не опекать!
А мне можно было доверить деньги, я была серьезная, ответственная и умная не по годам.
"Конечно, передам", - ответила я, доставая из портфеля свой кошелек.
Он был очень красивый - из красной лакированной кожи. Материал был плотный до жесткости, да еще рамка с замком "поцелуйчик" открывалась с большим усилием. На самом деле, он был не очень удобный, я редко им пользовалась, но красивый же!
Я сгребла со стола монетки, пересыпала их в кошелек и сверху положила бумажную "трёшку."
К Булкиным я решила пойти ближе к вечеру, когда выйду гулять.
Как сейчас помню их большой круглый стол посередине комнаты, покрытый белой скатертью.
"Вот, Альбина Федоровна просила передать вам деньги!" - я произнесла это как-то торжественно, видимо, от осознания важности поручения, которое выполняю.
Открыв кошелек, я сначала достала трешку, а потом привычным движением перевернула кошелек над столом и потрясла им, чтобы вылетели монеты. Я всегда так делала, потому что лезть пальцами в его маленькое, жесткое нутро было не очень удобно.
Тетя Люся, Маринкина мама, убрала деньги со стола, а мы с Маринкой убежали на улицу.
На следующий день на школьной перемене я увидела тетю Люсю - она о чем-то разговаривала с Альбиной Федоровной. После этого они пошли в наш пустой класс и меня позвали с собой.
"Ирина, сколько денег ты вчера передала тете Люсе?" - спросила Альбина Федоровна.
"Как сколько? Сколько Вы мне дали, столько и передала," - ответила я, только тут сообразив, что я не пересчитывала деньги ни когда брала, ни когда отдавала.
"Там не хватает 20 копеек," - как-то грустно сказала тетя Люся.
В меня будто кипятком плеснули!
"Вы что, думаете, что я украла у вас 20 копеек?! - задыхаясь от возмущения, я бросилась к портфелю, достала кошелек, открыла его и стала трясти им над столом, - вот, смотрите, там нет ничего!"
"Прекрати говорить глупости, никто тебя не обвиняет!" - резко прервала меня Альбина Федоровна, когда я уже совала им под носы раскрытый кошелек, чтобы они могли заглянуть в него и убедиться, что он пустой.
Вообще-то, "украденные" деньги можно и не держать в кошельке, а перепрятать. Но у меня не было опыта воровства чего-либо, поэтому мне даже не пришло в голову, что аргумент так себе.
"Ага, не обвиняете! А про двадцать копеек вы просто так спрашиваете! Зачем мне ваши двадцать копеек, у нас и без них денег куры не клюют!" - я распалялась все больше, уже и слезы брызнули из глаз.
"Успокойся, - просила учительница, - Это я, наверное, ошиблась, когда отсчитывала."
"Нет, это я, наверное, выронила, когда убирала деньги," - перехватывала инициативу тетя Люся.
Пока они выясняли, кто из них больше виноват, я, схватив портфель и швырнув в него кошелек, ушла из класса.
Альбина Федоровна пыталась меня остановить, ведь уроки еще не закончились, но я удалилась, всем видом показывая, как сильно меня оскорбили и унизили.
Путь до дома был совсем короткий, но я успела прокрутить в голове про кур, которые не клюют денег.
Я это не сама придумала - бабушка частенько жаловалась, что ее подружки-старушки выговаривают ей - мол, тебе-то хорошо живется, денег у вас куры не клюют!
"Будто я виновата, что у меня пенсия больше, чем у них, - обиженно говорила бабушка. - Вкалывать надо было! Я ни одного дня на печке не пролежала."
Но ведь и у меня была пенсия за погибшего папу. И она была точно такой, как у бабушки. То есть сопливая девочка имела доход побольше, чем некоторые сельские пенсионерки!
Но больше всех зарабатывала мама - она работала в городе на радиоламповом заводе, а это значит - на оборонку. У нее зарплата была о-го-го по тем временам! Да она одна зарабатывала больше, чем у некоторых сельских детишек мамка с папкой вместе взятые!
И это еще не все! Мои тетушки - папины сестры - слали мне письма чуть ли не каждую неделю. Слов там было мало - а что писать, если пишешь каждую неделю, - но зато в каждом по рублику! Буханка хлеба стоила 16 копеек. Представляете, какими карманными деньгами я располагала?!
Тогда многие практиковали такой способ отправки денег. Так посылали солдатам в армию, детям-студентам.
Правда, не всегда деньги доходили - не все почтовые работники были одинаково честные.
Мои доходили, потому что тетушки правильно вкладывали. Если помните, старые конверты были по размеру короче нынешних и тетрадный лист в них можно было вложить, только лишь согнув полоску сбоку. Вот в этот сгиб и вкладывался рублик. И тогда он не определялся ни наощупь, ни на просвет.
Конечно, я не сама распоряжалась этими деньгами, все контролировала бабушка, но они же были! Сколько надо - столько и было! А тут какие-то 20 копеек!
После первого закипания я быстро успокоилась, потому что совесть моя была чиста.
Прошла пара дней и бабушка послала меня в магазин купить какую-то мелочевку. Я пошла со своим кошелечком. Помню, что среди монет, полученных в качестве сдачи, были по 15, 20 копеек и был пятак - он отличался прежде всего по цвету, не спутаешь с другими монетами.
Дома я вытряхнула содержимое кошелька на стол. Высыпалось все, кроме пятака.
Все-таки я была умной девочкой. Мне хватило секунды, чтобы возникло какое-то тошнотворное предчувствие чего-то плохого.
Я с кошельком в руках ушла в другую комнату, почему-то села на пол за спинкой дивана и трясущимися пальчиками полезла в кошелек. Вот они, эти жесткие складки по бокам, уходящие вглубь.
Сначала я буквально выковыряла пятак из одной складки. Я уже знала, что меня ждет там, в другой складке. Когда 20 копеек оказались в моей ладони, мне стало плохо.
Помните, как в меня плеснули кипятком слова тети Люси про недостачу 20-ти копеек? Вот когда я сидела на полу с монеткой в руке, на меня будто ведро этого кипятка опрокинулось.
Интересно, у детей бывает гипертонический криз? У меня, наверное, случился. Меня трясло, сердце колотилось не только в груди, но и в горле, в голове шумел морской прибой и подступила такая тошнота, что я легла на пол и закрыла глаза.
Я долго лежала, до чувства какого-то отупения.
Потом встала и вышла на улицу. Первой мыслью было пойти и отдать деньги тете Люсе. Но как я всё объясню, если сама трясла перед ними пустым кошельком?! Кто поверит в эти складки?! Сама бы не поверила, если бы не столкнулась.
Нет, они подумают, что я точно украла 20 копеек, потом меня замучила совесть и я надумала их вернуть. Это было непереносимо!
Тогда я решила выбросить эти деньги. Я же точно знала, что не брала их, значит, их нет! Просто нет их и всё!
Сначала я хотела выбросить их в школьном саду, вроде как кто-то из школьников потерял. Но мне показалось, что если их найдут, то сразу догадаются, что это я выбросила. Поэтому из школьного сада я пошла на речку - "концы в воду", как говорится. Но там мостик низкий и речка неглубокая, дети там часто играют в воде. Конечно, они найдут и снова все покажут на меня пальцем.
Я пошла на пруд. Если бросить с высокого берега, то...Да, но если кто увидит, что я что-то бросаю, то, конечно, сразу догадается.
Как неприкаянная бродила я по селу с монеткой, зажатой в ладошке. Так я оказалась на тропинке, ведущей к тетушке. У них там перед домом есть старый колодец, из тех, что бездонные.
Все дети любили туда заглядывать, приоткрыв дверцу. Взрослые ругали нас, но никто бы не удивился, увидев, что я туда заглянула. Вот там где-то в бездонных глубинах и лежит та монетка.
Признаться, я быстро успокоилась - будто забыла. Я знала, что я не крала эти деньги, остальное - забыла.
Но всю жизнь я испытываю дикий дискомфорт, когда имею дело с чужими деньгами. Всегда прошу пересчитать, если отдаю. Но есть такие люди, которые полагают, что этим они выразят недоверие. Тогда я сама демонстративно пересчитываю у них на глазах, а потом отдаю. Выглядит, наверное, как пунктик, но так и есть - детская психотравма)
Мне иногда кажется, даже мой юридический был предопределен этим случаем. Я будто доказывала себе свою честность.
"Ага, ага, - скажут мне сейчас, - а то мы не знаем про коррумпированных правоохранителей."
Но я-то на заре романтической юности точно не знала. И те 20 копеек - единственные деньги в моей жизни, которые пусть невольно, но прилипли к моему кошельку.
И хотя я ими не попользовалась, проявленное малодушие все равно мучило. Конечно, оправданием мог бы служить возраст, но...
Спустя много лет, уже во взрослом возрасте я решила рассказать тете Люсе - Царствия ей небесного, - как всё было. Она так и не смогла вспомнить эту историю! Причем, искренне убеждала меня, что ничего такого не было!
Но что тогда всю жизнь ёкает у меня в груди при виде красных кошельков?)