У птиц всё как у людей.
Шесть сезонов подряд с началом лета к нам на старую яблоню прилетала супружеская пара витютеней из дальних краев. Деловито подновляли свое гнездо, отъедались на соседних полях, выводили ровно пару птенцов, ставили их на крыло и по осени - пока-пока! счастливо оставаться! - отбывали всей семьей восвояси.
Нынешним летом, из-за сбоя всех погодных ритмов, наверное, припозднились. Посмотрели на порушенное ветрами и сороками-мародерами гнездо, повздыхали, решили не восстанавливать, а построили новое неподалеку., в пределах слышимости.
Но каждый день под вечер обязательно прилетают к нам. Спускаются на землю, чего раньше не делали никогда, пройдутся туда-сюда, попьют водицы, склюют пару зерен... Наверняка скоро и детей приведут показать.
Так и люди. Привыкли, скажем, из года в год летом останавливаться в одном и том же доме в глухой провинции, у моря. Потом, глядишь, уже и империи той нет, и дом тот раскатали гусеницами танка, а доведись оказаться рядом - всяко зайдешь побродить.
Потому что именно у Эдика была самая забористая чача и самая душистая изабелла? А у Петьки душевнее всего сиделось с гитарой в мансарде?
Тогда, значит, у птиц всё как у людей, но бескорыстнее и благороднее. Потому что сроду мы витютеням не наливали и даже не пели.
Нынешним летом, из-за сбоя всех погодных ритмов, наверное, припозднились. Посмотрели на порушенное ветрами и сороками-мародерами гнездо, повздыхали, решили не восстанавливать, а построили новое неподалеку., в пределах слышимости.
Но каждый день под вечер обязательно прилетают к нам. Спускаются на землю, чего раньше не делали никогда, пройдутся туда-сюда, попьют водицы, склюют пару зерен... Наверняка скоро и детей приведут показать.
Так и люди. Привыкли, скажем, из года в год летом останавливаться в одном и том же доме в глухой провинции, у моря. Потом, глядишь, уже и империи той нет, и дом тот раскатали гусеницами танка, а доведись оказаться рядом - всяко зайдешь побродить.
Потому что именно у Эдика была самая забористая чача и самая душистая изабелла? А у Петьки душевнее всего сиделось с гитарой в мансарде?
Тогда, значит, у птиц всё как у людей, но бескорыстнее и благороднее. Потому что сроду мы витютеням не наливали и даже не пели.