Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?
В 2017 году за две недели до Пасхи произошёл теракт в питерском метро. И потому я СНОВА, в третий или даже в пятый раз - не помню точно - выкладываю статью Е. Холмогорова, написанную им в 2010 году - тогда, когда в Страстной понедельник произошёл теракт в московском метро…
Страстная неделя началась с терактов приведших к трагической гибели сорока человек. Казалось, что город должен был погрузиться в панику. Но нет, иностранные журналисты с каким-то обиженным раздражением (перемешивающимся у более порядочных плохо скрываемым восхищением) описывали удивительное непрошибаемое спокойствие, проявляемое русскими. Мы ехали спокойно на работу, приносили цветы, свечи и иконы на место взрывов, пекли куличи, делали, в общем, что угодно, только не боялись.
То же самое свойство русские не раз и не сто раз, а гораздо больше, демонстрировали в истории.
Русофобы наверняка заявят тут о «вековом пренебрежении русских к человеческой жизни», приводящем и к нечувствительности к боли, смерти и человеческим потерям. Но на то они и русофобы, - бесноватые в этом мире были, есть и будут, а некоторые даже в быстро прибывших к месту терактов скорых увидели свидетельство «заговора Кремля». Их не вразумишь, - как писал классик. Другие будут пространно рассуждать о северном спокойствии русских и их нордической природе, или же об особой выносливости нашего крестьянского характера, не замороченного чрезмерно ценностью своей уникальной личности (впрочем этот мотив встречается еще у Толстого в «Войне и мире».
Но расскажу вам тайну. Всё это тут ни при чем. Загадка исключительной русской стойкости перед лицом смерти, загадка того, что для русского животный трепет перед смертью (который характерен для каждого живого существа) практически не переходит в «экзистенциальный ужас», порождающий рационализированную трусость, связана с пасхальным мировоззрением, лежащим в основе русского строя, русской цивилизации. Каждый русский, и верующий, и думающий, что не верует, твердо и точно знает, что смерти нет. Смерть уже опрокинута, побеждена, уже отогнана от человеческой сущности и от жизненного сердца нашего мира.
Публицисты любят говорить о той разнице, которая существует между «рождественским» культом Европы и европейской цивилизации и «пасхальным» культом русского строя. При всей затасканности этой темы, её обсуждение имеет смысл. Сделав центром своего христианского мировоззрения (в той степени в которой оно еще христианское, а не переросло в обычный карго культ) Рождество, европейцы сосредоточились на радости от освящения Богом жизни. Сын Божий вошел в наш грешный мир и освятил его от дна и хлева до храмов и дворцов. Он преобразил и преобразовал наше существование, сделав его светлым и радостным, став истинным царем и вседержителем нашего бытия.
Но вот пасхальный смысл евангелия (а надо понимать, что в центре древнецерковного мировоззрения изначально и всегда лежала именно пасха) оказался для Европы скрыт. Познав тайну жизни, познав даже тайну жертвенной смерти Христа за наши грехи (если говорить о пасхальном цикле внимание европейцев не случайно сосредотачивается на Страстной Пятнице), европейский мир так до конца и не познал тайну воскресения, тайну истинной победы над смертью.
Смерть не случайно названа в Писании последним врагом. Всё, что можно сделать с врагом - это его победить, уничтожить, убить.. Пасхальная радость - это радость о победе над смертью. Смерть не рационализована, не осмысленна, не «упорядочена» и не приручена. Она именно побеждена. Она поглотила воплощенного ипостась Сына Божия вместе с Его человеческой природой, но не смогла Его удержать, подавилась, огорчилась, убита была тем, что вместе с человечеством прикоснулась и к Божеству и от этого прикосновения разрушилась. Разрушение разрушено. Разрыв бытия разорван. Трагедия взорвана немыслимым катарсисом.
Смерть умерла и влачит теперь на земле жалкое несуществование в облике собственного призрака, как прежде его влачила убитая смертью жизнь. Её приговор уже вынесен, оглашен и лишь немного отсрочен. Буквально на минуту, которую представляют две-три тысячи лет по сравнению с вечностью. Христос разрушил врата ада и посрамил смерть. И люди, тем паче - Христовы люди, уже не умирают, но сеются в землю как семена будущего воскресения.
Это ощущение победы над смертью лежит в основе, в центре русского пасхального мировоззрения. Того мировоззрения, которое в своих внешних проявлениях так поражает внешний мир. Это мировоззрение семени, которое сеется в землю для того, чтобы там, по слову Писания, умереть, воскреснуть, и дать плод сторицей. Может ли семя боятся смерти, если оно само есть зачатие новой жизни? Может ли семя страшиться земли, если знает, что оно - ничто без этого чудесного преображения в этой земле? Может ли оно роптать на Сеятеля, Который сеет его, да и сеет ровно, не роняя ни на камень, ни при дороге?
Христос воскрес! И смерти уже нет. Христос воскрес! И вслед за ним пробиваются новые ростки вечной жизни. Жизни не только духа, но и плоти и крови. Христос воскрес! И никакая временная смерть не сможет превратиться для нас в вечную, если по нашей воле мы сами не превратим её в «смерть вторую». Враги могут убивать наше тело, они могут заливать нашей кровью поля, леса, горы и города. Мы можем сами жертвовать бессчетно жизнью за други своя. Но что это будет, если не посев семян по ветру жизни. Христос воскрес! И нас могут мять, крошить и молоть. Перемелется - мука будет. А мука - это хлеб. А хлеб - это Тело Христово. А Тело Христово - это жизнь вечная.
Христос воскрес! И мы - навсегда соучастники его пасхальной Победы. Можно победить народ, который не боится смерти. Но народ, который знает, что смерти нет, что она побеждена и рассеяна, победить нельзя.
Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? Христос воскресе из мертвых смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровал!
Полностью здесь - www.rus-obr.ru/ru-club/6242
Страстная неделя началась с терактов приведших к трагической гибели сорока человек. Казалось, что город должен был погрузиться в панику. Но нет, иностранные журналисты с каким-то обиженным раздражением (перемешивающимся у более порядочных плохо скрываемым восхищением) описывали удивительное непрошибаемое спокойствие, проявляемое русскими. Мы ехали спокойно на работу, приносили цветы, свечи и иконы на место взрывов, пекли куличи, делали, в общем, что угодно, только не боялись.
То же самое свойство русские не раз и не сто раз, а гораздо больше, демонстрировали в истории.
Русофобы наверняка заявят тут о «вековом пренебрежении русских к человеческой жизни», приводящем и к нечувствительности к боли, смерти и человеческим потерям. Но на то они и русофобы, - бесноватые в этом мире были, есть и будут, а некоторые даже в быстро прибывших к месту терактов скорых увидели свидетельство «заговора Кремля». Их не вразумишь, - как писал классик. Другие будут пространно рассуждать о северном спокойствии русских и их нордической природе, или же об особой выносливости нашего крестьянского характера, не замороченного чрезмерно ценностью своей уникальной личности (впрочем этот мотив встречается еще у Толстого в «Войне и мире».
Но расскажу вам тайну. Всё это тут ни при чем. Загадка исключительной русской стойкости перед лицом смерти, загадка того, что для русского животный трепет перед смертью (который характерен для каждого живого существа) практически не переходит в «экзистенциальный ужас», порождающий рационализированную трусость, связана с пасхальным мировоззрением, лежащим в основе русского строя, русской цивилизации. Каждый русский, и верующий, и думающий, что не верует, твердо и точно знает, что смерти нет. Смерть уже опрокинута, побеждена, уже отогнана от человеческой сущности и от жизненного сердца нашего мира.
Публицисты любят говорить о той разнице, которая существует между «рождественским» культом Европы и европейской цивилизации и «пасхальным» культом русского строя. При всей затасканности этой темы, её обсуждение имеет смысл. Сделав центром своего христианского мировоззрения (в той степени в которой оно еще христианское, а не переросло в обычный карго культ) Рождество, европейцы сосредоточились на радости от освящения Богом жизни. Сын Божий вошел в наш грешный мир и освятил его от дна и хлева до храмов и дворцов. Он преобразил и преобразовал наше существование, сделав его светлым и радостным, став истинным царем и вседержителем нашего бытия.
Но вот пасхальный смысл евангелия (а надо понимать, что в центре древнецерковного мировоззрения изначально и всегда лежала именно пасха) оказался для Европы скрыт. Познав тайну жизни, познав даже тайну жертвенной смерти Христа за наши грехи (если говорить о пасхальном цикле внимание европейцев не случайно сосредотачивается на Страстной Пятнице), европейский мир так до конца и не познал тайну воскресения, тайну истинной победы над смертью.
Смерть не случайно названа в Писании последним врагом. Всё, что можно сделать с врагом - это его победить, уничтожить, убить.. Пасхальная радость - это радость о победе над смертью. Смерть не рационализована, не осмысленна, не «упорядочена» и не приручена. Она именно побеждена. Она поглотила воплощенного ипостась Сына Божия вместе с Его человеческой природой, но не смогла Его удержать, подавилась, огорчилась, убита была тем, что вместе с человечеством прикоснулась и к Божеству и от этого прикосновения разрушилась. Разрушение разрушено. Разрыв бытия разорван. Трагедия взорвана немыслимым катарсисом.
Смерть умерла и влачит теперь на земле жалкое несуществование в облике собственного призрака, как прежде его влачила убитая смертью жизнь. Её приговор уже вынесен, оглашен и лишь немного отсрочен. Буквально на минуту, которую представляют две-три тысячи лет по сравнению с вечностью. Христос разрушил врата ада и посрамил смерть. И люди, тем паче - Христовы люди, уже не умирают, но сеются в землю как семена будущего воскресения.
Это ощущение победы над смертью лежит в основе, в центре русского пасхального мировоззрения. Того мировоззрения, которое в своих внешних проявлениях так поражает внешний мир. Это мировоззрение семени, которое сеется в землю для того, чтобы там, по слову Писания, умереть, воскреснуть, и дать плод сторицей. Может ли семя боятся смерти, если оно само есть зачатие новой жизни? Может ли семя страшиться земли, если знает, что оно - ничто без этого чудесного преображения в этой земле? Может ли оно роптать на Сеятеля, Который сеет его, да и сеет ровно, не роняя ни на камень, ни при дороге?
Христос воскрес! И смерти уже нет. Христос воскрес! И вслед за ним пробиваются новые ростки вечной жизни. Жизни не только духа, но и плоти и крови. Христос воскрес! И никакая временная смерть не сможет превратиться для нас в вечную, если по нашей воле мы сами не превратим её в «смерть вторую». Враги могут убивать наше тело, они могут заливать нашей кровью поля, леса, горы и города. Мы можем сами жертвовать бессчетно жизнью за други своя. Но что это будет, если не посев семян по ветру жизни. Христос воскрес! И нас могут мять, крошить и молоть. Перемелется - мука будет. А мука - это хлеб. А хлеб - это Тело Христово. А Тело Христово - это жизнь вечная.
Христос воскрес! И мы - навсегда соучастники его пасхальной Победы. Можно победить народ, который не боится смерти. Но народ, который знает, что смерти нет, что она побеждена и рассеяна, победить нельзя.
Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? Христос воскресе из мертвых смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровал!
Полностью здесь - www.rus-obr.ru/ru-club/6242