Боже, неужели я была таким дитём???
Сейчас ищу по старым дневникам одну важную для меня запись... И наткнулась на целый дневник, который посвятила Лорду :) Был он долгое время закрытым. Может, и сейчас приватный - не помню, какие настройки.
Но важно, что записи в нем настолько искренние, какие-то детские. Эта трепетность, этот порыв, эта наивность... Только осознавая, насколько они чистые и откровенные, понимаю, что время не проходит бесследно. Да, я постарела. Не телом - душой. Я уже не та открытая девочка, что смотрела на мир незашоренным взглядом. Я уже боюсь ТАК выворачивать душу наизнанку - даже ведя дневник, который никто не читает. Я как будто боюсь быть настолько искренней даже с самой собой. Потому что чем более ты честен и откровенен, тем лечге окружающим сделать тебе больно. И после нескольких тычков ты рефлекторно пытаешься закрыться, уберечь от посторонних глаз и едких комментариев те чувства, что для тебя - целый мир.
Мы становимся более зажатыми, лживыми. Хотя обычно говорят, что более мудрыми...
Как же это всё-таки грустно: чтобы не причиняли боль, надо стать безразличной или лицемерной, циничной оболочкой, в которой чистой, открытой и наивно верящей в лучшее душе места нет...
Но важно, что записи в нем настолько искренние, какие-то детские. Эта трепетность, этот порыв, эта наивность... Только осознавая, насколько они чистые и откровенные, понимаю, что время не проходит бесследно. Да, я постарела. Не телом - душой. Я уже не та открытая девочка, что смотрела на мир незашоренным взглядом. Я уже боюсь ТАК выворачивать душу наизнанку - даже ведя дневник, который никто не читает. Я как будто боюсь быть настолько искренней даже с самой собой. Потому что чем более ты честен и откровенен, тем лечге окружающим сделать тебе больно. И после нескольких тычков ты рефлекторно пытаешься закрыться, уберечь от посторонних глаз и едких комментариев те чувства, что для тебя - целый мир.
Мы становимся более зажатыми, лживыми. Хотя обычно говорят, что более мудрыми...
Как же это всё-таки грустно: чтобы не причиняли боль, надо стать безразличной или лицемерной, циничной оболочкой, в которой чистой, открытой и наивно верящей в лучшее душе места нет...