III
Итак, слово наконец досталось Филиппу Пуллману.
Из выступления в Университете Восточной Англии в 2005 г.
..К теории я вернусь немного позднее, потому что хочу сначала рассмотреть вторую культурную силу, действующую в поле нравственных ориентиров. Она значительно отличается от первой. Ее можно было бы назвать *теократическим абсолютизмом*. Я уже писал о ней раньше, но думаю, она заслуживает новой формулировки. Теократический абсолютизм старше теоретического подхода, и действие его куда более смертоносно. Но для начала мне нужно будет объяснить, что я подразумеваю под «теократическим», потому что совершенно не обязательно верить в Бога, чтобы иметь у себя в стране теократию. Некоторые теократии носят сугубо атеистический характер. А подразумеваю я систему, обладающую следующими характеристиками:
1. Существует святая книга, писание, чье слово непогрешимо и не подлежит никаким сомнениям. Ее авторитет столь велик, что затмевает все остальные. Все на свете, даже научные открытия, необходимо сравнивать с тем, что говорится в писании, и если между ними возникает противоречие, писание побеждает. В этой роли может выступать Библия, Коран или труды Карла Маркса.
2. Существуют также отцы церкви, которые толкуют святую книгу и объясняют ее значение: это может быть Блаженный Августин, а может - Аятолла или Ленин.
3. Существует священство, обладающее особыми правами и привилегиями, в том числе и правом наделять благодатью мирян или отказывать им в ней. Присоединиться к священству - большая честь и доступна она не каждому. Власть священства обычно сосредоточена в руках стариков, к которым с равным успехом относятся и Ватикан, и кремлевское Политбюро.
4. В этой системе практикуется пристальный контроль за новостными средствами массовой информации и жесткая цензура книг. Слово «пропаганда» придумала католическая церковь в эпоху контрреформации, а Советский Союз с энтузиазмом подхватил и включил в институт агитпропа.
У системы такого рода есть и немало других характеристик, иллюстрации которым можно найти как в религиозных, так и в атеистических формах тоталитаризма:
1. Концепция ереси и наказания за нее.
2. Концепция апостасии (вероотступничества).
3. Инквизиция с функциями тайной полиции или тайная полиция с функциями инквизиции.
4. Сложный процессуальный аппарат констатации измены гражданина системе, обвинения, признания, суда и исполнения приговора.
5. Телеологическое восприятие истории, согласно которому человеческое общество неотвратимо движется к тысячелетнему золотому веку.
6. Страх и ненависть к внешним чужакам-неверующим.
7. Страх и ненависть к внутренним демонам и ведьмам.
8. Институт паломничества к святым местам и реликвиям - к Туринской Плащанице, на Красную Площадь, к месту рождения Председателя Мао.
И так далее, ad nauseam. Если рассмотреть особенности поведения этих культур на практике, можно заметить поразительное сходство между Испанией времен Филиппа II, Ираном Аятоллы Хомейни и Советским Союзом при Сталине. Наблюдаются параллели и с США при Маккарти, и даже некоторое сходство с нынешними временами.
Итак, говоря о теократии в нашем сегодняшнем контексте, я веду речь не только о тех государствах, где власть основывается на существовании некоего сверхъестественного создателя. Я подразумеваю склонность человеческих существ *присваивать* власть во имя чего-то такого, что не подлежит ни ревизии, ни сомнениям, и оправдывать свои действия *абсолютными* категориями: абсолютной истиной, абсолютным добром, злом, ненавистью и т.д. Кто не с нами, тот против нас.
Вспоминая, с чего мы начали - с того, что художественная литература может служить инструментом нравственного образования - давайте теперь вкратце рассмотрим, как теократии относятся к ней*: как в них читают романы, пьесы, стихи.
Во-первых, люди с таким складом ума обычно очень невысокого мнения о литературе. Они полагают, что у нее есть только одно предназначение - идеологическое, и об ее ценности можно судить по тому, насколько хорошо она ему соответствует.
Теократический склад ума всегда ограничивает, умаляет - независимо от того, правит он в обществе или нет. Другой - и весьма знаменитый - пример поведения атеистической теократии - критика поэзии Анны Ахматовой Центральным комитетом Всесоюзной Коммунистической Партии в 1946 году:
*Ахматова является типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии. Ее стихотворения, пропитанные духом пессимизма и упадочничества, выражающие вкусы старой салонной поэзии, застывшей на позициях буржуазно-аристократического эстетства и декадентства, «искусства ради искусства», не желающей идти в ногу со своим народом, наносят вред делу воспитания нашей молодежи и не могут быть терпимы в советской литературе.*
Иными словами, чтение одних книг приносит вред, чтение других - пользу. И не нам решать, которые из них где.
Нет нужды уточнять, что между таким взглядом на вещи и тем, о котором я говорю сегодня, есть огромная разница. И в значительной степени она заключается не только в том, *что* теократические и тоталитарные общества выбирают читать, но и в том, *как* они это делают. Лучше всего такой подход выражает наречие «правильно, корректно». Мы уже привыкли к нему в составе клише «политически-корректный», представляющего собой *правую* карикатуру на *левое* стремление утвердить единственно правильный язык, на котором нам надо говорить; единственно правильный подход к решению социальных вопросов; единственно правильный способ вести себя в любых ситуациях и т.д.
Это одна из форм фундаментализма. Карен Армстронг в своей книге «Битва за Бога» (2000) очень хорошо объясняет природу этого явления. Она проводит границу между «мифосом» и «логосом» как двумя разными способами обращаться с реальностью. Мифос имеет дело со смыслом, с вневременным, постоянным, интуитивным, с тем, что можно вполне выразить только средствами искусства, музыки или ритуала. Логос по контрасту рационален, научен и практичен, то есть доступен логическому объяснению.
Карен Армстронг утверждает, что в нынешние времена вследствие поразительного прогресса в науке и технологии люди Запада «начали думать, что логос - единственный путь к истине, а мифос - ложен и основан на предрассудках». Это и привело к возникновению фундаментализма, который призывает вернуться к старым, истинным способам понимания священного текста, но сам на деле никуда не возвращается, а, напротив, представляет собой нечто совершенно новое: «Протестантские фундаменталисты читают Библию буквально и рационально, кардинально отличаясь в этом от более мистического, аллегорического подхода, характерного для прошлых веков».
Такой способ чтения, при котором все понимается буквально, не допускает никакой двойственности, таинственности, тонкости - того, что Азар Нафизи называет «внутренним». Все либо черное, либо белое; либо истинное, либо ложное; либо хорошее, либо плохое; либо правильное, либо неправильное. Нет никаких вариантов толкований, кроме тех, какие преподаются в официальных школах и одобряются властями. Существует один и только один способ прочтения и понимания текста - правильный.
Несколько минут назад я сказал, что этот «правильный», «фундаменталистский» способ чтения, характерный для теократического абсолютизма, и есть одно из течений, омывающих в последнее время старомодную идею театра как «школы нравов». Возымело ли оно какой-то эффект? Действительно ли это серьезная опасность или ее можно спокойно проигнорировать?
Наша страна - пока что не теократия. В ней еще работает достаточно демократических сил. Но пара моментов меня серьезно беспокоит. Во-первых, это поддержка, которую государство охотно оказывает школам, где преподают так называемый креационизм. Сейчас множество учебных заведений выставляется на продажу. Если вы богаты и в состоянии потратить пару миллионов, вы можете основать школу, а всё остальное финансирование - в десять раз больше - возьмет на себя государство, оставив вам контроль над учебной программой. И если вы собираетесь учить детей тому, что Дарвин ошибался, а мир на самом деле сотворил бог за шесть дней - вы вправе это делать. Это поистине поразительная тенденция, и правительство давно пора призвать за нее к ответу. Наука - это не корпус знаний; это метод исследования. А креационизм сворачивает любое исследование, заранее называя, к чему оно обязано прийти в конце. Наше правительство поощряет его, и это неправильно.
Во-вторых, люди все чаще описывают свою идентичность не в категориях этноса или страны происхождения, а в категориях исповедуемой религии. Они говорят не «я из Азии» или «я - британец родом из Бангладеш», а «я мусульманин». Разумеется, всякий вправе называть себя как угодно, а для британцев это тем более подвижная материя, так как мы постоянно находимся где-то посередине между «британским» с одной стороны и «английским", «шотландским», «афро-карибским» с другой, в зависимости от того, какая идентичность решила выйти на первый план именно сейчас. Во время турнира по гольфу на кубок Райдера многие из нас вдруг обнаружили в себе европейцев.
Но вот эта манера определять себя через религию - явление достаточно новое, и оно очень меня беспокоит, так как связано с третьим значимым фактором в нашем анализе. Это грядущий Закон о тяжких и организованных преступлениях и конкретно раздел о разжигании религиозной ненависти. Его цель - защита граждан от проявлений ненависти и презрения на основании их религии.
Предлогом для принятия закона послужила привычка разных отвратительных граждан вроде Британской Национальной Партии уворачиваться от критики за расистские публичные высказывания (имеющие незаконный статус), делая взамен них антирелигиозные. Они больше не призывают «вышибить грязных азиатов вон из страны» - нет, теперь лозунг звучит как «ислам - религия зла», хотя их жуткие последователи прекрасно понимают, что на самом деле в виду все еще имеется «вышибить грязных азиатов вон».
Как я уже говорил, это был только предлог. Человек более циничный заметил бы, что истинная причина заключалась в желании лейбористов вернуть себе мусульманские голоса, на которые они всегда полагались во время выборов и которые в последнее время начали с пугающей быстротой утекать к другим партиям.
Какова бы ни была причина, результат останется тот же: люди, отождествляющие себя со своей религией, смогут утверждать, что всякий критикующий религию делает мишенью для ненависти и презрения лично их - потому что религия и есть они.
Этот закон широко критиковали те, кому небезразлична свобода слова. Премьер-министр заявил, что свободе слова на самом деле ничего не угрожает, так как на практике всякая жалоба пройдет через Королевскую уголовную прокуратуру, которая просто не даст ход большинству исков. Но в действительности от этого станет только хуже. Изобретение нового правонарушения, которого раньше не было, будет поощрять людей чувствовать себя оскорбленными, а затем отказывать им в удовлетворении через суд. И что, по-вашему, фанатики станут покорно разводить руками: «Что ж, справедливо, но мы хотя бы попытались»? За кого вы их принимаете?
И вот, чтобы предотвратить неприятности, пока они не случились, театры и издательства станут все чаще обращаться к юристам. Местные власти, лицензирующие и субсидирующие театры, будут настаивать на получении юридического заключения, прежде чем дать добро на постановку новой пьесы. Издатель рискованного романа сначала отдаст его читать коллегии ученых специалистов… - и, разумеется, они выскажутся против риска, потому что, как выразилась министр внутренних дел Хейзел Блирс (занимавшая этот пост в 2003 -2006 гг.), «я затруднюсь предсказать, что решит в таких обстоятельствах суд». Нет, на риск никто не пойдет, а книги и пьесы, ставящие под вопрос или критикующие религиозные верования, просто тихо растворятся в небытии.
Специально на тот случай, если кто-то здесь решит, будто я критикую исключительно мусульман, вот вам другой пример: сейчас есть новая группа под названием «Христианский голос» - может быть, вы о ней даже слышали. Эти люди устроили демонстрацию против трансляции на Би Би Си мюзикла «Джерри Спрингер, опера» и рассекретили личные телефонные номера и адреса сотрудников телеканала, чтобы их можно было преследовать в частном порядке. Только на прошлой неделе эти защитники христианских добродетелей победоносно заявили, что заставили благотворительный фонд по борьбе с раком отказаться от денег, собранных на специальном показе этого шоу, потому что деньги, де, «грязные». Конечно, у них есть право быть услышанными, но когда будет принят этот закон, возмутительно суеверные и лицемерные люди подобного сорта получат возможность затыкать любые неугодные им мнения.
Итак, культурная тенденция, которую я назвал теократическим абсолютизмом, жива, чувствует себя отлично и начинает вмешиваться в дела социума, и если мы не будем крайне осторожны, она сможет легко лишить нас такой основополагающей и бесценной вещи как свобода. С нашей стороны будет очень глупо полагать, что в Англии такого произойти не может, - оно здесь *уже* происходило. Всего за сто пятьдесят лет до того, как мисс Годдард блистала на сцене "великой школы нравов" [начало XIX века], пуританские революционеры закрыли все театры в стране до единого...
Перевод мой (с)