пиявкина дочь
Этель Рэмзи "Пиявкина дочь" (1910)
начало здесь
...Но повествование было поистине увлекательное! Оно начиналось с комического рассказа о творении, возможно, представляющего собою сатиру на наших мужей науки или, возможно даже, мужей религии (в том и другом случае получилось бы очень достойно), а дальше переходило в больничный триллер. Пресловутый любовный интерес возникал в главе второй; в третьей имелась сцена выселения, после которой змей в Ирландии уже не осталось; четвертая отличилась первоклассным убийством, а после нее авторы уже совсем закусили удила.
Но Великому Белому Духу не суждено было провести день законного отдохновения в тиши и покое.
Едва он добрался до подлинного шедевра литературы «Адам познал Еву, жену свою…» (содержащего все, что когда-либо было сказано и что вообще можно сказать о проблеме секса, в виде истины простой, трезвой и ясной), как вдруг, обратив взгляд Свой вверх, обнаружил неожиданно для себя, что кое-чего проглядел. В сконструированной им Бесконечности Вселенной имелась крошечная трещинка.
Совсем, совсем крошечная.
Всего в дюйм, не больше.
Исправить проблему было нетрудно. По случаю рядом порхал премилый крошка-дух (с прозрачными, как водится, крылышками наподобие стальной сетки и в платьице из алых шелков), крайне воинственно размахивавший малюсеньким мечом и копьем.
- Смирррно! - скомандовал Великий Белый Дух.
- Направо! Оправиться!
- Храпцы, один шаг вперед, марш!
- Приготовиться ликвидировать течь!
- Ликвидировать течь!
Но не тут-то было! Через пять часов усердного труда крошка-дух совершенно выбился из сил; дыра при этом с виду не стала ни на гран меньше.
Он вернулся к Великому Белому Духу:
- Прошу простить, сэр, - отрапортовал он, - но я никак не могу заделать эту дыру, чтоб ее, никак, сэр!
- Это несущественно! - отвечал Великий Белый Дух с очаровательной метафизической двусмысленностью. - Можешь идти!
Теперь трещина определенно казалась Ему еще больше прежнего.
- Это, - сказал Он, - явно работа для Барцабеля.
И немедленно отправил «спешную» сему достойному духу.
Барцабель, не теряя времени, явился на вызов. Пламенеющего, блистательного, далекоразящего злата был его венец; быстрее молний рассыпал он лучи свои. Глава его была подобна солнцу во славе в сиянии полдня. Плащ цвета чистейшего аметиста струился за плечами, будто полноводная река. Доспех был сплошь из живого злата, денницами отполированный до самых наголенников и латных обувей. Невыносимую роскошь злата излучал он и в руках держал меч и весы Правосудия. Могучи и златы были и его широкопростертые крылья!
Ужасный в могуществе своем, он низко склонился перед Великим Белым Духом и отправился исполнять приказ.
Двадцать и пять лет трудился он над сей простой задачей; затем гневно отшвырнул орудия свои и возвратился пред лице Владыки, и, трепеща от страсти, простерся ниц, весь во власти отчаяния и ярости.
- Ба! - с улыбкою молвил Великий Белый Дух. - Надо было Мне как следует подумать, прежде чем нанимать низшее материальное создание вроде тебя. Графиэля Мне, живо!
Сердитый Барцабель, исходя пеною гнева, отошел, и на его место явился Графиэль.
Преславен был луновидный венец великого Разума Графиэля. Подобен солнцу лик его, каким является оно за пределами земных небес. Воинственное тело его - как башня из стали девственно-прочной.
Алы царственные его одежды, и члены его спеленуты листвою молодых лотосов, ибо крепче члены сии любых доспехов, от начала времен откованных в преисподней или на небе. Крылат он был, и крылья его - из злата и сам Вихрь суть они; меч из зеленого пламени в деснице его и лазурное перо Правосудия - в шуйце, непотревоженное ни ветрами полета его, ни сотрясеньями мира.
Но и он, просветленный разумом почти что божественным, после пяти и шестидесяти веков напряжений и мук вынужден был признать себя побежденным.
- Сэр, - вскричал он со всею силою, - задание это впору лишь Камаэлю Могучему со всем воинством его серафимов впридачу!
- Вот их и найму, - отвечал Великий Белый Дух.
И воспламенились гневом небеса; ибо Камаэль Могучий шел с юга, и легионы его с ним, приветствуя Создателя. Узрите же мощь, узрите Камаэля Сильного! Чело его неувенчанное подобно вращающемуся колесу из аметиста, и крУгом летят в нем все силы небесные и земные. Тело его - само неодолимое Море и шрамы распятия несет оно на себе и дважды двадцатикратно сильнее стало от них. И крыла у него, и орудия Правосудия и Пространства; и сам собою он - тот великий Аминь, коий есть и начало всему, и конец.
Позади него шли Серафим, Змеи огненные. На главах их тройной язык пламени; слава их подобна солнцу, и чешуя их - как пластины расплавленной стали. И плясали они, как девственницы пред владыкой своим, и мчались во славе своей верхом на буре, на реве пучины морской.
- Сэр, - возопил архангел, - сэр! - вскричал Камаэль Могучий, и легионы вторили эхом грому гласа его, - ужель призвал нас Ты ради исполнения столь тривиальной работы? Ну, раз так, будь по-твоему!
- Презрение твое, - возразил Великий Белый Дух достаточно мягко, - возможно, не совсем оправданно. И хотя дырка эта всего лишь в дюйм - а и сам Графиэль был побит!
- Никогда не ставил высоко Графиэля! - заухмылялся архангел, и змеи его гоготали так, что мир полнился эхом глумливого смеха.
Однако отойдя от лица Духа, он строго наказал им, чтобы работа была выполнена со всем тщанием. Допустить неудачу никак невозможно!
И вот три сотни и двадцать, и пять эонов трудились они, не щадя сил своих.
Но ни на толщину волоска не уменьшилась трещина; нет, еще шире, чем раньше, казалась она - зияющий зев лона вселенной.
И, удрученный, вернулся Камаэль к Великому Белому Духу, и змеи его плелись позади, и пресмыкались они пред троном Всемогущего.
Он изгнал их коротким смешком и мановением правой руки. Если он и обеспокоился, то слишком был горд, чтобы это показывать.
- Это, - сказал он себе, - явно работа для Элохим Гибор.
И потому призвал он сию божественную силу пред лице Свое.
Венцом Элохим Гибор было само Пространство; две полусферы мозга его - Да и Нет Мирозданья; вздох уст его - дыханье самой жизни; бытие его - Махалингам Изначального, того, что за пределами Жизни и Смерти, сотворителя из Ничего. Латы его - первичные воды Хаоса. Бесконечен луновидный изгиб его тела; подобна молнии стремительность его Слова, и Слово это дало жизнь тому, что было прежде Хаоса и Космоса; мощь его превыше мощи Слона и Льва, и Черепахи, и Буйвола, прославленных в индийских преданиях, опор четырех букв Имени; великолепие его равно великолепию Солнца, что было до и прежде всех солнц, и звезды - лишь крошечные искорки, высеченные им, когда сражался он в Бесконечности супротив Бесконечности…
Все это Великий Белый Дух отметил и оценил. Вот тот, решил Он, кто свершит дело Мое для Меня.
Но увы! Пять и двадцать пять, и шестьдесят пять, и еще три сотни и двадцать пять мириад мириадов мириадов коти кроров лакх асанкхай махакальп трудился он и прилагал божественную силу свою - и все же мелкая эта трещина ничуть не заполнилась, а, напротив, расширилась!
Бог возвратился.
- О, Великий Белый Дух, - прошептал он, и вселенная содрогнулась от ужаса при звуках гласа его, - Ты и один лишь Ты достоин заделать сию малую трещину, которую Ты оставил.
И тогда встал Великий Белый Дух и создал себя как Столп Беспредельности и даже как Махалингам Шивы Великого, Разрушителя, отверзшего око Свое и се! Всё Не Стало. И узрите ж! Умостил он себя в трещине, и наполнилась пустота, и Природа осталась довольна. И тогда Элохим Гибор и Камаэль могучий с серафимами его, и Графиэль, и Барцабель, и все обитатели Мадим с ними возопили в радости и воспели славу и честь, и хвалу Великому Белому Духу; и звук ликования их заполнил собою миры.
Одну тысячу мириадов вечностей Великий Белый Дух оставался Столпом Беспредельности посреди малой трещинки, что он просмотрел и оставил, и - о, да! - Он очень устал.
- Не могу же я торчать тут до скончанья времен, - воскликнул Он и вернулся в человеческий Свой облик и набил трубку Свою, и зажег, и задумался…
И пробудился я, и понял, что это был сон.
И зажег тоже трубку, и погрузился в мысли свои.
- Не думаю, - сказал я себе, - что ситуация хоть как-то исправится, даже если мы разрешим им голосовать.
P.S. Этель Рэмзи -- один из псевдонимов Алистера Кроули.
Перевод с английского мой (С)
начало здесь
...Но повествование было поистине увлекательное! Оно начиналось с комического рассказа о творении, возможно, представляющего собою сатиру на наших мужей науки или, возможно даже, мужей религии (в том и другом случае получилось бы очень достойно), а дальше переходило в больничный триллер. Пресловутый любовный интерес возникал в главе второй; в третьей имелась сцена выселения, после которой змей в Ирландии уже не осталось; четвертая отличилась первоклассным убийством, а после нее авторы уже совсем закусили удила.
Но Великому Белому Духу не суждено было провести день законного отдохновения в тиши и покое.
Едва он добрался до подлинного шедевра литературы «Адам познал Еву, жену свою…» (содержащего все, что когда-либо было сказано и что вообще можно сказать о проблеме секса, в виде истины простой, трезвой и ясной), как вдруг, обратив взгляд Свой вверх, обнаружил неожиданно для себя, что кое-чего проглядел. В сконструированной им Бесконечности Вселенной имелась крошечная трещинка.
Совсем, совсем крошечная.
Всего в дюйм, не больше.
Исправить проблему было нетрудно. По случаю рядом порхал премилый крошка-дух (с прозрачными, как водится, крылышками наподобие стальной сетки и в платьице из алых шелков), крайне воинственно размахивавший малюсеньким мечом и копьем.
- Смирррно! - скомандовал Великий Белый Дух.
- Направо! Оправиться!
- Храпцы, один шаг вперед, марш!
- Приготовиться ликвидировать течь!
- Ликвидировать течь!
Но не тут-то было! Через пять часов усердного труда крошка-дух совершенно выбился из сил; дыра при этом с виду не стала ни на гран меньше.
Он вернулся к Великому Белому Духу:
- Прошу простить, сэр, - отрапортовал он, - но я никак не могу заделать эту дыру, чтоб ее, никак, сэр!
- Это несущественно! - отвечал Великий Белый Дух с очаровательной метафизической двусмысленностью. - Можешь идти!
Теперь трещина определенно казалась Ему еще больше прежнего.
- Это, - сказал Он, - явно работа для Барцабеля.
И немедленно отправил «спешную» сему достойному духу.
Барцабель, не теряя времени, явился на вызов. Пламенеющего, блистательного, далекоразящего злата был его венец; быстрее молний рассыпал он лучи свои. Глава его была подобна солнцу во славе в сиянии полдня. Плащ цвета чистейшего аметиста струился за плечами, будто полноводная река. Доспех был сплошь из живого злата, денницами отполированный до самых наголенников и латных обувей. Невыносимую роскошь злата излучал он и в руках держал меч и весы Правосудия. Могучи и златы были и его широкопростертые крылья!
Ужасный в могуществе своем, он низко склонился перед Великим Белым Духом и отправился исполнять приказ.
Двадцать и пять лет трудился он над сей простой задачей; затем гневно отшвырнул орудия свои и возвратился пред лице Владыки, и, трепеща от страсти, простерся ниц, весь во власти отчаяния и ярости.
- Ба! - с улыбкою молвил Великий Белый Дух. - Надо было Мне как следует подумать, прежде чем нанимать низшее материальное создание вроде тебя. Графиэля Мне, живо!
Сердитый Барцабель, исходя пеною гнева, отошел, и на его место явился Графиэль.
Преславен был луновидный венец великого Разума Графиэля. Подобен солнцу лик его, каким является оно за пределами земных небес. Воинственное тело его - как башня из стали девственно-прочной.
Алы царственные его одежды, и члены его спеленуты листвою молодых лотосов, ибо крепче члены сии любых доспехов, от начала времен откованных в преисподней или на небе. Крылат он был, и крылья его - из злата и сам Вихрь суть они; меч из зеленого пламени в деснице его и лазурное перо Правосудия - в шуйце, непотревоженное ни ветрами полета его, ни сотрясеньями мира.
Но и он, просветленный разумом почти что божественным, после пяти и шестидесяти веков напряжений и мук вынужден был признать себя побежденным.
- Сэр, - вскричал он со всею силою, - задание это впору лишь Камаэлю Могучему со всем воинством его серафимов впридачу!
- Вот их и найму, - отвечал Великий Белый Дух.
И воспламенились гневом небеса; ибо Камаэль Могучий шел с юга, и легионы его с ним, приветствуя Создателя. Узрите же мощь, узрите Камаэля Сильного! Чело его неувенчанное подобно вращающемуся колесу из аметиста, и крУгом летят в нем все силы небесные и земные. Тело его - само неодолимое Море и шрамы распятия несет оно на себе и дважды двадцатикратно сильнее стало от них. И крыла у него, и орудия Правосудия и Пространства; и сам собою он - тот великий Аминь, коий есть и начало всему, и конец.
Позади него шли Серафим, Змеи огненные. На главах их тройной язык пламени; слава их подобна солнцу, и чешуя их - как пластины расплавленной стали. И плясали они, как девственницы пред владыкой своим, и мчались во славе своей верхом на буре, на реве пучины морской.
- Сэр, - возопил архангел, - сэр! - вскричал Камаэль Могучий, и легионы вторили эхом грому гласа его, - ужель призвал нас Ты ради исполнения столь тривиальной работы? Ну, раз так, будь по-твоему!
- Презрение твое, - возразил Великий Белый Дух достаточно мягко, - возможно, не совсем оправданно. И хотя дырка эта всего лишь в дюйм - а и сам Графиэль был побит!
- Никогда не ставил высоко Графиэля! - заухмылялся архангел, и змеи его гоготали так, что мир полнился эхом глумливого смеха.
Однако отойдя от лица Духа, он строго наказал им, чтобы работа была выполнена со всем тщанием. Допустить неудачу никак невозможно!
И вот три сотни и двадцать, и пять эонов трудились они, не щадя сил своих.
Но ни на толщину волоска не уменьшилась трещина; нет, еще шире, чем раньше, казалась она - зияющий зев лона вселенной.
И, удрученный, вернулся Камаэль к Великому Белому Духу, и змеи его плелись позади, и пресмыкались они пред троном Всемогущего.
Он изгнал их коротким смешком и мановением правой руки. Если он и обеспокоился, то слишком был горд, чтобы это показывать.
- Это, - сказал он себе, - явно работа для Элохим Гибор.
И потому призвал он сию божественную силу пред лице Свое.
Венцом Элохим Гибор было само Пространство; две полусферы мозга его - Да и Нет Мирозданья; вздох уст его - дыханье самой жизни; бытие его - Махалингам Изначального, того, что за пределами Жизни и Смерти, сотворителя из Ничего. Латы его - первичные воды Хаоса. Бесконечен луновидный изгиб его тела; подобна молнии стремительность его Слова, и Слово это дало жизнь тому, что было прежде Хаоса и Космоса; мощь его превыше мощи Слона и Льва, и Черепахи, и Буйвола, прославленных в индийских преданиях, опор четырех букв Имени; великолепие его равно великолепию Солнца, что было до и прежде всех солнц, и звезды - лишь крошечные искорки, высеченные им, когда сражался он в Бесконечности супротив Бесконечности…
Все это Великий Белый Дух отметил и оценил. Вот тот, решил Он, кто свершит дело Мое для Меня.
Но увы! Пять и двадцать пять, и шестьдесят пять, и еще три сотни и двадцать пять мириад мириадов мириадов коти кроров лакх асанкхай махакальп трудился он и прилагал божественную силу свою - и все же мелкая эта трещина ничуть не заполнилась, а, напротив, расширилась!
Бог возвратился.
- О, Великий Белый Дух, - прошептал он, и вселенная содрогнулась от ужаса при звуках гласа его, - Ты и один лишь Ты достоин заделать сию малую трещину, которую Ты оставил.
И тогда встал Великий Белый Дух и создал себя как Столп Беспредельности и даже как Махалингам Шивы Великого, Разрушителя, отверзшего око Свое и се! Всё Не Стало. И узрите ж! Умостил он себя в трещине, и наполнилась пустота, и Природа осталась довольна. И тогда Элохим Гибор и Камаэль могучий с серафимами его, и Графиэль, и Барцабель, и все обитатели Мадим с ними возопили в радости и воспели славу и честь, и хвалу Великому Белому Духу; и звук ликования их заполнил собою миры.
Одну тысячу мириадов вечностей Великий Белый Дух оставался Столпом Беспредельности посреди малой трещинки, что он просмотрел и оставил, и - о, да! - Он очень устал.
- Не могу же я торчать тут до скончанья времен, - воскликнул Он и вернулся в человеческий Свой облик и набил трубку Свою, и зажег, и задумался…
И пробудился я, и понял, что это был сон.
И зажег тоже трубку, и погрузился в мысли свои.
- Не думаю, - сказал я себе, - что ситуация хоть как-то исправится, даже если мы разрешим им голосовать.
P.S. Этель Рэмзи -- один из псевдонимов Алистера Кроули.
Перевод с английского мой (С)