Вспомнилось
В прошлом, кажется, году болталась я как-то вечером во мхатовском холле. В том, который не зрительский, а актерский. (Я, кстати, очень не люблю зрительские фойе во МХАТе. А закулисье мне там, напротив, нравится).
И вот, значит, болтаюсь я там, наверное, чего-то жду, здороваюсь со всеми (во МХАТе все со всеми здороваются, кстати), и тут заходит в фойе какая-то старушка. В старой дубленке до пят, из-под платка торчат седые волосы, в руках какие-то авоськи... Я и с ней поздоровалась, конечно. И думаю: наверное, это какая-нибудь бедная старушка, нищенка какая-то, которой вот помогают что ли тут.
И тут вдруг ей гардеробщица говорит: Ия Сергеевна!
И я понимаю, что эта женщина, которую я приняла за нищенку и оборванку, это Ия Саввина, которая всегда была для меня просто воплощением женственности, булгаковской Еленой такой. Дама с собачкой.
Морали тут никакой нет. И вывода нет. Просто почему-то я часто вспоминаю эту историю.
И вот, значит, болтаюсь я там, наверное, чего-то жду, здороваюсь со всеми (во МХАТе все со всеми здороваются, кстати), и тут заходит в фойе какая-то старушка. В старой дубленке до пят, из-под платка торчат седые волосы, в руках какие-то авоськи... Я и с ней поздоровалась, конечно. И думаю: наверное, это какая-нибудь бедная старушка, нищенка какая-то, которой вот помогают что ли тут.
И тут вдруг ей гардеробщица говорит: Ия Сергеевна!
И я понимаю, что эта женщина, которую я приняла за нищенку и оборванку, это Ия Саввина, которая всегда была для меня просто воплощением женственности, булгаковской Еленой такой. Дама с собачкой.
Морали тут никакой нет. И вывода нет. Просто почему-то я часто вспоминаю эту историю.