Ой, а у меня юбилей!
Двадцать пять лет назад я пришла в дом на нашей улице к девочке Оле. У девочки был остеомиелит, и она училась дома. Ей было одиннадцать лет, мне - пятнадцать. Познакомившись со мной, девочка Оля сразу спросила у своей бабушки:
- А Катя - из наших?
Бабушка ответила:
- Нет, но зато она очень хорошо знает английский.
И я стала заниматься с Олей три раза в неделю. Мне платили 30 рублей в месяц и иногда угощали рыбой-фиш. на первую зарплату я купила комплект постельного белья - до этого у нас с мамой их было только два на двоих. Однажды вместо оплаты подарили пачку печенья оттуда - это было первое импортное печенье в моей жизни. Мне оно ужасно понравилось, но моя мама, кажется, была озадачена. Мои 30 рублей играли некоторую роль в нашем нищем бюджете, а я была еще дите дитем, и соглашалась на печенье в красивой обертке. Но мама ничего тогда не сказала.
Времена становились все более суровыми, денег у всех не было, платили кто чем мог. В другой семье мне заплатили тарелками за месяц занятий с группой дошколят. Тарелки были нужны. А вот отрезы ткани - зеленые и в зеленый горошек - не очень. Я очень огорчилась тогда, даже поплакала. Потом те, что в зеленый горошек, пошли, кажется, на пеленки племяннику, а остальные долго лежали в ящике. Но иногда платили деньгами. На эти деньги я ездила в Москву - дивилась на МГУ и библиотеку иностранной литературы. А иногда мы просто на них выживали.
Отчасти это была эксплуатация - я занималась столько, сколько надо, а не сколько положено и оплачено. И часто делала с детьми домашку по русскому, а не только по английскому. Или просто сидела с ними до прихода родителей. Но именно тогда я очень многому научилась. И познакомилась с кучей народа.
Один мальчик семи лет сделал мне предложение.
Одна девочка по партийной кличке Медведюшка любила заниматься, сидя у меня на коленях. Весила она примерно столько же, сколько и я.
Другой мальчик был из капеллы - хоровой школы для мальчиков. Урок с ним назначался на восемь вечера. Платили хорошо, но заниматься мне было тяжело. Я ждала его за письменным столом, он приходил с занятий - в белой рубашке с галстуком, с потрфелем. Усталый мужчина, вернувшийся с работы после длинного дня - только очень тощий и десятилетний. Мне было жалко его мучить английским, и я изворачивалась, как могла, чтобы сделать урок интересным. В мои обязанности тогда входило не только позаниматься с мальчиком, но потом обязательно поужинать с ним и его младшей сестрой. Семья была очень простая, они выбивались в средний класс через ларечный бизнес, и мама детей говорила прямо - ты, Катюш, научи их за столом себя вести, а то мы и сами не умеем. Ко времени ужина мальчик был голодный и очень усталый, так что я давала ему есть спокойно, а маленькую девочку учила держать нож и вилку и рассказывала какую-то бредятину про принцесс. В это время жрать было уже совсем нечего, но там есть я толком не могла - как раз потому, что была голодной.
А мама девочки Алисы тоже просила меня с нею обедать, но по другой причине. Она очень хорошо соображала, что я прихожу к ним с занятий и иду потом на занятия, и что я молодая, и что есть хочется. Но она умела подать это очень деликатно... кроме того, она обалденно готовила. Словом, вот в том доме я всегда ела охотно. Пусть ей в Царствии Небесном зачтется, этой маме Алисы...
Мой учитель по английскому сказал мне, когда я только начала заниматься с девочкой Олей:
- Если ради слова "mouse" ты не согласишься лезть под стол, грош тебе цена.
И еще:
- Первые пятьдесят раз ты повторяешь одно и то же, как будто говоришь это в первый раз. если он не понял - это ты виновата. На пятьдесят первый раз ты можешь позволить себе сказать: "Ах, ну почему же у меня не получается это объяснить?" - и еще пятьдесят раз изволь терпеть. А на сотый пойди и убейся.
Так все это началось 25 лет назад, тогда мне было 15, сейчас мне 40, мне нравилось тогда и нравится теперь. Только теперь мне уже не платят печеньем и тарелками:)
- А Катя - из наших?
Бабушка ответила:
- Нет, но зато она очень хорошо знает английский.
И я стала заниматься с Олей три раза в неделю. Мне платили 30 рублей в месяц и иногда угощали рыбой-фиш. на первую зарплату я купила комплект постельного белья - до этого у нас с мамой их было только два на двоих. Однажды вместо оплаты подарили пачку печенья оттуда - это было первое импортное печенье в моей жизни. Мне оно ужасно понравилось, но моя мама, кажется, была озадачена. Мои 30 рублей играли некоторую роль в нашем нищем бюджете, а я была еще дите дитем, и соглашалась на печенье в красивой обертке. Но мама ничего тогда не сказала.
Времена становились все более суровыми, денег у всех не было, платили кто чем мог. В другой семье мне заплатили тарелками за месяц занятий с группой дошколят. Тарелки были нужны. А вот отрезы ткани - зеленые и в зеленый горошек - не очень. Я очень огорчилась тогда, даже поплакала. Потом те, что в зеленый горошек, пошли, кажется, на пеленки племяннику, а остальные долго лежали в ящике. Но иногда платили деньгами. На эти деньги я ездила в Москву - дивилась на МГУ и библиотеку иностранной литературы. А иногда мы просто на них выживали.
Отчасти это была эксплуатация - я занималась столько, сколько надо, а не сколько положено и оплачено. И часто делала с детьми домашку по русскому, а не только по английскому. Или просто сидела с ними до прихода родителей. Но именно тогда я очень многому научилась. И познакомилась с кучей народа.
Один мальчик семи лет сделал мне предложение.
Одна девочка по партийной кличке Медведюшка любила заниматься, сидя у меня на коленях. Весила она примерно столько же, сколько и я.
Другой мальчик был из капеллы - хоровой школы для мальчиков. Урок с ним назначался на восемь вечера. Платили хорошо, но заниматься мне было тяжело. Я ждала его за письменным столом, он приходил с занятий - в белой рубашке с галстуком, с потрфелем. Усталый мужчина, вернувшийся с работы после длинного дня - только очень тощий и десятилетний. Мне было жалко его мучить английским, и я изворачивалась, как могла, чтобы сделать урок интересным. В мои обязанности тогда входило не только позаниматься с мальчиком, но потом обязательно поужинать с ним и его младшей сестрой. Семья была очень простая, они выбивались в средний класс через ларечный бизнес, и мама детей говорила прямо - ты, Катюш, научи их за столом себя вести, а то мы и сами не умеем. Ко времени ужина мальчик был голодный и очень усталый, так что я давала ему есть спокойно, а маленькую девочку учила держать нож и вилку и рассказывала какую-то бредятину про принцесс. В это время жрать было уже совсем нечего, но там есть я толком не могла - как раз потому, что была голодной.
А мама девочки Алисы тоже просила меня с нею обедать, но по другой причине. Она очень хорошо соображала, что я прихожу к ним с занятий и иду потом на занятия, и что я молодая, и что есть хочется. Но она умела подать это очень деликатно... кроме того, она обалденно готовила. Словом, вот в том доме я всегда ела охотно. Пусть ей в Царствии Небесном зачтется, этой маме Алисы...
Мой учитель по английскому сказал мне, когда я только начала заниматься с девочкой Олей:
- Если ради слова "mouse" ты не согласишься лезть под стол, грош тебе цена.
И еще:
- Первые пятьдесят раз ты повторяешь одно и то же, как будто говоришь это в первый раз. если он не понял - это ты виновата. На пятьдесят первый раз ты можешь позволить себе сказать: "Ах, ну почему же у меня не получается это объяснить?" - и еще пятьдесят раз изволь терпеть. А на сотый пойди и убейся.
Так все это началось 25 лет назад, тогда мне было 15, сейчас мне 40, мне нравилось тогда и нравится теперь. Только теперь мне уже не платят печеньем и тарелками:)